Отвлекшись на иные материи, Северов с трудом вернулся в грешную рубку и не без опаски нажал на вызов меню. Угу, как и предполагалось, отключить «глушилку» просто так не выйдет, светящаяся клинописная табличка без лукавого запрашивала пароль с допуском по ДНК и маркеру биотоков. Если с первым ещё можно более-менее решить – тела рядышком валяются, то с биотоковой картой обман не прокатит. Мертвяки есть мертвяки. Предварительно заклинив дверь и сгоняв до разлома, Богдан выбрался наружу. Вызвать Муху, висевшего на связи, было делом трех секунд, ещё пять минут ушло на подробное описание ситуации. Местный хохмач недавно рисовался на публику, что в заброшенном всеми богами медвежьем углу галактики никто лучше него не сечёт в нейроэлектронике. А с сенсорными и оптическими массивами он вообще, как с Пушкиным, на короткой ноге. Что ж, пришла пора проверить слова на практике – тварь он брехливая, или крутой косичела. Мухин заявился через двадцать минут с чемоданчиком наперевес. Опытным путём выяснилось, что слова у Олега не расходятся с делом, засим ему был заочно вручен титул «косичелы», отвечающего за базар. Как оказалось, Муха тоже читал на языке каас, и второй специальностью, освоенной им в закрытой шарашкиной конторе госбезопасности, являлась профессия оператора интеллектуально-логических систем вероятного противника: «кошки», каас и ещё пара прочих рас, не относящихся к виду homo. Операционный комплекс заклятых союзников выкинул белый флаг, признав Муху хозяином менее, чем через тридцать минут. Олег объехал на кривой козе коды системы безопасности, получив доступ в святая святых.

– Дело мастера боится. – Активировав генератор щита, закреплённый на наспинном ранце, Мухин аккуратно сорвал пломбу. Зажмурившись, он несколько секунд ждал реакции.

Ничего. Обрубок судна не рассыпался на атомы. Значит, всё ему удалось.

Пока доморощенный хакер вскрывал мозги корабельному компьютеру, Богдан нагло выдирал из гнёзд игольчатые накопители блоков памяти и забивал ими переносной контейнер. Архивные папки с документооборотом они со всем тщанием посмотрят на станции. Хотя надежд на то, что «бумаги» несут в себе какой-нибудь секрет, было откровенно мало. Но чем Пустота не шутит.

– Что это? – сунувшись во вскрытое помещение резервного источника питания и не обнаружив оного, спросил Богдан.

– А это, друг мой, – задумчиво проводя по ячейкам криокапсул, ответил Мухин, – криокапсулы. Хранилище эмбрионов.

– Эмбрионов кого?

– Бездна его знает, у меня, как видишь, биоанализатора и дешифратора ДНК с собой нет. Могу предположить, что к нам угодили результаты работы секретного генетического центра. Жаль, всё не утащим. Берём контрольные образцы, и валим отсюда.

Дрон, посланный на «Коник», приволок переносной криоконтейнер для хранения биологических образцов. Закинув в емкость добрую треть капсул и нагрузив ею Северова, Мухин отослал его на бот, а сам устроился за раскуроченным пультом управления курьером. Набрав несколько длинных цифровых комбинаций, он устремился на выход.

– Отчаливаем, братцы! – влетев в шлюзовой отсек штурмбота, крикнул Мухин. – У нас осталось две минуты.

– Понял тебя, – отозвался Николай, врубая полную тягу на внутрисистемных двигателях. – Отваливаем! Шак, Муха, скафандры не снимать, сейчас я вам устрою ионную чистку. Каас кроме зародышей перевозили какую-то биоактивную гадость, осевшую на ваших костюмах. Наркотики, судя по данным сканера. Вдохнёте, и до самой станции хихикать будете, и то не факт, что отпустит. Или маленькими девочками себя вообразите, нянчись потом с вами. Там все переборки в грузовом отсеке в этой дряни, видно при взрыве досталось транспортным контейнерам или сработала встроенная система самоуничтожения груза.

– Что об стену, что по стене, – сакральной мыслью завершил спич Богдан. – Чисть уже, а то я чесаться начинаю.

