Примером христианина больше не был храбрый епископ, брошенный к диким зверям на римскую арену. Теперь это был одинокий отшельник, бросающий вызов дьяволу в покинутой всеми египетской пустыне. Мораль сцены была ясна, точно у голливудского вестерна, снятого в Додж-Сити: был Христос и был сатана, и они сражались за душу человека.

Нам в наши дни не до конца ясно, как именно воспринимать монахов. Большинство склоняется к взглядам Эдварда Гиббона, поднимавшего на смех «несчастных изгнанников из жизни общества, побуждаемых темным и безжалостным гением религиозного предрассудка». Зачем кому-то желать отказа от секса? И если в наше время и есть аксиома, она звучит так: хорошая жизнь – это просторный дом с кучей наворотов, облегчающих труд.

Даже христиане – католики и протестанты – расходятся в доводах «за» и «против» монашества. Римокатолики уверяют, что Церковь достаточно велика и для аскетов, стремящихся к духовному совершенству, и для слабых и грешных, на которых почти нет и следа благодати – и вообще, Церковь должна быть для всех, независимо от нравственных достижений или духовных ошибок.

У протестантов иной подход. Реформация XVI века нанесла монашеству тяжкий удар. Мартин Лютер, бывший монах, объявил монастырям войну. Монашество, говорили Лютер и другие реформаторы, поощряет идею двух путей к Богу, высшего и низшего. Но Евангелию ведом только один путь ко спасению – вера в Господа Иисуса Христа. Впрочем, эта вера – не мертвая; она проявляется в деятельной любви к Богу и ближнему.

Естественно, столь разные взгляды на место монашества в Церкви привели к противоречащим толкованиям в истории движения. Каждый согласен с тем, что монахи были аскетами. Они отвергли комфорт общества и искали духовных наград в самодисциплине. Они считали, что отвержение тела освобождает душу и дает ей общаться с Богом. Главный вопрос: как именно отвержение соотносится с Евангелием? Это форма спасения себя? Это праведное деяние, искупление греха, основанное на самоотвержении? Или же это истинная форма покаяния, важная подготовка к тому, чтобы возрадоваться благой вести о спасении Божьем?

Монашеский идеал

Естественно, аскетические нотки звучат от пророков апостольской эры. Иоанн Креститель, странствовавший по Иудейской пустыне в грубой власянице и призывавший к покаянию, был аскетом. Сам Иисус призвал по крайней мере одного юношу избавиться от имущества, если тот хотел обрести жизнь вечную. И апостол Павел утверждал, что «плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся» (Гал 5:17).

Вскоре после апостольских дней появилась идея низшей и высшей нравственности. Мы находим ее в документе под названием «Пастырь» Ерма. Он написан примерно в 140 году. Новый Завет, как гласит «Пастырь», учит принципам веры, надежды и любви, обязательным для всех – но дает совет и тем, кто жаждет сделать больше, чем требуется от обычного христианина.

Вскоре другие христиане тоже восхвалили самоотречение, особенно целибат – отвержение брака. Возникшая практика покаяния с самого начала призывала совершать деяния исключительной добродетели и через них устранять грех. Тертуллиан, Ориген, Киприан и другие предводители поддержали идею высшей святости. А обет воздержания давали многие верующие задолго до обращения Константина, пусть даже они сперва и не оставляли обычной жизни в городах.

Первой формой монашества была одинокая отшельническая жизнь. Слово «отшельник» происходит от греческого слова, обозначавшего пустыню, и напоминает о том, что монашеский уход из мира начался в Египте, где стоило чуть отойти на восток или на запад от узкой ленты плодородной нильской земли – и монах выходил в суровую пустошь.

Антоний, которого многие считают первым монахом, родился в 250 году в деревне Кома. Впечатленный словами Христа, обращенными к богатому юному правителю: «Пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною», – Антоний, всего лишь в двадцатилетнем возрасте, раздал свое богатство и стал одиноко жить в гробнице. Поздние легенды говорят о том, как он бился с искушениями, нападавшими на него в зримых формах: с бесами, со зверями и с женщинами. Несмотря на такой стресс, прожил он долго – до 105 лет.

Пример Антония оказался заразительным. У него появились сотни подражателей. Его друг Афанасий писал: «Знамение отшельнического подвижничества правит всеми концами земли». Этот внезапный всплеск самоотречения совпадает с равным по силе всплеском популярности христианства.

Что бы ни побудило Константина принять христианскую веру, та после этого стала не столь самоотверженной. Стойких верующих, которых убивал Диоклетиан, сменила разношерстная толпа наполовину обращенных язычников. Когда-то христиане отдавали жизнь за истину; теперь же они убивали друг друга, чтобы завладеть желанными наградами Церкви. «На председании воссели злодейства, а не добродетель; и престолы принадлежат не достойным, а власть имущим», – скорбел Григорий Назианзин.

Итак, чаще всего отшельник бежал не от «мира», а от «мира сего» в Церкви. Протест против развращенного института вел его к опасностям резко выраженного индивидуализма. Великой империи, каналу божественной благодати, ранние монахи противопоставили жизнь души лицом к лицу с Богом.

Искушения внешнего мира сменились искушениями мира внутреннего: гордыней, соперничеством и странностью. Многие монахи в Египте и Сирии доходили до предела в терпении бед. Иные не ели ничего, кроме травы; другие жили на деревьях; третьи отказывались мыться.

Слава некоторых отшельников привлекала огромные толпы людей из городов. Один, Симеон Столпник, был так взволнован тем, что к пещере, где он жил, сходились люди, что возвел столп и жил на нем тридцать лет. Ученики доставляли ему еду в корзине, и время от времени, как говорят, он проповедовал толпам, собравшимся внизу, и обратил тысячи людей в христианство.

Переход к общинной жизни

В Египте отшельничество неизменно пользовалось славой. И примерно в 320 году, когда бывший солдат по имени Пахомий основал первый христианский монастырь, монашеское движение сделало значительный шаг вперед. Вместо того чтобы разрешить монахам жить обособленно или в группах отшельников, Пахомий установил общинную жизнь и подчинил ее регулярному ритму, по которому монахи ели, трудились и спали. Нормированный рабочий график, ручной труд, одинаковая одежда и суровая дисциплина – вот каким был его план. Так на свет родилось общинножительное монашество, киновия – от греческих слов koinos bios, «общинная жизнь».

Реформа оказалась невероятным улучшением по сравнению с отшельнической жизнью, грозившей превратить монахов в ленивых чудаков. Стало легче и монахиням, для которых одинокая жизнь отшельницы была невозможной. Пахомий ясно понимал, что «ради спасения душ нужно свести их вместе».

С этих первых шагов, сделанных в Египте, движение аскетов распространилось в Сирию, в Малую Азию и в конце концов охватило всю Западную Европу. Малую Азию монашеский идеал покорил особенно благодаря влиянию Василия Великого, Григория Назианзина и Григория Нисского, защищавших никейское вероисповедание спустя поколение после Афанасия. Василий, умерший в 379 году, был особенно важен – он создал правила дисциплины, по которым и сегодня устроена монашеская жизнь в греческом православии.