— Показать? — перебил он, и от тягучего взгляда, я проглотила абсолютно все ненужные слова. Вместе с даром речи. Поэтому просто кивнула.

Не разрывая зрительного контакта, Кайден вложил рукоять мне во влажные пальцы, встал сзади. Я замерла, когда он прижался грудью к моей спине, накрыл теплой ладонью судорожно стиснутый кулак. Вторая рука вкрадчивым движением легла на живот, и точно прожгла тонкую ткань блузы насквозь. Прикосновения со стороны могли показаться абсолютно невинными, хотя мы оба понимали, что такими они не являлись.

— Надо так… — Его дыхание щекотало шею. — Размахиваешься…

Послушная и ведомая, я подняла вместе с ним руку, навалилась спиной на грудь, почти с болезненным наслаждением ощутив лопатками крепкий торс.

— И бьешь, — прошептал Кайден.

Взмах получился мощный, но рука ослабела. Хлыст вырвался из влажных пальцев, отлетел на пол безжизненной черной змеей. На рукояти погасли руны. Кайден едва слышно поцокал языком и тихо промурлыкал по-теветски:

— Очень плохо, госпожа Уварова.

— Откуда ты знаешь мою фамилию? — выдохнула я. — Уверена, я ее не называла.

— Иногда воспоминания приходят исключительно вовремя. Правда? — пробормотал он мне в ухо.

— Правда.

В следующее мгновение я ловко вывернулась, ударив мужчину локтем в живот. Сделала подсечку, и он позволил себя уронить на пол. Правда, пока падал, ловко утянул меня следом. Секунда. Я лежала на Кайдене сверху, навалившись всем телом. Стремительно подогнула колени, и вот уже оседлала расслабленного паладина, совершенно несмущенного тем, что в белой рубашке из тонкого полотна валяется на пыльных плитах. Нависла над ним, разглядывая лицо с пробившейся к вечеру щетиной на подбородке. Уголки губ подрагивали от сдерживаемой улыбки. Я сглотнула, глядя на тонкое колечко в нижней губе.

Абрисцы говорят «черт попутал». Так вот, меня путали целым бестиарием все демоны двух миров! Потому что я быстро склонилась, лизнула лабрет, ощутив прохладный металл кончиком языка, и оцепенела от собственного поступка.

Кайден напрягся всем телом. Боясь смотреть на него, я отстранилась. Ну, точно! Взгляд сек плетью. Лицо окаменело, губы сжались, а глаза потемнели.

— Нельзя было…

— Верно, — вкрадчиво подтвердил он.

— Прости. — Я неуклюже скатилась с него и поднялась, колени подгибались. — Лучше пойду.

Едва не бегом пересекла зал. Уже у дверей вспомнила о хлысте, помедлила, понимая, что надо бы вернуться и забрать артефакт, но все-таки не решилась. Толкнула дверь, выскочила в коридор и врезалась в Кайдена, точно влетела в стену.

— Ты оставила браслет, — хрипловатым голосом вымолвил он. Подозреваю, что артефакт по-прежнему валялся в спортивном зале.

— Надо забрать… — пробормотала я, а в следующий момент оказалась притиснутой к ледяной стене.

Упершись ладонями в кладку, Вудс заключил меня в ловушку из рук. Глаза стального цвета стали темными, практически черными. Он пугал. Почти незнакомый мужчина с тяжелым взглядом, заставлявшим внутренности скручиваться крепким узлом. Горячим лбом прислонился к моему лбу.

— Ты сводишь меня с ума, — признался он.

— Я знаю.

Мы оба почти не дышали, а губы находились в опасной близости. Его движения были резки и даже злы. Стиснул мою ногу, впившись пальцами в мягкую плоть, завел себе за пояс и вжался всем телом. Напряженный, твердый пах уперся мне в живот. Кайден склонил голову, и сомкнутые губы мягко скользнули к уху. Щекоча дыханием, он лизнул чувствительную кожу на шее, сладко прикусил мочку, и у меня из горла вырвался хрипловатый стон.

— Не смей со мной играть, — зашептал он, — потому что я в шаге от того, чтобы перестать изображать благородство и взять все, что ты мне предлагаешь.

— Ты первый начал, — едва дыша, вымолвила я.

— Справедливо.

Он резко отстранился. В лицо ударила волна холодного воздуха, и Кайден исчез. Лишившись опоры, я съехала по стене на ледяной пол. Тело горело от острого неудовлетворенного желания. Сердце било набат. Сил подняться не было, и я закрыла лицо ладонями, пытаясь дышать.

Для меня этот мужчина с диким взглядом, сгоравший в ярости, не являлся Кайденом, которого я знала и любила. Чужаком, что подавлял и пугал. Но — проклятье — если бы он захотел взять меня прямо здесь, у стены коридора, я бы не подумала сопротивляться.

Он бил его, яростно и с наслаждением, чувствуя приятную боль в кулаке. Слишком долго Йен пользовался расположением наследника. Они делили комнату в интернате для паладинов, и Гленн считал, будто ад, через который им вместе пришлось пройти, когда нормальных мальчишек превращали в моральных уродов с философией абсолютной безнаказанности, позволял ему переступать черту.

Не иметь большого ума и развлекаться, как в восемнадцать, несмотря на непоправимо беременную подружку, которая никогда не станет женой — не грех. Своровать во время общей трапезы часы у приятеля, пусть и наследника Вудсов, так себе глупость. Насильно вытащить из Тевета создательницу артефакта после того, как провалились мирные переговоры — оплошность потяжелее. Узнают, накажут. Как будто всем по восемнадцать. Может, даже на пару месяцев отберут фамильяры.

Вот только они давно не подростки, и переговоры с Теветом ни при чем…

И он колотил. За то, что проклятый говнюк посмел замарать грязной магией кристально чистый дар Валерии, рвал пижаму, трогал руками нежное тело, к которому сам Кайден не смел прикоснуться. Стоило вспомнить белое как простыня лицо, хрупкую девичью фигуру на большой кровати в знахарском доме, воспаленную руну «знание» на узкой красивой ладони, как перед глазами вставала красная пелена.

«Как, говоришь, тебя зовут?» — она едва держалась на ногах, но все равно умудрилась произнести четко, на чистейшем абрисском языке. С укором в невозможно взрослом голосе. Она винила его. Проклятье. Он сам винил себя за то, что не сумел оставить в Тевете часы. Забрал, но не позаботился о светлом артефакте. Гребанный фетишист!

Хотелось убивать. Выпустить зверя… Но Кайден сдерживал магию и просто бил, по-мужски, превращая лицо противника в кровавое месиво.

— Кайден, остановись! — завизжала девица с постели. — Прекрати! Он уже без сознания…

Разум победил. Тяжело дыша, Кайден выпрямился. Огляделся. Девица на кровати, натягивала на голое тело простыню и тряслась, как осиновый лист. Говнюк сначала измарал светлую девочку из Тевета, а потом решил поиметь бывшую любовницу Вудса. Мило. Очень по-дружески.

— Тебе не противно, когда он тебя трогает?

— Ты же бросил меня, зачем теперь врываешься?! Что за приступ ревности, Кайден Николас Вудс?!