class="p1">Он положил мешочек на стол и взял со стола газету. Напряженные глаза стали бесцельно блуждать по странице, как вдруг взгляд остановился. Франко напряг зрение и бегло пробежал статью, заинтересовавшую его. Закончив чтение, он откинулся в кресле и сосредоточился на мысли, которая зародилась у него в голове, обретая все более четкие очертания. Уже через полчаса созрел план, и Франко, вернув мешочек с золотом в нагрудный карман, отправился спать, точно зная, как будет действовать дальше.

* * *

На следующий день он приказал слугам собрать вещи для поездки в Рим и заехал к Маддалене. Принимая ее жаркие поцелуи, он пообещал, что вернется через день-два, а потом отправился в дом знакомого банкира, и после обмена любезностями и непродолжительного разговора у него на руках оказался важный документ. Без этого куска бумаги его поездка в Рим не имела бы смысла. Но теперь рекомендательное письмо в наличии, и именно оно позволяло Франко обратиться с необходимым прошением к премьер-министру, который вел свою деятельность в интересах финансового капитала итальянских помещиков, что идеально соответствовало созревшему плану Франко Леграна. Джолитти являлся зачинателем нового курса промышленного и сельскохозяйственного развития Италии, и Франко надеялся, что в таких условиях политик захочет отличиться.

Франко знал как никто другой, что в Риме у Дона связи едва ли меньшие, чем в Ланцио, но все-таки понимал, что настолько высоко Гвидо Антонелли забраться еще не сумел. Он располагал почти полной уверенностью, что связей с премьер-министром у Гвидо Антонелли нет, а значит, его путь открыт.

Его план был прост и сложен одновременно. Во вчерашней вечерней газете он прочел одну любопытную статью. Она, в свою очередь, натолкнула его на идею, которая должна была помешать свершиться вероломным планам Дона Антонелли. В статье говорилось о железнодорожном конгрессе в Берне и о планируемом в 1911 году электротехническом конгрессе в Турине. Железнодорожный транспорт, бывший в широком ходу у промышленников, осуществлявших мелкие перевозки, вступал в эру более крупных масштабов. Италия планировала выход на арену магистральных линий большей протяженности, и этот факт как нельзя лучше подходил для плана Франко. А состоял он в следующем: чтобы закрепить за собой остаток Клыка, ему была необходима поддержка извне. Он не мог позволить себе проводить дни в ожидании, когда Дону вздумается забрать и его. Он нуждался в подкреплении со стороны, так как не забывал, что был иностранцем и его слово против слова любого местного, а в особенности такого влиятельного человека, как глава мафиозного клана, всегда имело меньше веса. Необходимо было действовать.

Франко повезло: премьер-министр находился в Риме. В день прибытия Франко оставил одному из длинной цепочки секретарей рекомендательное письмо, к которому приложил личное, с описанием цели визита. Он также оставил адрес гостиницы и уже через сутки, спустившись вниз утром, получил от улыбчивого портье конверт, в котором нашелся официальный ответ, закрепленный печатью и высокой подписью. В нем указывалось на глубокую заинтересованность предложением синьора Леграна и давались указания для урегулирования необходимых деталей. В другом, менее формальном обращении был указан адрес и имя одного из управленцев железнодорожной компании Ferrovie dello Stato, а также давалось полномочие на визит. Окрыленный Франко с трудом верил своей удаче, все складывалось как нельзя лучше.

Итого на встречи с нужными людьми и согласование ушло около недели, и когда он вернулся в Ланцио, то имел на руках стопку бумаг, дававших разрешение на прокладку первой в Ланцио железной дороги. Он приехал в город вечером и сразу отправился к Маддалене. Он нашел ее позади дома, где она срезала цветы в небольшом ухоженном саду. Обернувшись на звук шагов, женщина тут же бросилась в объятия Франко, обдавая шлейфом нежных духов.

– Я уже думала, ты сбежал!

– Ну что ты! Мыслями я был с тобой, а вернулся, как только завершил дела.

– У тебя все в порядке? Ты планировал успеть все за два дня.

– Пришлось повозиться: бумажная волокита плюс нерасторопность римских бюрократов. А о финансовой стороне вопроса я бы предпочел побыстрее забыть, – он усмехнулся. – Но теперь я могу наконец-то обнять тебя, как давно мечтал. – Он крепче прижал Маддалену к себе и почувствовал ее напряжение. Он отодвинулся и, не отпуская, внимательно посмотрел ей в глаза. Казалось, она была чем-то напугана, но Франко решительно не понимал, в чем дело. Наконец девушка отвела взгляд, обратив его к пышно цветущим бутонам.

