Пенелопа слышала и другие звуки, проникавшие в комнату сквозь тонкие стены. Это были душераздирающие крики, но их издавали явно не от боли или страха. От громких мужских хрипов у Пенелопы сжималось сердце. У нее создалось впечатление, что она попала в ад. Пенелопа сжала зубы, чувствуя, что ее бьет мелкая дрожь.

Ей очень хотелось, чтобы Чедуэлл поскорее вернулся. Если бы Пенелопа знала, что ее здесь ждет, она никогда не пришла бы сюда. А вдруг с Чедуэллом что-нибудь произойдет? Как в таком случае она выберется отсюда? Грэм никогда не поймет, почему его жена оказалась здесь. Ей отчаянно захотелось очутиться в крепких объятиях мужа, который защитил бы ее от всего, что ей угрожает в этом злачном месте.

Проклиная себя за глупость, Пенелопа встала и начала расхаживать по комнате. Хотя ночь была теплой, Пенелопа на всякий случай надела смокинг и закуталась в шаль. От смокинга исходил запах Чедуэлла, и Пенелопа наслаждалась, вдыхая его. Постепенно она успокоилась и вдруг почувствовала страшный голод.

Внезапно она услышала у себя над головой голос Клиффтона и обрадовалась. С ним, должно быть, все было в порядке, и Пенелопе хотелось только одного – чтобы он поскорее вернулся.

Одновременно она с горечью подумала о том, что такой человек, как Чедуэлл, может запросто заняться любовью со своей подружкой и парой проституток, несмотря на грозящую ему опасность. Возможно, стоны страсти, раздававшиеся сейчас у нее над головой, принадлежали именно Нелл! А слова любви говорил ей Клиффтон. Он был щедр на комплименты и мог вскружить голову любой девушке. Интересно, сколько девственниц он совратил? Бедняжка Нелл была, без сомнения, одной из них.

К тому времени, когда раздался стук в дверь, Пенелопа находилась уже в таком раздражении, что не желала ее открывать. Взяв себя в руки, она все же отодвинула засов, даже не спросив, кто там. К счастью, это был Чедуэлл.

Посторонившись, он впустил в комнату какую-то женщину, а затем закрыл за собой дверь на засов. Оказавшись в номере, Чедуэлл обнял Пенелопу и страстно поцеловал ее в губы.

– Прекрасно, любовь моя, – промолвил он. – А теперь позвольте мне учинить над вами произвол. Вы должны снять это прелестное платье и туфельки. – Не дожидаясь, что скажет на это Пенелопа, он обратился к стоявшей в темном углу бедно одетой женщине: – Ты тоже снимай одежду, Нелли. Тебе необходимо переодеться, чтобы стать неузнаваемой. Этот наряд тебе будет как раз впору. Плащи с капюшонами закроют ваши лица.

Пенелопа смотрела на Чедуэлла как на сумасшедшего. Потеряв терпение, он подошел к ней и начал расстегивать лиф ее платья.

– Быстрее, миледи! Если вы не согласны, то можете кричать и спорить.

– Вы не в своем уме! Пустите меня! – воскликнула Пенелопа, пытаясь вырваться из его рук, но хватка Чедуэлла была железной. Чувствуя, что он уже почти расстегнул застежки, она начала извиваться.

– Очень хорошо. Кричите, пожалуйста, немного громче, – тихо промолвил Клиффтон, а потом заорал грубым голосом: – Прекрати, глупая тварь! Или ты не знала, зачем мы пришли сюда?!

Наблюдая за хорошо одетым джентльменом, стаскивающим платье с разъяренной леди, стоящая в углу комнаты Нелл засмеялась. Страх и тревога за свою судьбу лишили ее на время присутствия духа и присущей ей самоуверенности, но теперь, оказавшись под защитой Чедуэлла, она понемногу начала приходить в себя и быстро сняла свое безвкусное атласное платье.

