— Располагайтесь, сударь. Лампу вам принесут, воду для умывания тоже. Если чего-то из еды захочется — зовите лакея, в людской всегда кто-то дежурит. Спокойной ночи.

Увы. Спокойной эта ночь не была.

Глава 36

Начнем с того, что мне просто не спалось. Я привыкла обходить перед сном окрестности усадьбы. Сунуть ноги в обрезанные валенки, подшитые кожей, накинуть теплый платок на старую маменькину шубу и в тишине пройтись под первый снег вдоль служб, вслушиваясь в тихое сопение скотины и хруст сена. Надышаться свежим воздухом, чуток прохладиться. Лишний раз почувствовать, что все в порядке.

Сегодня я отказалась от прогулки, и вот результат.

Еще угнетало чувство вины перед Лизонькой, не получившей вечернюю сказку. Я все же к ней заглянула, но позже привычного времени. Малая спала на боку, неровно посапывая. Не то чтобы ребенок выглядел болезненным, но видно с первого взгляда — задремал и уснул в плохом настроении.

— Казку обичали. И погуять, — сказал Степа, спокойный, умный и говорливый не по возрасту. Луша хотела сделать ему замечание — барыню укорил, но не стала в моем присутствии. Я только потрепала Степу по шелковым кудряшкам, шепнула: «Все завтра» — и вышла. По пути в спальню встретила Алексейку, услышала, что людей гостя, кучера и камердинера, тоже разместили.

Вдобавок ко всему, я первый раз засыпала в этом доме не одна. В смысле, в компании человека, равного по социальному статусу. Ой, Эмма Марковна, хорошо ли так — крепостных за людей не считать? И все равно, было что-то непривычное.

Не спится — займусь умственной работой. Проанализирую сегодняшний день.

Я начала думать. Сначала рассмотрела ситуацию в общих чертах, как говорят ученые люди, ее архетипическую составляющую.

Что мы наблюдаем? Дама, в данном случае я, угодила в беду. Шла по лесу, на нее напал разбойник, волк, дракон, впрочем, в нашем случае — медведь, если речь о Михаиле Федоровиче Первом. Вцепился когтями. Как жена следователя я его понимаю, как жертва — увы, не могу оценить служебное рвение. Особенно если он изначально ко мне с подозрением. Впрочем, кого же ему еще подозревать?

И тут явился рыцарь на белом коне — как назло, тоже Михаил Федорович, назовем его Второй. И защитил… нет, только обнадежил обещанием узнать подробности, что тоже можно считать защитой. Есть ли некое противоречие или что-то странное в этой ситуации? Кроме того, что Рыцарь появился сразу после Медведя.

Есть. Как дама оказалась в лесу вообще и попала в неприятности? Начиная с того самого злосчастного утра я отгоняла этот вопрос — почему человек из моего прошлого, ладно, из прошлого несчастной барышни, оказался здесь и здесь же погиб? Причем да, по моим личным наблюдениям на месте происшествия, был убит, а не сам покончил счеты с жизнью. Почему я так легко согласилась с гостем, что исправник «расследует дело об убийстве, которого не было»? Уж очень он был вежливый, понимающий, будто гость из моего мира. Такому не хотелось возражать. Наоборот, подливать чаю и беседовать при свете лампы, как со старым знакомым.

Кстати… Опять безумная идея. Но ведь он так много говорил о прогрессе, упоминал электричество. И тоже Михаил Федорович…

Нет, слишком безумно. И еще мне не понравилось отношение Михаила Второго к Михаилу Первому. Да, следователь — ретивый служака, да, немного медвежлив и религиозный ханжа. Но взяться за исполнение чужой преступной просьбы, чья бы она ни была… Не верю. «Интуиция тебя не подводит», часто говорил Миша.

Похоже, мне самой предстоит ответить на два вопроса: для чего несчастный Анатоль отправился ко мне? И почему не доехал? Я не знала, что случилось, но знала одно: он не мог проделать такой огромный путь, чтобы уйти из жизни, не повидавшись со мной.

Итак, что я могу предпринять? Как минимум попытаться разузнать, что делал Анатоль в Санкт-Петербурге после моего отъезда. Что-то же заставило его спешно ехать в нашу глушь?

Самой отправиться за ответами — не вариант. У меня ребенок, хозяйство и нет свободных денег. Написать кому-то? Кому?

Память Эммочки услужливо перелистнула несколько страниц прошлого. И выставила перед моим мысленным взором череду фигур.

Свекровь, Капитолина Порфирьевна. Дама незлая, но чуть глуповатая, склонная много болтать и мечтать о несбыточном. Полностью покорная мужу не то что в делах, но даже и в мыслях. Когда меня изгнали, возразить не посмела.

Свекор. Степан Михайлович Шторм. Мужчина грузный, солидный и медлительный. Характером суров и категоричен. Есть только два мнения — его и неправильное. Раз взяв что-то в голову, не передумает.

Собственно, с его подачи Эммочку и отправили восвояси. Дошло до Степана Михайловича, что вдова его сына романы крутит, стыда не боится.

А откуда дошло?

Вот!

Нежнейшая и приятнейшая Авдотья Петровна Сологубова, вдова надворного советника, наша соседка и первая сплетница Коломны. Она и донесла на Эммочку. Она вечно все лучше всех знает. Даже то, что происходит на другом конце Петербурга. Она не может держать новости в себе. И очень, очень падкая на лесть. Обожает выступать третейской судьей в чужих семейных разборках (которые сама частенько провоцирует) и покровительницей молодежи.

Вот ей-то мы и напишем. Что-то в таком духе: мол, милейшая Авдотья Петровна, спасите-помогите, снизойдите до несчастной. Подскажите, как со свекрами помириться, да что вообще произошло, да я, бедная, совсем не того хотела… Короче говоря, между этими слезами и вздохами вполне можно вставить пару нужных вопросов. Вроде того, что супостат-то, что меня преследовал, честную вдову, неужто на том успокоился? Может, еще к кому приставал?

Я почти уверена, что мне ответят. И выложат все сплетни отсюда и до Пасхи Христовой. А я почитаю и подумаю…

Мысль показалась настолько дельной, что я не вытерпела, подскочила с кровати, в которую все же забралась. Накинула на ночную сорочку шерстяной капот и собиралась уже отправиться в кабинет, как дверь сама скрипнула и приотворилась. Из темноты вынырнула маленькая фигурка, зябко поджимавшая одну босую ножку.

— Маменька? — тихо сказала она.

Детский голосочек был полон даже не страха, а какой-то безнадежной тревоги и обиды. Я вспомнила, как меня, в самом раннем детстве, укладывали спать раньше, чем обычно, или в наказание, или потому, что родители хотели посмотреть фильм. Тревожный, болезненный, бесформенный сон и внезапный ужас среди ночи. Например, я вдруг узнала, что фарфоровая кошка на верхней полке шкафа стала настоящей тигрицей, и проснулась, когда она прыгнула на