— В твоих словах есть логика. Мне надо подумать. Только опасаюсь вовлечения «ШП» в политические игры.

— А когда «ШП» не была в них вовлечена? Понятно, что ваша работа не должна противоречить внешней политике Швеции. Ничего такого и не предлагаю. Напротив, вот диктофон — послушай, что мне сказал ваш министр иностранных дел:

«Афганцы должны получить шанс начать политический диалог между различными фракциями без вмешательства других государств. Швеция надеется на безусловное выполнение Женевского соглашения всеми сторонами. Особое значение имеет скорейшее завершение полного вывода советских войск. Швеция готова оказать серьезную гуманитарную помощь при наличии гарантий ее безопасной доставки».

— Точно, это — линия Стена Андерссона. Я ее полностью поддерживаю.

— Вот видишь. Мои друзья в Москве хотят дать афганцам шанс разобраться самим во внутренних проблемах, настаивают на выполнении Женевских соглашения, работают над ускорением вывода наших частей. Существует и консервативное крыло в руководстве КПСС, которое против вывода. Борьба идет жесткая. Нам нужны результаты, чтобы победить.

— Шведская гуманитарная помощь — элемент подковерной борьбы в Кремле?

— А ты думал, я к тебе приехал за пивом с раками? Действовать надо быстро. Сможешь отправить помощь до конца месяца?

— Продукты и материалы есть в наличии для пробной отправки двух грузовиков, но маршрут через СССР мы никогда не использовали.

— Вы грузовиками привезете в Москву, а я найду грузовой самолет в Афганистан — нынче они туда обычно летят пустыми, а назад вывозят военные грузы.

— Мне надо заручиться поддержкой бюро «ШП» и МИДа.

— Действуй официально. Постарайся выйти на высший уровень. Не забудь упомянуть мое имя — министр должен помнить.

Ближе к вечеру, выпив кофе, команда стала отчаливать от острова. И тут шкипер дал маху, двигаясь задним ходом, забыл, что нужно выбрать канат кормового якоря. Трос намотался на винт и яхта встала. Предстояло нырять в холодную воду. Голос Уве дрогнул:

— Матвей, ты хорошо плаваешь?

— Плаваю хорошо, только водолаз никудышный, — разведчик поежился. Во время задушевной беседы он, естественно, не упомянул, что страдает легкой клаустрофобией — ее скрывал даже от медкомиссии в Центре. Лезть в ледяную темноту под яхту очень не хотелось, а пришлось. На глубине и без маски глаза едва видели нечто аморфное. Лишь минут через десять — целую вечность для замерзшего Алехина — веревка чудом распуталась. Пробкой выскочив на борт, оперработник забыл о трезвости и крикнул:

— Уве, машину ведешь ты. Наливай аквавит!

На вилле Матвей встретился с родителями Стурстена. Те заохали, услышав о перипетиях путешествия. На Эссинге Алехина отправили на такси. После лечения алкоголем он не сел за руль и оставил «вольво» в Юшхольме. Мать Уве спросила:

— Он тебя тащит в Афганистан?

— Нет, это — миссия «ШП». Хотя Алехин помогает.

— Русский поедет с тобой? — уточнил отец.

— Вероятно, нет.

— На парня можно положиться. Обязательно возьми его с собой — кто знает, как там сложится.

— Неплохая мысль, отец!

Пройдя к себе в комнату, Уве набрал номер Ритвы.

— Не спишь?

— Жду капитана из плавания. Как прокатились?

— Приезжай — расскажу. Зубную щетку не забудь.

— Уже еду, любимый.

19 сентября

Алехину опять снился кошмар. Будто находится внутри торпедного аппарата подлодки и готовится к выходу с аквалангом на вражеское побережье. Вот-вот начнется Третья мировая война, и спецназ КГБ перебрасывается в Западную Европу, чтобы уничтожать командные бункеры, ракетные позиции, аэродромы. В металлической трубе, похожей на гроб, у Матвея начался приступ боязни замкнутого пространства, но вот внешний люк открылся, хлынула холодная морская вода.

На сей раз спящий отслеживал предутренний бред и наблюдал за происходящим. Проснувшись, мозг выдал отчет: да, вчера нырял под днище яхты, да, ранее проходил подготовку в отряде «Вымпел» и готовился к действиям в угрожаемый период, но сейчас ты в теплой постели, а вокруг мирный город. Тем не менее, спокойствие не приходило — жуть вторично напала ночью, испытывая его психику. Особого стресса тоже не ощущалось: необычное задание по-спортивному бодрило.

Ветер с Северной Атлантики нагнал дождевые тучи. С учетом погоды стокгольмцы предпочли личный, а не общественный транспорт. Поэтому Степа недоуменно воспринял предложение отца воспользоваться автобусом, но заметил отсутствие «вольво» и промолчал. Хотя мальчик не знал о тайной профессии отца, он давно усвоил, что папины поступки имеют веские причины. И действительно, разведчик решил начать утро с легкой проверки.

Выходя на остановке возле совпосольства, оперработник заметил молодого человека, который вроде бы ожидал автобус, но не сел в него. Ранее тот же мужчина стоял возле газетного киоска на площади Эссинге, когда Алехины садились на 56-й маршрут. Тогда он также не вошел в автобус. Значит, сюда добрался на автомобиле, следуя за разведчиком.

Алехин сразу обрадовал начальника, чтобы тут же огорчить.

— Захар Сергеевич, есть прогресс.

— Хорошо. Есть, конечно, «но»?

— Чувствую интерес местных спецслужб, хотя ошибок не допускал. Помоги.

— Чем?

— Посмотри по нашим учетам и провентилируй у «соседей», нет ли сведений на Ларса Торквиста — 30 лет, инспектор полиции, похоже, из СЭПО, а также на Ритву Нурми — 22 года, числится корреспондентом финского холдинга, знает русский язык.

— Сведения на Торквиста собирает Петров, пока ничего существенного. Пойду, пошепчусь с резидентом Главного разведывательного управления Генштаба.

Пока оперработник писал шифровку, вернулся возбужденный шеф.

— Девка работает в МУСТ. Окончила школу военных переводчиков, служила в армейском радиоперехвате. Засветилась в Прибалтике в качестве журналистки. В ходе поездки этой весной интересовалась центром подготовки плавсостава атомных подлодок в Палдиски и станцией раннего предупреждения о ракетном нападении в Скрунде.

— Расклад проясняется. Чудесно.

— Чему радуешься?

— Знание — сила. А раз мы сильные, прикинемся слабыми. Они меня держат за дурачка. Прекрасно, я им подыграю.

«Тов. Симонову.

1. Провел две встречи с «Цельсием». Объект принял предложение, добивается поддержки со стороны МИД Швеции, готовит план миссии на два грузовика. Для ускорения доставки груза пришлось пообещать транспортировку из Москвы нашим военным самолетом. У объекта возник вопрос о нашем реальном интересе. Рассуждения о «гуманитарных целях» пришлось дополнить просьбой передать «Гаишнику» послания советского руководства. Прошу уточнить конкретное задание для «Цельсия».