– Пальто сюда давайте. – Набежавшая Хаврошечка-Катя потянула гостью за рукав и забросила сдернутый пуховик на рогатую вешалку. – Фомка, ты сам давай, что стоишь, как не родной, мойте руки и за стол садитесь, а мы сейчас… – Она снова умчалась, на сей раз – в глубину дома.

Через минуту – Фома с Александрой как раз успели вымыть руки и вытирали их вышитым полотенцем – к ним вышла немолодая женщина.

– Здрасьте-здрасьте, гости дорогие! – приветливо улыбнулась Сашке, по-свойски потрепала по вихрам Фому и спросила: – Как твои-то? Темка не женился еще? Наш-то, гляди, успел уже! – И она снова улыбнулась, теперь уже горделиво.

Фома, называя женщину тетей Ларисой, стал рассказывать про своих родных. Хозяйка тем временем выставила мед, чай, пироги, загнала гостей за стол, и Сашка постеснялась сказать, что она такое – незожное – не употребляет. Тем более что незожный пирог оказался таким вкусным, каким зожные никогда не бывали, а чай одуряюще пах какими-то травками.

Потом загремели деревянные полы, и в кухню торжественно закатилось кресло-коляска. В нем, сияя улыбкой от уха до уха, сидел худощавый черноглазый парнишка. Сзади, придерживая экипаж за спинку, шествовала Катя – важная, как лакей на запятках кареты.

– Ну, наконец-то! – вскричал парнишка и взмахнул руками, как дирижер.

Ноги у него, похоже, не двигались, потому, наверное, даже не были обуты – он сидел в одних шерстяных носках домашней вязки.

– Петя, это Саша. Саша, это Петя, – чинно молвил Фома. – Я тебе про него рассказывал, то есть показывал то есть… – Он сбился.

– Да, это я, – подтвердил Петя и подкатился ближе к столу, в торце которого для него было оставлено свободное место. – А сколько он мне рассказывал про тебя, ты не представляешь! – Он подмигнул Сашке, иронично покосился на Фому, и тот окончательно смутился.

– Очень приятно, – промямлила она, стесняясь от того, что говорить пришлось с набитым ртом.

Незожный пирог оказался с сюрпризом: он никак не заканчивался. За одним проглоченным кусочком во рту как-то сам собой возникал следующий.

– Да вы кушайте, кушайте. – Тетя Лариса подлила всем чаю, добавила еще пирогов и отступила в коридор. – Дети, хозяйничайте сами, я не буду мешать.

– Жуй, Горошек, – сказал Петя и придвинул к Фоме одну из тарелок. – Эти с курагой, твои любимые.

– Горошек? – не удержавшись, повторила Сашка – и опять сквозь непрожеванный пирог, да что ты будешь делать!

– Старший брат – Горох, младший – Горошек, а я, конечно, Седой, – пояснил Петя, разламывая ватрушку. – Мы соседями были, пока мать с отцом московскую квартиру не продали.

– Седой был наш предводитель, – пояснил Фома. – Ну, как – наш? Их. Меня пацаны в компанию не часто брали, в детстве три года разницы – почти пропасть.

– Ну, здрасьте! – возмутился Петя-Седой. – Не брали мы его! А кого на бабкину бархатную скатерть с бомбошками ловили, как в кино про прыгунов на пожаре, когда он с дерева сам слезть не мог?

– Это слива была, – объяснил Фома внимательно слушающей Сашке. – Ее снизу обнесли, а наверху еще что-то висело. Эти, – он кивнул на Петю, – уже здоровые были, тяжелые, а я маленький, легкий, меня за добычей и отправили.

– Во-от, – кивнул довольный Петя. – И тополиный пух тебе доверяли поджигать, и факелы из пакетов ты с нами делал, не помнишь, что ли? Берешь палку, обматываешь ее полиэтиленом, подпаливаешь – и расплавленные капли прям как звезды падают!

Оба зажмурились, явно с удовольствием вспоминая факелы, пух, а может, и сливу тоже.

– «Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они», – процитировала Катя и подпихнула Сашку локтем. – Петя всегда заводилой был.

– Главарем, сказал бы я, – хмыкнул Фома.

– Энтузиастом и авантюристом! – поднял палец Петя.

– А это тоже результат авантюры? – кивнув на коляску, спросила Сашка, поскольку обстановка явно не предполагала церемоний, да и не выглядел энтузиаст и авантюрист жалким калекой, держался вполне бодро.

– Вот нет! Тут я ни сном ни духом, клянусь! – Петя приложил руку к сердцу. – Возвращался из института. Первый курс, вот-вот сессия, в библиотеке сидел до вечера. В переулке подошли какие-то… вообще не помню. Очнулся в больнице. В башке дыра и колокольный звон, ноги не ходят, кругом туман и все белое, включая лица родных и близких. Думали, не выкарабкаюсь. Ха!

– Лично я не сомневалась, что ты выкарабкаешься. – Катя погладила мужа по плечу.

– Конечно, они ж меня не бросили, тянули за уши. – Петя посмотрел на Сашку. – Отец с матерью квартиру продали, построили этот домик на дедовой даче. Вбухали вот такую кучу денег в мое лечение. – Он очертил руками гору, подумал и повторил жест: – И еще такая же на реабилитацию нужна.

– И ты сможешь ходить? – уточнила Сашка.

Ей хотелось скривить губы и пустить слезу. Пришлось напомнить себе, что она не какая-нибудь девочка-плакса, а блогер-стотысячник и сейчас берет интервью. Наверное. Ведь для чего-то ее сюда Фомка привез?

– Может, и смогу, – ответил Петя. – Есть такая надежда.

– Денег только нет, – влезла Катя. – Вернее, того, что мы сейчас зарабатываем, не хватает.

– Хотите провести краудфандинг? – Сашка, кажется, поняла, зачем ее позвали.

– Это такое выклянчивание денег у добрых людей в соцсетях? Да ни в коем случае! – Петя замахал руками.

Руки у него работали исправно, Сашка даже разглядела под короткими рукавами футболки приличные бицепсы.

– У Пети есть пенсия по инвалидности, но он не беспомощный, старается зарабатывать, – снова влезла Катя. – Сначала веники вязал…

– И вязал, и вязал, и вязал! – перебил ее Петя, энергичными движениями показав, как именно он это делал. – Они все веток наломают, свалят в кучу на полу, а я сижу – и вяжу как заведенный!

– Для бани веники, – пояснил Фома специально для Сашки. – Дубовые, например. Или там березовые.

– Мать их на станции продавала – дачники охотно брали. Потом я страничку на «Фейсбуке» завел, и там стали принимать заказы. А потом – бабах, коронавирус, локдаун, и что-то веники не пошли.

Петя глотнул чай, а Катя продолжила:

– Но мы как раз успели машинку купить. Хорошую, швейно-вышивальную. И стали делать подушки с лечебными травами. – Она вдруг подскочила. – Сейчас покажу! – и убежала из кухни.

– Жена травы собирала и сушила, я наволочки строчил и набивал, – продолжил Петя.

– Вот! – Катя вернулась с небольшой подушкой и сунула ее Сашке. – Вот эта успокаивающая, для лучшего сна. Сверху натуральный лен, внутри лаванда и немного вереска для жесткости, чтобы форму держала.

– У нас разные есть, – сказал Петя. – Вообще растительные подушки могут оказывать расслабляющий эффект, успокаивать, способствовать улучшению работы сердца, облегчать дыхание, оказывать общеукрепляющее, антибактериальное действие и так далее.