– Оставьте меня! Вы не имеете права! – продолжала возмущаться Пенелопа и громко вскрикнула, когда ее бальный наряд упал на пол.

Пенелопа стояла посреди комнаты в одной тонкой сорочке и чулках, закрыв руками грудь.

– Я сделаю с тобой все, что захочу! – на весь дом кричал Чедуэлл. – Ты должна покориться мне! Или ты не понимала, куда я тебя везу?!

Выкрикивая все это, он неожиданно поднял Пенелопу на руки, и Нелл быстро взяла лежавшее на полу бальное платье.

– Шлепните меня как следует, сэр, – прошептала Нелл, подставляя под удар свою округлую задницу.

Кивнув, Чедуэлл шлепнул ее ладонью. Удар получился звонким, хотя почти не причинил боли Нелл.

Пенелопа вскрикнула, наблюдая за ними. Но постепенно смысл того, что происходит, начал доходить до ее сознания. Чедуэлл набросил на нее старомодное платье Нелл, и Пенелопа с трудом надела его. Лиф со слишком глубоким вырезом едва прикрывал грудь Пенелопы. Окинув ее оценивающим взглядом, Клиффтон ухмыльнулся.

Нелл чувствовала себя в платье Пенелопы еще более скованно. Лиф бального наряда был слишком узок и тесен для нее, и Чедуэлл ослабил шнуровку. Помогая Нелл одеться, он жестом попросил Пенелопу шуметь погромче.

Пенелопа выполнила его просьбу с огромным удовольствием. Взяв с умывальника фарфоровый тазик, она швырнула его в Чедуэлла.

– Ах ты, лживый осел! – крикнула она и запустила в Чедуэлла кувшином. Ударившись вслед за тазиком о стену, он с громким дребезгом разбился. – Похотливый болван! Я заставлю тебя заплатить мне золотую монету! Черт бы тебя побрал!

Исчерпав запас ругательств и предметов, которые она могла бы бросить в Чедуэлла, Пенелопа с удовлетворенным видом замолчала, хлопнув ладонью по столику умывальника.

Чедуэлл улыбнулся и накинул на плечи Нелл плащ, который скрывал от постороннего взгляд лиф, шнуровка на котором не была затянута.

– Не будь слишком строптива, маленькая негодница. Если тебе не нравится цвет моей монеты, можешь убираться отсюда на все четыре стороны! Я не собираюсь провожать тебя!

И Чедуэлл подтолкнул Нелл к двери. Она сразу, же поняла, что от нее требуется. Под истошный крик Пенелопы, который эхом разнесся по коридору, она выскочила за дверь, почти скатилась по лестнице и что было духу бросилась на улицу, расстегнув жилет и развязав шейный платок, Клиффтон кинулся вдогонку за ней, потрясая кулаками и изрыгая проклятия. И лишь убедившись, что Нелл благополучно покинула заведение и спешит к поджидавшему ее на улице кебу, Он повернулся и посмотрел, какое впечатление произвел их шумный спектакль на посетителей борделя. Двери некоторых номеров были открыты, и оттуда с любопытством выглядывали клиенты и девицы.

– Каждый из нас имеет право получить то, за что заплатил, не так ли? – пожав плечами, спросил Чедуэлл, обращаясь к зрителям, и направился развязной походкой в комнату, где его ждала Пенелопа.

– А что дальше? – шепотом спросила она, когда ее спутник закрыл за собой дверь и поднял с пола брошенный шейный платок.

– Нам надо быстрее выбираться из этого ада, иначе вы окончательно перейдете на жаргон, – ответил он, завязывая шейный платок и надевая редингот.

Теперь, когда самое страшное осталось позади, волнение схлынуло, и Пенелопа почувствовала усталость и раздражение. Она прикрыла полуобнаженную грудь руками, стараясь не смотреть Чедуэллу в глаза.

– Но я не могу выйти в этом платье. Все подумают, что я... – она запнулась.

– Шлюха? И очень хорошо, что подумают? Как раз этого я и добиваюсь.