– Тебя что-то тревожит? Посмотри на меня. – Он попытался завладеть ее вниманием, и ей пришлось поднять на него глаза, полные тревоги.

– Я должна тебе что-то сказать, – она собиралась с духом. – Пойдем со мной, я хочу присесть.

Франко позволил ей пройти вперед, к увитой плющом беседке, и последовал за ней. Когда они сели, Маддалена вздохнула:

– Я должна признаться тебе в чем-то, но прежде чем я это сделаю, хочу сказать, что страшно раскаиваюсь. Я совершила большую ошибку и не могу найти себе прощения.

Он не произнес ни слова в ответ, ожидая дальнейших объяснений, но Маддалена никак не могла решиться продолжить монолог. Она пребывала в большом волнении.

– Николо был моим любовником, – наконец судорожно выдохнула она и тут же зарыдала, как ребенок, неспособный больше сдерживаться. Закрыв лицо руками, она всхлипывала, плечи ее мелко дрожали. Франко не проронил ни слова. Тогда Маддалена оторвала заплаканное лицо от мокрых ладоней и посмотрела на него:

– Умоляю, скажи что-нибудь. Мое сердце сейчас остановится. Скажи, что прощаешь меня!

– Вы продолжаете видеться?

– Нет, любимый! Это все в прошлом!

– Тогда почему ты говоришь мне это сейчас? Какой в этом толк?

– У нас ведь скоро свадьба. Я хочу быть честной перед таким важным событием. Я хочу начать с тобой новую жизнь, а все плохое оставить позади. Мне важно, чтобы ты знал – я очень сожалею о том, что совершила… Но кто из нас без греха? – Она с вызовом посмотрела на него, и в глазах ее вспыхнули злые огоньки. – Я же простила тебе Викторию!

– Твое замечание неуместно, – оборвал ее Франко. – У меня ничего не было с Викторией, ты напрасно надеешься на то, что я разделю с тобой чувство вины, – бросил он.

– Ну, разумеется, не было. С чего бы ей жить у тебя столько дней, заниматься домашними делами и чувствовать себя полноправной хозяйкой? Бьюсь об заклад, она еще долго не могла прийти в себя после твоего новогоднего сюрприза.

– Когда вы прервали отношения? – не повелся на провокацию Франко.

– На балу в доме Альбани. В тот же день, когда я познакомилась с тобой. Вечером Николо приезжал ко мне и умолял не бросать его, но к тому моменту я уже все решила. Я думала, он все понял, но, кажется, до сих пор так и не принял отказ.

– Он беспокоит тебя?

Маддалена тяжко вздохнула.

– По этой причине я и решила все тебе рассказать. Он приезжал сегодня.

– Чего он хотел?

– Снова был пьян, – Маддалена дернула плечом, выказывая брезгливость. – Полез ко мне, пытался обнять, пообещал, что купит мне автомобиль, подумать только! Я насилу избавилась от него. – Франко стиснул зубы. – Прости, я не хотела сильнее злить тебя.

– Что еще он сказал?

– Что скоро разбогатеет и заберет меня у тебя.

– Теперь все ясно. Ты должна была сказать раньше.

– О чем ты, любимый?

– Я не знал причины, но теперь все очевидно. По всей видимости, он не может простить, что ты предпочла его мне, и поэтому сдал меня Дону Антонелли. Вел двойную игру за моей спиной. На карьере мы обнаружили золото, и со временем я планировал превратить его в полноценный прииск, Николо должен был стать управляющим… Но теперь уже нет смысла это обсуждать. Сейчас мне важно сохранить отношения с Доном Антонелли, от этого зависит мое будущее.

– Николо предал тебя? Я не удивлена, этот подлец не выносит чужого превосходства.

– Мне некогда разбираться с этим. У меня теперь другие планы.

– Ты поэтому ездил в Рим?

– Мне было необходимо получить одну важную бумагу. И я сумел ее раздобыть. Скоро в Ланцио приедут люди, чтобы начать работу на Клыке. На той его части, что осталась мне. Мы пробурим скалу и построим железную дорогу, которая поведет прямо в столицу.

– Железная дорога из Ланцио в Рим? Это же замечательно, дорогой! К тому моменту мы уже сыграем свадьбу, а в свадебное путешествие сможем уехать на поезде. Да хоть куда, все дороги будут открыты, подумать только! – Она мечтательно закатила глаза.

Слезы Маддалены окончательно высохли, и румянец вновь вернулся на ее миловидное лицо.

– Я думаю, о свадьбе пока рано говорить. Мне сейчас нужно окончательно закрепиться на объекте, и тогда мы вернемся к этому разговору. – Он улыбнулся ей, но серые глаза оставались холодны.

Франко, сам того не осознавая, вытащил счастливый билет, обратившись