– Мы заплатили за комнату. Проводи нас в свободный чистый номер.

Слуга поклонился и повел их мимо ярко раскрашенных дверей. На некоторых из них были нарисованы целые сцены, но когда Пенелопа хотела рассмотреть их подробнее, Чедуэлл дернул ее за рукав и жестом запретил озираться по сторонам. Пенелопа успела лишь разглядеть, что везде на картинах красовались обнаженные фигуры.

Но когда слуга подвел их к двери свободной комнаты, Пенелопа, невольно разглядев нарисованный сюжет, оторопела. Хотя краски поблекли и кое-где стерлись, она смогла различить фигуру женщины в бальном платье, лиф которого был спущен. Однако Пенелопу скорее потряс не вид обнаженной по пояс женщины, а то, что она делала, и тот, с кем она этим занималась. Это был обнаженный мужчина. Мужские достоинства, которые Пенелопа видела впервые в жизни, поразили ее.

Едва сдержавшись, чтобы не выругаться, Чедуэлл рывком распахнул дверь и, сунув слуге чаевые, втолкнул Пенелопу в комнату.

Здесь горела всего лишь одна свеча. Но даже в ее неверном свете Чедуэлл заметил, как побледнела Пенелопа, а глаза ее были круглыми от ужаса и походили на трепещущие под порывами ветра фиалки. Для невинной девушки подобная скабрезная картинка явилась слишком сильным потрясением.

– Я предупреждал вас, – хмуро заметил Чедуэлл, не желая признавать себя виновным в том, что привел ее сюда. – Теперь уже поздно жаловаться.

Пенелопа кивнула, соглашаясь с ним. Он была не в силах говорить. Перед глазами Пенелопы все еще стояло злополучное произведение «живописи». Изображенное на ней наверняка было сильным преувеличением. Нет, стоявший перед ней элегантно одетый Чедуэлл не мог выглядеть без одежды так, как этот нарисованный мужчина!

Не смея дотронуться до Пенелопы, Чедуэлл взял со стола свечу и осветил комнату. Здесь стояли кровать с бугристым матрасом, умывальник с выщербленными фарфоровыми тазиком и кувшином и потертое кресло. Он нашел еще один подсвечник с огарком и зажег его.

Бросив взгляд на неопрятную постель, Пенелопа поморщилась.

– Я видела более чистые гостиницы, – заметила она. – Вряд ли люди спят здесь.

Чедуэлл как-то странно посмотрел на нее и едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– И все же некоторые люди действительно приходят сюда, чтобы поспать, моя дорогая, заметил он. – Атмосфера порока волнует кровь, вы согласны?

Пенелопа с видом оскорбленной невинности бросила на него ледяной взгляд, и Клиффтон тут же спрятал улыбку.

– Простите, миледи, я постараюсь не оставлять вас здесь одну надолго. Надеюсь, сумеете продержаться, пока я не вернусь?

Пенелопа озабоченно нахмурилась:

– Мне кажется, вы ничего не сможете сделать. Ведь в коридоре сидит этот... это существо. Он не позволит вам разгуливать по дому и искать Нелл. Кроме того, если она действительно здесь, то ее держат под замком. У вас ничего не получится!

– Ошибаетесь, моя дорогая. «Существо», которое сидит в конце коридора у лестницы, подкуплено и будет молчать. Я могу заплатить ему еще и приказать, чтобы он держал вас в этой комнате до тех пор, пока я не развлекусь с другими леди. Он нисколько не удивится, если я после этого вернусь к вам сюда с одной или с двумя из них. Не беспокойтесь, я постараюсь поскорей управиться с этим делом. Думаю, что Нелл предлагают на продажу где-то наверху. Деньги могут открыть в этом заведении любую дверь.

Услышав эти слова, Пенелопа лишилась дара речи. Твердая решимость, отражавшаяся в глазах Чедуэлла, испугала ее. Она целиком и полностью доверилась ему. А вдруг он лукавил? Впрочем, ей не оставалось ничего другого, как только положиться на порядочность кузена, но она подозревала, что Клиффтон ведет себя как джентльмен только тогда, когда ему это выгодно.

Заметив, что она испугалась, Чедуэлл мрачно усмехнулся.

– Прекрасно, – сказал он. – Наконец-то вы начинаете понимать, как опасно быть такой неопытной. Поскольку вам приходится жить в этом городе, то необходимо помнить, что может случиться с привлекательной женщиной, предоставленной самой себе. Вы сделали большую глупость согласившись приехать сюда!

– Я не могу относиться с подозрением ко всем! и каждому, – прошептала Пенелопа глухим, от волнения голосом.

– Но не следует быть и излишне доверчивой, – возразил Чедуэлл. Сняв с нее смокинг и бросив его на пол, он залюбовался ее белоснежной кожей, красоту которой подчеркивало воздушное бальное платье. В облике Пенелопы не было ничего похотливого или сладострастного, но ее прелестные формы могли возбудить желание в любом мужчине.

Чедуэлл протянул руку, чтобы дотронуться до талии Пенелопы, и, не отдавая себе отчета в том, что делает, вдруг обнял ее и припал к ее губам.

Этот жаркий поцелуй разбудил в душе Пенелопы бурю эмоций. Она уступила натиску Чедуэлла, чувствуя непреодолимое желание прижаться к нему всем телом и отдаться на волю его страсти. Ей хотелось сделать это с той минуты, как она увидела его. Пенелопа упивалась исходившим от него запахом дорогого табака, наслаждалась прикосновением колючих щек, царапавших ее нежную кожу. Она отвечала на его ласки, хотя понимала, что ведет себя неправильно. Внутренний голос приказывал остановиться, но Пенелопа ничего не могла с собой поделать. Она была замужней женщиной и не имела права общаться с таким повесой, как Чедуэлл. Это было настоящим безумием, ей нельзя было приходить в этот ужасный дом. Пенелопа понимала, что сама позволила соблазнить себя. Внезапно вспомнив о том, где находится, Пенелопа отпрянула от Клиффтона.

Не в силах произнести ни слова, она попятилась, зажав рот рукой и не сводя с него глаз. У нее не было возможности убежать, и она надеялась, что даже такой повеса, как кузен ее мужа, не отважится взять ее силой.

Чедуэлл усмехнулся.

– Я попытался бы овладеть вами, миледи, – сухо сказал он, как будто прочитав ее мысли, – если бы мы находились в другом месте или при других обстоятельствах. Но в данной ситуации вашей добродетели ничего не угрожает. Мне необходимо срочно разыскать Нелл, а потом мы сразу же покинем это заведение.

Он повернулся и вышел из комнаты. Пенелопа некоторое время растерянно смотрела на закрывшуюся за ним дверь, а потом быстро подошла к ней и задвинула засов. У нее не было никакого желания встречаться с постояльцами этого злачного заведения.

Оставшись одна, она вдруг подумала о том, что уже наступила ночь. Пенелопа тревожно огляделась вокруг, прислушиваясь к звукам за стеной, а затем дотронулась кончиками пальцев до губ, которые целовал Чедуэлл. Она все еще ощущала приятный запах табака, который он курил и у нее подкашивались колени от безумного желания близости с этим ловеласом.

Осторожно опустившись в потертое кресло Пенелопа стала напряженно вглядываться во тьму, в которой тонули окружающие предметы. Она не могла разглядеть их детали, но ее воображение активно работало, воссоздавая то, чего она не видела или не слышала. До нее доносились стоны женщины и проклятия, которые изрыгал мужчина. Затем раздался отчетливый звук шлепка, и за ним последовал яростный шум, источник которого Пенелопа, как ни старалась, не могла определить.