Обедали они в баре, прямо на пляже. Вернулось чувство, знакомое с детства – что когда отдыхаешь у воды, и есть хочется больше, и вкус у всего какой-то особенный, яркий очень. Так что в номер они пришли ближе к шести, уставшие и счастливые.

А там их уже ждал Вадим. Он как раз не расслаблялся и оставался полностью сосредоточен на деле. Так что их бесшабашно растрепанный вид его не впечатлил.

– Если вы приехали сюда прохлаждаться, то я не буду вас отвлекать, – объявил он.

– Да ладно тебе, не бузи! – отмахнулся Марк. – То, что ты с собой жену не взял и скучаешь, – твоя проблема!

– Я не скучаю, я работаю. А работу, семью и отдых я предпочитаю разграничивать.

– Молодец. А если по делу?

– По делу вот это, – Вадим продемонстрировал папку с бумагами. – Как ни странно, я нашел и результаты вскрытия пилота, и даже фотографии с места аварии. Правда, версия тут другая. Пилота описывают как курьера, перевозившего наркотики.

– Видно, миллиардер этот, который камень купил, поспешил откреститься от дела, – заметила Вика. – Тело вернули на дно, об аварии сообщили кому надо.

Вадим был настроен гораздо более скептично:

– Или не было никакого миллиардера и это действительно была транспортировка наркотиков. Мы ведь не знаем, насколько верна была информация Сильвера!

– Но и не знаем мы наверняка, что она была неверна.

Они прошли в номер. Их апартаменты состояли из двух комнат: спальни и гостиной, обставленной элегантной деревянной мебелью. Это оказалось очень кстати, потому что обсуждать расследования и убийства там же, где они отдыхают, Вике не хотелось бы.

– Так самолет со дна подняли или нет? – полюбопытствовал Марк.

– Нет. Операция это дорогостоящая, так и не сошлись во мнении, кто это дело финансировать будет. Так что воз, как говорится, и ныне там.

– Ну а с пилотом что? Вскрытие проводили?

– Я же сказал, что да. Он не разбился при падении, а утонул.

Медицинского образования Вика не имела и разобраться в заключении эксперта не надеялась, даже трогать его не стала. То, что для нее было важнее всего, она уже услышала.

– Фотографии посмотреть можно? – спросила она.

Вадим молча протянул ей папку.

Снимки были нечеткие. Даже чистота воды Эгейского моря здесь не сильно спасала: внутри салона разбившегося самолета было темно. Но сейчас Вика даже радовалась этому… Потому что труп летчика тоже был запечатлен на фотографиях.

Он застыл в воде, как в невесомости, беспомощный и жалкий. Мужчина явно был рослый, статный, а смерть все изменила. Заставила его зависнуть в воде, как безвольную марионетку с обрезанными веревочками…

Хотя нет, одна веревочка все же сохранилась.

– Это что? – Вика указала на ремень, привязывавший его к креслу.

– Ремень безопасности, – ответил Вадим. – Согласно отчету, с одной стороны он был обрезан, а с другой прицепился к поясу пилота, не дав ему выбраться.

– То есть предполагается, что после аварии он был в сознании? И в сознании же утонул?

– Выходит, что так, – пожал плечами начальник охраны. – А что?

– Дикость!

– Почему это?

– Потому что если у него был нож, что ему мешало разрезать ремень второй раз и освободиться? Нет, думаю, не все так однозначно! Я считаю, что он сам себя привязал к этому креслу.

Вика понимала, что ее слова прозвучат не слишком реалистично, но отступать не собиралась. Потому что картина произошедшего уже складывалась у нее в голове.

– Зачем ему привязывать самого себя? – поразился Марк.

– Потому что если самолет действительно разбился, в смысле в корпусе появилась большая пробоина, то течение внутри было о-го-го какое! Когда вода хлещет со всех сторон, даже глаза открыть невозможно, не то что на месте удержаться! Ремень решал эту проблему.

– Допустим, – согласился Вадим. – Но все это верно лишь в том случае, если он был самоубийцей!

– А вот и нет! Все это верно лишь в том случае, если он был хорошим пловцом!

– Да будет тебе известно, даже хорошие пловцы не добьются большого успеха, если они к креслу привязаны!

– Ты суть не улавливаешь, – закатила глаза Вика.

– А ты объясняй понятней!

– Я думаю, что, несмотря на шторм, пилот видел, что самолет падает неподалеку от берега. У него были реальные шансы спастись! Но он эти шансы переоценил, потому что решил не сразу выбираться, а забрать с собой камень! Для этого он и привязал себя: чтобы успеть забрать «Скорпиона» до того, как его унесет в море! Потому что сил вернуться у него бы точно не хватило.

– Такое вполне могло случиться, – задумался Вадим. – «Скорпион» – не обычный груз, которым можно пожертвовать, а потом сказать, что что-то не получилось. Он слишком уникален, и пилот боялся последствий.

Это был самый простой и наверняка правильный вариант. Но Вика не могла забыть слова Евы, все еще звучавшие в голове – о том, что такие камни обладают магическим притяжением. Может, пилот просто не мог покинуть «Скорпион», даже если очень сильно хотел? А потом уже стало поздно… Имея шанс спастись, он потерял свою жизнь из-за какого-то драгоценного булыжника!

Это и есть итог ситуации. Независимо от того, что побудило пилота остаться – жадность или магия.

– Может, он и привязал себя сам, но нам это что дает? – поинтересовался Марк. – То, что умер он по глупости?

– Вообще-то нам это дает очень важную подсказку!

– Какую же?

При всей своей любви к мужу Вика не могла не признать, что порой он не замечает очевидных вещей. Впрочем, тем любопытней расписывать все это – и для него, и для себя.

– Смотри, вот тут, на фото, видна длина ремня… Если бы он просто хотел, чтобы его не унесло в море, он бы остался пристегнутым к креслу и дождался, пока вода заполнит салон, и он сможет свободно двигаться! А он вместо этого сделал ремень вот таким, натянутым. Понимаешь?

– Может быть, но продолжай.

– Это значит, что камень был спрятан на таком расстоянии от кресла, что до него можно было дотянуться с помощью этого ремня!

Это все еще не открытие, не гарантия и ни в коей мере не победа. Но их поиски вдруг стали гораздо более перспективными.

* * *

Книга, которую Ева бесцеремонно реквизировала из квартиры ученого, оказалась его личным дневником. Как Стелла не смогла продать такую ценность – Максим понятия не имел. Должно быть, просто не сообразила, как это делается. Ведь дневник в комиссионку не отнесешь! А нечто более сложное ее только отпугивало.

При этом никаких скандальных разоблачений в дневнике не наблюдалось. Он относился не к последним годами жизни Аркадия Самойло в Африке, а к первым. Он тогда только приехал, действительно воспринимал материк как другую планету и восхищался всем подряд.