В тысяче километров от штурмбота вспыхнула яркая звёздочка, заслонившая в иллюминаторе свет всех остальных небесных светил вместе взятых.

– Дезинтеграционный запал, – ткнул в иллюминатор Муха. – Счастье, что он не сработал при атаке на корабль. А ведь мог!

– Повезло, – наблюдая за гаснущим искусственным светилом, кивнул Богдан. Запоздалый холодок проложил ледяную дорожку между лопаток. Не боевая операция, а апофеоз дури, случайностей, удачи и везения. За прошедшие несколько часов он насчитал три выхода на грань, за которой душа переселяется в иные сферы, а сколько их было на самом деле, никто достоверно не знает. Что наша жизнь? Игра!

– И не говори.

Шлюзовой отсек затопило голубоватое свечение, льющееся с настенных панелей. Повисшую в воздухе микроскопическую и мелкодисперсную взвесь вытянуло в космос через открывшуюся вытяжную «форточку». Спустя несколько секунд скрытые насосы вновь накачали воздух и выровняли давление. Людей обдало аэрозольным облаком антисептических и обеззараживающих препаратов.

– Чисто, скидывайте шмотки. Потные задницы подмоете в душе. Ящики с грузом на транспортную платформу не забудьте поставить. Что, Шак, надавали тебе сегодня по загривку? – глумливо донеслось из динамиков.

– Поговори мне ещё, – выпрыгивая из скафандра, буркнул Богдан и брезгливо поморщился от ударившего в нос духа прелых носков. Термобельё и система биорегуляции с задачей не справились. Видимо, у последней что-то с самого начала сбоило. Вероятнее всего, настройки оказались не откалиброваны. Случается и такое, особенно когда скафандр с чужого плеча. За короткий бой он моментально пропотел с головы до ног, в итоге от штурмовика сейчас несло, как от старого козла. – В табло давно получал?

– Ладно, не кипятись! – пошёл на попятный говорливый пилот. – На гигиенические процедуры вам двадцать минут. Хорошо-хорошо, полчаса, потом стартуем домой.

– Это хорошо, – Богдан мечтательно прикрыл глаза, – дома через час обед. Сегодня манты и жареная картошечка.

– Так поторапливайтесь, черти, а то всё вкусное без нас сожрут! С трофеями разберёмся по месту, шевелите булками!

* * *

«Коник» с залётными казаками «ускакал» в тот же день. Ковбои от госбезопасности даже на обед не остались, прихватив с собой по судку-термосу с мантами и картошкой. Перед прыжком на главную базу они основательно выпотрошили добычу Богдана, обобрав его до последней нитки и иголки с инфобарабана корабельного блока скорлупки каас. Биообразцы и труп человека-муравья запаковали в криоконтейнер и опломбировали. Напоследок Николай сунул Богдану фреймчит, взяв с бравого штурмовика кучу подписей из разряда сжигания перед прочтением. Сказав напоследок «ариведерчи», до предела серьёзные «казачки» отбыли, но, как Карлсон, обещали вернуться.

Проводив взглядом бот, исчезнувший в транспортном полукольце, Северов направился на складской терминал вахтовой станции.

– Михеич! – проорал Богдан в интерком, замахавшись разыскивать неуловимого еврея скандинавского разлива по всей станции.

– Не мешай, – раздался в ответ приглушенный голос главного крохобора коллектива.

– Жду через пять минут, – Богдан задумался. Приглашать Михельсона к себе или всё же ангажировать кабинет последнего? Не было уверенности у начальника вахты, что его кабинет не напичкан различного рода жучками от добрых самаритян, помахавших ему кисточкой несколько минут назад. К тому же никто не погладит по головке человека, преднамеренно идущего на нарушение подписок и государственной тайны, но было у Богдана чувство, что со свалившимися проблемами надо разбираться срочно, не надеясь на добрых дяденек, иначе может быть поздно и Пустота поглотит и его, и подчинённых. – Через пять минут встречаемся у тебя, не нравится мне твоя последняя номенклатура, Михеич. Напорол ты дряни, тут без поллитры не разобраться.