— Значит, детей у него в доме не появлялось?

— Ни женщин, ни детей, ни родственников, ни друзей. Одни лишь коллеги по службе. Да и вся жизнь профессора на службе и проходила. Другой жизни он и не знал и, сдается мне, не хотел знать.

— А вот этого человека вы рядом с профессором видели?

И Саша показал фотографию, на которой можно было видеть Елену Пастушкину, ее мужа и соседку.

Тамара Андреевна сразу изменилась в лице. Да, кого-то она на фотографии узнала, это было ясно.

— Узнаете его? Может быть, это кто-нибудь из коллег?

— Нет, — криво улыбнулась Тамара. — Если и коллега это, то ваш.

— В каком это смысле?

— Петр Николаевич тоже книгу про профессора писал. Материал собирал. Да… давно это было. А кто это рядом с ним? Что за женщина?

Тамара указывала на Пастушкину. И Саша не счел нужным скрывать от уборщицы правду:

— Это его жена.

Глаза у Тамары округлились:

— Чья жена? Петра Николаевича?

— Ну, если писатель так вам представился, то его.

— Не может быть, — пробормотала Тамара. — Но зачем же он тогда… Ах, подлец! Ну, надо же! Какой негодяй!

И внезапно разрыдавшись, она вскочила из-за стола и кинулась прочь.

Саша хотел последовать за ней, хотел остановить, но Марго остановила его самого. Жестом руки она показала на сумку, которая продолжала висеть на спинке стула Тамары. И Саша понял, что надо просто подождать. Женщина никуда не денется, если в ресторане осталась ее сумка, значит, и сама она вскоре тоже появится здесь. Просто надо дать ей время, чтобы прийти в себя.

— Она его узнала, — прошептала Марго. — Это победа!

Друзья заказали себе по чашке самого крепкого кофе, потому что у обоих в висках крошечные гномики долбили изнутри черепную коробку сотнями своих крохотных молоточков.

Марго еще сказала, что от головной боли хорошо помогает сладкое, и они заказали себе десерт. Марго взяла торт со взбитыми сливками, покрытый шоколадной глазурью и украшенный свежими ягодами. А Саша ограничился банальным эклером с заварным ванильным кремом. И расположившись с комфортом, они стали ждать.

Тамара вернулась не сразу. Она где-то бродила около получаса, но потом все-таки спохватилась и пришла за сумкой. Наверное, она думала, что друзья уже ушли и она спокойно сможет забрать свою сумку у официанта. Но, увидев, что они все еще тут, снова убегать не стала. Напротив, подошла и извинилась:

— Простите за мое глупое поведение. Но увидела лицо Пети, и… нахлынуло.

— Вы были с ним близки?

Тамара кивнула:

— Пожениться собирались. Он меня со своей семьей водил знакомиться. И… вдруг исчез!

— Это бывает.

— И братья его тоже исчезли! А квартира, где они жили, съемной оказалась. Я хозяйку квартиры разыскала, она очень недовольна была таким поведением жильцов. По ее словам, они ей еще и что-то там должны по квартплате остались. С меня их долг взыскать хотела. Ха-ха! Не на ту напала! Кто мне был этот Петя? Добро бы еще муж законный, а так что, жених. Исчез — и поминай как звали.

— А вы пытались его разыскать?

— Пыталась. Толку-то? Петр Николаевич Смирнов не такое уж редкое имя, не находите? Знаете, сколько мне их справочная система по всей стране выдала? Сотни! Только у нас в городе больше десяти человек проживало. Для очистки совести я их всех посетила, но моего Пети среди них не оказалось. Да и вообще, если говорить откровенно, документов его я никаких не видела. Может, он вовсе не Смирнов был никакой и не Николаевич вовсе.

— А может, и не Петр его звали?

— Нет, насчет имени сомнений у меня нет. И откликался всегда, и братья так к нему обращались. И по телефону ему звонили, я слышала, как он разговаривал, собеседники его Петром называли. Тут сомневаться не приходится. Но по одному лишь имени человека не найдешь, особенно если не знаешь, где родился, где вырос, из какого города к нам в Питер пожаловал.

— А братья его? Вы говорите, у вашего Петра было два брата?

— С ними еще более глухая история. Про них, считайте, я кроме имен вовсе ничего не знала. Да и были мы у них в гостях всего один раз. Так-то Петя все больше у меня ошивался. Оно и понятно, я одна живу. А они там в тесноте ютились. Квартира, которую они снимали, была двухкомнатная, а их трое. Одному комнату, другому комнату, а третий брат получался ни к селу, ни к городу. Вот Петя у меня и жил. Ничего не скажу, деньгами он меня не обижал. И по хозяйству помогал исправно. Мы с ним даже один раз к профессору ходили, я окна мыла, Петя воду мне таскал. Очень доволен был, все говорил, как для него, как для автора книги про Герасимова, важно окунуться с головой в быт профессора.

— Это он вас попросил взять его с собой к профессору?

— Не попросил, а предложил. Предложил мне свою помощь, а я ее приняла.

Но, как ни крути, а инициатива исходила именно от этого «автора». Саша даже не сомневался в том, что некий Петр Николаевич был таким же писателем, как и они с Маргошкой. Этому человеку по какой-то причине нужно было втереться в окружение Герасимова. И для этой цели им была выбрана мечтающая о замужестве Тамара. Несколько прогулок по ночному городу, пару визитов в ресторан, и вот уже Петр Николаевич ходит в женихах у этой женщины. И на правах своего человека вхож в дом профессора.

Вот только зачем этому «Петру Николаевичу» понадобился профессор?

Между тем Тамара продолжала рассказывать:

— В общем, все у нас хорошо с Петей было. Заявление в ЗАГС со дня на день собирались подать. И вдруг он исчез! И как говорят в народе: «Пришла беда — отворяй ворота». Как из дырявого мешка посыпались на меня несчастья. Петя исчез. Потом ограбление это случилось. Камни сперли. Профессор от огорчения совсем слег, больше уж не вставал, должно быть, от огорчения и помер, а я с его смертью лишнего приработка лишилась. Вот сколько всего!

— А что за ограбление?

Но Тамара была в своих воспоминаниях и вопроса просто не услышала.

— Да! — воскликнула она. — И еще у меня после исчезновения Пети книжка пропала. До кучи уж!

— Книжка. Ну и что, книжка? Подумаешь! Нашли, о чем горевать. Книжка!

— Это смотря какая книжка, — не согласилась с ним Тамара. — А эту книжку мне сам профессор дарил. Можно сказать, единственная о нем память. С дарственной надписью была книжка. «С уважением и признательностью за вашу помощь!» Вот как там было написано.

— И она у вас пропала?

— И пропала!

Уж не эта ли книжка нынче пылилась на полке у Галины Сергеевны — соседки Марго? Надпись та же самая. И получила ее соседка из рук того самого жениха Тамары.