И тут, к удивлению часового, Лаженцев сломался. До этого он ясно представлял, какую истерику устроит ему генерал-майор, с каким пылом обрушится за самоуправство. Однако то обстоятельство, что госкомиссия бесконечно дергает шефа и в конце концов докопается до истины, установит, как по-идиотски он вел себя в ночь захвата Назрани — уж ему-то, Лаженцеву, это хорошо известно, — сопоставит время и выявит, что приказы отдавались намного позже, чем следовало, то загремит хитрожопый Сергей Владиславович в тартарары, и тогда есть большой шанс ему, Лаженцеву, способному проявить в трудную минуту решительность, остаться на хозяйстве. Не придется тогда ему ни перед кем прогибаться.

— Пропустите, — коротко приказал полковник.

Утром Анжела Аштрекова не сказала мужу про то, что сегодня к ним придет печник. Знала, Мустафа примется ворчать, мод, деньги тебе девать некуда, зачем спешить, можно отремонтировать ближе к осени. Если дело сделано, тоже изрядно попыхтит, но тогда уж ему деваться некуда.

Однако в этот раз, когда жена с гордостью, словно сделала это сама, показала отремонтированную печку, Мустафа не встал на дыбы, как можно было ожидать. Только поинтересовался, кто рекомендовал ей этого печника, долго ли Тамарка и он здесь пробыли. Анжела заметила, что настроение у мужа испортилось. Предложила ему к ужину вина — отказался. Иногда, сердитый, любит выпить вино, прямо как русский, а сейчас не захотел. Сидел, о чем-то задумавшись.

С мрачным видом дожевывая остатки вчерашнего плова, Мустафа думал о том, почему ему так не везет в жизни. В последнее время эта мысль вообще часто посещала его. Ему стукнуло двадцать семь. Все его знакомые, не говоря уже о тех, которые перебрались в Махачкалу или в Ростов, хорошо приспособились к нынешним условиям. Легальным ли бизнесом они занимаются или проворачивают свои делишки в теневом, все имеют большие деньги и сопутствующие своим доходам внешние признаки удачи: квартиры, загородные домики, иномарки. У всех жены чуть ли не топ-модели и славные детишки. У него же ничего подобного нет. Как был всю жизнь в дерьме, так и остался. То, что у него есть, никак не соответствует тем новым стандартам, которыми можно кичиться, небрежно или назойливо хвастаться знакомым. Жена — так себе, бывают и лучше; домик, который, скинувшись, купили ее и его родители, — без особых удобств; машины до сих пор нет, зарабатывает он скромные деньги. В общем, как шутит их начальник охраны, ничего хорошего, кроме анализов.

Начиналось же все очень хорошо. Окончив школу МВД, Мустафа работал в милиции. Потом случайно устроился в частную торговую фирму, охранником. Там у него зарплата была почти в три раза больше. Но время шло, все дорожало, а он получал все те же деньги, никто их оклады не индексировал. Потом их фирма прогорела, закрылась. Два последних месяца им вообще не платили, так деньги и пропали, спросить не с кого. В это время подвернулась работа в Генеральной прокуратуре. Чтобы совсем не сидеть без денег, сунулся туда, а то ведь неизвестно, когда найдешь работу. Да и место престижное, не какая-нибудь овощная лавочка.

Раньше Мустафа ни на что не жаловался. Пускай жена не кинозвезда, зато с хорошим характером, домовитая. Дом не дворец, зато просторный, и район у них тихий. Карьеру не делает, зато ни о чем не нужно беспокоиться. Выполняешь, что тебе скажут, отработал — и гуляй в свое удовольствие. Уважение знакомых имеется — все-таки человек в прокуратуре работает.

Такой стиль жизни вполне устраивал Мустафу. Жена Анжела не из капризных, хотя, как всякой женщине, ей тоже много требуется. То стиральную машину подавай, то микроволновую печь. Все это и многое другое, конечно, покупалось, но с усилиями. Напрягало Мустафу. Ему же хотелось, чтобы все делалось играючи. Правда, для этого нужно иметь много денег, не столько, сколько зарабатывает он.

Мечта о хороших доходах уже начинала робко копошиться в коре головного мозга, но выросла она до необъятных размеров, подавив другие желания, после феерического взлета его одноклассника Федьки.

Этот Федька придурок придурком, совсем несерьезный человек, плохо учился и любит пить водку. Его брали на всякие простые работы и быстро увольняли за пьянство. Последнее время Федька вкалывал разнорабочим на фабрике линолеума. Вдруг эту фабрику приватизировали, и все, кто там работал, автоматически разбогатели.

Однажды утром Мустафа спешил на работу, когда возле него затормозил бежевый «опель» и оттуда вылез сияющий Федька. Это в голове не умещалось: Федька, который у всех «стрелял» десятки на выпивку, вдруг разъезжает на собственной иномарке! Мустафу Аштрекова это не столько удивило, сколько разозлило. Он с возмущением рассказал о новом богаче своему знакомому Исмагилу Маирбекову, с которым когда-то работал в охране фирмы, сейчас тот занимается распространением газет и журналов. Ничего не сказал Исмагил в ответ, а через несколько дней неожиданно пришел к Мустафе домой и дал ему сто долларов.

— За что? — удивился Аштреков.

— Это не деньги, — ответил Исмагил, — это — слезы. Скоро мы с тобой будем получать такие пачками. Карманов не хватит.

Взлет Исмагила тоже загадка сродни Федькиной. В свое время его поперли из фирмы за то, что баловался наркотиками: и употреблял, и торговал ими. Получилось же, что, уволив, сделали ему лучше. Не прогнали бы, может, до сих пор куковал в охране. А так — стал начальником, имеет отдельный кабинет.

Исмагил сказал, что очень серьезные люди, среди них есть даже богатые иностранцы, готовят в Ингушетии переворот. Когда он произойдет, положение изменится. Те, кто сейчас находятся на вершине власти, полетят оттуда вверх тормашками. В республике станут править другие люди. Они хоть и умные, им все равно понадобятся толковые помощники, ставка делается на молодых сильных вайнахов, которых русские нагло затоптали в нынешней жизни. И он, и Мустафа относятся именно к таким людям. Поэтому они могут надеяться на благосклонность будущих правителей. А в том, что настоящие вайнахи не подведут, что на них можно рассчитывать, сам Исмагил убедился не один раз: у них есть и деньги, и оружие. Главное же — их много.

Тот подарок судьбы — доллары — Мустафа взял. Если босяки вроде Федьки могут разъезжать на иномарках, ему тоже стесняться нечего. У него одна жизнь, и ему тоже хочется прожить ее повеселее, ни в чем себе не отказывая.

В воскресенье утром, это было двадцатое июня, Исмагил неожиданно заявился к нему домой и вручил двести долларов. Он поздравил Мустафу с тем, что Бритаева сняли с работы, и сказал:

— Остальных вредных и неверных тоже скоро выгонят. Приходи завтра вечером ко мне ровно в девять часов. Обязательно. Иди незаметно, пусть никто не видит. В такой форме, как на работе, не надо. В штатском иди. Потом скажу тебе, что будем делать.

Мустафа зашел к Исмагилу домой и удивился, увидев того в спецназовской форме, но спрашивать ничего не стал. Они пришли к зданию МВД одновременно с несколькими подъехавшими туда машинами — крытым грузовиком и легковушками. Машины были забиты людьми, все с автоматами, многие в масках. Исмагил подвел Аштрекова к одному из них, бородачу без маски. Судя по всему, тот здесь главный.