– Не всегда, – провел я новый укол. Вспомнив ослика и подарок для Кэйтрин, улыбнулся. – Видел я пальчики одного часовщика. На первый взгляд – к тонкой работе непригодны.

– Это вы про мастера Дейдра и его сына? – понимающе закивал ростовщик. – Вы просто видели одни только пальцы, но не заметили, насколько они ловки. К тому же часовщики имеют массу приспособлений для работы – пинцеты, магнитные присоски, зажимы. А ведь если посмотреть на ваши пальцы, то тоже не скажешь, что они способны держать меч или одним ударом опрокинуть главного городского силача.

– Главного силача? – удивился я, поднимая руки к лицу. Ну, руки как руки. Загорелые до черноты, с короткими ногтями.

– Содержатель вашей гостиницы Паташон, – пояснил Мантиз. – Он до сих пор ходит ошарашенный.

– А Паташон главный силач города? – удивился я. – По мне – толстяк толстяком. Ладно, бог с ним, с Паташоном, вы мне про руки скажите.

– У вас тонкие, но в то же время очень сильные пальцы. Такие бывают у потомственных аристократов.

Кроме того, – поднял ростовщик лапку, пресекая мои возражения, – у вас короткие и чистые ногти. Люди вашей профессии либо стригут ногти «под корень», либо они зарастают траурной каймой. Вы же ухаживаете за ногтями, верно?

– Верно, – не стал я спорить. – Признаюсь, что у меня есть даже пилочка для ногтей. Но всегда считал, что это нормально, а люди, которые не следят за своими ногтями, просто неряхи.

– Видите, вы даже об этом не задумывались. Также вы не задумываетесь, когда ухаживаете за зубами.

– С моей профессией да в моем возрасте трудно сохранить зубы в целости, – усмехнулся я, признавая правоту Мантиза. Ухаживать за ногтями меня приучили с детства. Старый камердинер Фриц постоянно говорил, что воспитанные люди обязаны следить за руками.

– А вы посмотрите на своих ровесников – крестьян, купцов, воинов. У большинства из них зубов нет уже к сорока годам.

– М-да, господин Мантиз, – покачал я головой. – Вы мне сейчас поведали много интересного. Теперь понимаю, почему на меня косились, если я чистил ногти или зубы.

– А чем вы скребете зубы? – заинтересовался Мантиз. – У меня вместо зубов жвалы, но все равно любопытно.

– Черемуховой палочкой с расщепленным концом, – сообщил я.

– Очень даже интересно, обязательно воспользуюсь, – закивал ростовщик. Вскинув голову, Мантиз потер лапки: – Так что вы решили? Сделаете фрейлейн Кэйтрин баронессой? Титул – это лучший свадебный подарок!

До меня не сразу дошла нелепость предложения.

– А разве возможно купить титул?

– Купить титул, как таковой, невозможно, – обстоятельно разъяснил Мантиз. – Но можно приобрести землю, дающую право на титул. В этом случае не нужно подтверждать баронство и вы не станете вассалом герцога Силингского.

– Как интересно, – протянул я. – Р-раз – и купил землю с титулом…

– Ну, не все так просто. Если бы можно было покупать землю с титулом, этим воспользовались бы гильдейские старшины и купечество. Да и мои младшие коллеги. В герцогстве всего лишь три манора, владелец которых имеет право на титул согласно покупке, а не ленному праву. Но на пути к титулу есть барьер – приобрести земли может лишь землевладелец либо безземельный дворянин. А теперь представьте – часто ли так бывает, чтобы все факторы совпали?

Меня вдруг осенило:

– Скажите-ка, а это, случайно, не баронство Выксберг?

– Оно самое, – кивнул ростовщик. – Его владелец, которого вы на днях выбросили в окно, виноват, – хитренько посмотрел на меня ростовщик, – господин экс-барон сам выпал в окно. Так вот, он заложил свои земли пять лет назад, а позавчера подошел срок уплаты. У барона есть привилегия не платить за гостиницу, но от других трат его никто не освобождал. А главное – Выксберг обожает играть в кости. В результате – сплошные долги. В тот раз, когда барон… выпал из окна, он возвращался из Силинга – надеялся, что герцог, памятуя заслуги далекого предка, даст ему денег.

– Но герцог не захотел выручать барона, – заключил я.

– Наш герцог прекрасный человек, добряк, каких мало, но и его терпение не беспредельное. Давать деньги в третий раз – это чересчур. Барон приходил ко мне и даже принес один талер – где он его раздобыл, неизвестно, но этого мало.

Я знал, где барон раздобыл талер. Мантиз же продолжал:

– Ни зеленые, ни красные, никакие другие жабы не хотели давать денег ни под какой залог. Сумма слишком крупная, а риск огромен. Кто выкупит потом его имение, даже если к нему прилагается титул? Я рискнул, но, откровенно говоря, сильно рискнул. Надеялся, что герцог проявит сочувствие и заплатит, но увы. Теперь вся надежда на вас.

Баронство мне было нужно как борову кастаньеты, но на всякий случай поинтересовался:

– Сколько?

– Для вас – четыре тысячи талеров, – не моргнув фасеточным глазом отозвался ростовщик.

Если Мантиз говорит четыре, значит, оно стоит гораздо меньше.

– Тысяча талеров.

– Ну, господин Артаке, это несерьезно. Могу уступить тысячу, не больше. Соглашаемся на три тысячи, и вы получаете титул, двести югеров земли, замок…

– А еще головную боль. Бьюсь об заклад, что от замка остались руины, арендаторы разбежались, потому что барон выпил у них последнюю кровь, а титул можете оставить себе. Полторы тысячи…

– Только для самого лучшего вкладчика – две с половиной…

– Если согласитесь на две – беру!

– Две триста…

– Две, больше не дам!

– А, – махнул лапкой Мантиз, – две сто – и забирайте!

– Надеюсь, вы сами выполните все формальности, а мне останется только подписать?

– Разумеется! – потер лапки Мантиз. Хитренько улыбнувшись огромным ртом, спросил: – Покупку оформить на фрейлейн Йорген? Не беспокойтесь, закон это не запрещает, а вам не обязательно становиться бароном.

– Вот и замечательно, – кивнул я, довольный сообразительностью ростовщика. Пусть девочка становится баронессой, жалко мне, что ли?

– Да, предупредите фрейлейн, что на нее не будет распространяться право останавливаться бесплатно в гостинице. Это касалось лишь прямых потомков первого Выксберга.

Думаю, Кэйтрин обойдется без этой сомнительной привилегии – не платить за гостиницу. Если подумать, герцог Силинг дал первому Выксбергу не подарок, а унижение. Или я чего-то не понимаю? Впрочем, какое мое дело. Значит, нынешний герцог – добрейший человек…

– Скажите-ка, господин Мантиз, – поинтересовался я. – Если герцог такой великодушный человек, чтобы дважды выкупить имение барона, то почему он не помог семье Йорген?

Мантиз сложил руки на груди и пристально посмотрел на меня.

– А разве вы сами не догадались?