Похоже, «компотик» окончательно взял свое, голова пошла кругом, и я с концами потеряла связь с реальностью. Потому что следующим, что достигло моего сознания, была прихожая собственной квартиры, в которую Брент буквально внес меня на руках. И отнеся в спальню, положил на кровать.

— Подожди пару минут, сейчас вернусь, — сообщил он, заканчивая стягивать с меня обувь. — У меня в сумке лежат пара пакетиков сорбента — жизнь научила, что на рок-фестивалях эта штука всегда должна быть с собой, кто-нибудь из знакомых, да обязательно чего-нибудь не того выпьет или съест. Сейчас растворю его тебе, выпьешь чашечку и во-первых, быстрее протрезвеешь, во-вторых не будет мучить похмелье, в-третьих очевидно непривычный к алкоголю организм сразу очистится от токсинов и не придется обнимать унитаз из-за того, что перебрала. Поняла?

— Ну типа того, — глупо хихикнула я, запрокинув голову. Сознание снова захлестнул дивный калейдоскоп, сместивший для восприятия время и пространство. Так что утонув в нирване, я даже не знала, сколько прошло, прежде чем Брент сел рядом со мной на кровать и, приподняв голову, прижал к моим губам теплую кружку.

— Пей, давай.

Послушно сделав первый глоток, я резко обхватила кружку пальцами и принялась жадно пить. Напиток был почти безвкусный, даже слегка неприятный, но организм буквально требовал вобрать его в себя, не проливая ни единой капли.

— Спасибо, — тихо сказала я, убирая чашку от лица. И только в этот момент заметила, что мои пальцы вместе с ней касаются так же пальцев Брента, продолжающего придерживать ее. Сухих, горячих пальцев с твердыми, поцарапанными ногтями.

Пальцев, которых хотелось касаться.

Он все еще сидел рядом. Все еще слишком близко. А я, сама не осознавая того до этой минуты, прижималась к нему, ощущая жар его тела, которое внезапно напряглось. Брент ничего не говорил, только тяжело дышал. Подсознательно, просто на чистых инстинктах подушечки моих пальцев скользили по его рукам, крепко сжимающим стенки чашки.

...до того момента как разжались, роняя ее на покрывало. Когда я, пробежав ладонями по предплечьям, обхватила широкую спину, проникая под немного помявшуюся черную рубашку.

Голова совсем не соображала. Ни капельки. Здравый смысл, страх, стыд — все это исчезло. Опьяненная, я тяжело ловила ртом воздух. Робко подняв взгляд, я встретилась с его яркими зелеными глазами, в которых моментально утонула. И протяжно застонала, ощущая сильные руки, заключающие мое тело в крепкие объятия.

Напряженно дыша, Брент положил меня на спину, нависая надо мной… а в следующий миг, отстранившись, накрыл одеялом, надежно завертывая меня в него, словно гусеницу в кокон.

— Спи, Канарейка, — шепнул он, прижимаясь губами к моему лбу.

* * *

Проснувшись, я чувствовала себя очень даже неплохо. Голова была ясной и не болела, мысли не путались. А главное — я быстро вспомнила, что могла чувствовать себя иначе, если б не дежурное лекарство из сумки Брента.

Ну а после в памяти всплыло то, как я вела себя прежде, чем отрубиться, и ощутила, как перехватывает дыхание, а лицо наливается краской.

— О, вижу, ты уже проснулась? — услышала я, и переведя взгляд на голос, увидела Брента, вошедшего в комнату. Запоздало себя осмотрев, я с облегчением поняла, что меня он в пижаму не переодевал, оставив в джинсах и футболке, которые были на мне после выступления. Да и сам он был в той же одежде, что и вчера.

— Да, — бросила я, спеша взять себя в руки и не краснеть, словно тринадцатилетняя девочка.

— Как ты, в норме? — спросил мужчина, присаживаясь на край кровати. И проклятье, мне так и не удалось заставить себя посмотреть ему в глаза!

— Вроде того, спасибо что отвел домой, и все такое.

— Ну не мог же я оставить тебя на произвол судьбы, — ухмыльнулся Брент, легонько стукнув кулаком по моему плечу. — Особенно после того, как вчера ты сама со мной возилась.

— Извини, что вот так вела себя вчера. Совсем чего-то меня понесло, — наконец сумела проговорить я, судорожно сжимая одеяло. — И спасибо, в общем, что не воспользовался этим.

— Канария, умоляю, — вздохнул дракон, закатив глаза. — Я слишком ценю твое хорошее отношение, чтобы тащить тебя в постель по пьяни. И, кроме того, — подмигнул он, неожиданно хохотнув. — У меня тут, между прочим, на тебя куда более серьезные планы, чем переспать, пока ты под мухой.

— Рада слышать… что бы ты там не имел ввиду, — улыбнулась я, все еще не решаясь встретиться с ним взглядом.

— Ну а теперь, раз ты проснулась и уже в адеквате, предлагаю, наконец, глянуть, кто же из нас вчера выиграл.

— Хочешь сказать, что сам до сих пор не посмотрел?

— Без тебя это было бы не интересно, — хмыкнул мужчина. — Так что, момент истины?

— Открывай сайт, — скомандовала я, вскочив с кровати. И с азартом наблюдала за движениями пальцев Брента, пока те скользили по голографическому рабочему столу…

— Ухты! — присвистнул он, вытаращившись на статистику посещения сцен.

— Да ладно, серьезно? — не поверив, выдохнула я.

— Ага! Ну ты даешь, — рассмеялся музыкант и, не выдержав, упал спиной на кровать. — Пятнадцать зрителей! Черт, ты обогнала меня всего на пятнадцать зрителей… ну, или на четырнадцать — если считать того одного, который подошел к моей сцене из зоны отдыха под конец первой песни!

— Так получается…

— Правильно, Канарейка, — заявил Брент, резко поднимаясь, чтобы бескомпромиссно поймать мой взгляд. — Теперь мы с тобой вдвоем будем писать песню, которую через семь недель споем дуэтом на моем большом концерте.

Желая закрепить волну успеха на «ХардСкрим», лейбл решил организовать мне первый сольный концерт. Для начала небольшой — в ночном клубе наподобие того, где я когда-то выступала у Брента на разогреве, только в пару раз меньше. Если же он пройдет успешно (а судя по тому, что все билеты были проданы, он, вероятно, пройдет успешно), будут организованы еще несколько. Причем два из них — до большого концерта Брента Шторма, где я официально числилась как секретная вишенка на торте для финальной песни, работа над которой сейчас активно велась параллельно с моими репетициями.

От мыслей о предстоящем большом концерте своего коллеги я вздрогнула, а после сделала медленный, глубокий вдох. Причина была в одном факте, которому мне бы радоваться, потому что он убережет меня от неприятностей, которые все настойчивее махали флажками перед моими глазами…. Вот только вместо этого мне хотелось кричать, да что там, горько плакать. Потому что вскоре после этого концерта Брент Шторм покинет Артемис. Куда именно «ЭфирРекордс» его после этого переведут — я не знала (да и не факт, что знал сам Брент). Вполне может быть, что этот вопрос еще решался. Но факт был в том, что он уже отработал то, что положено было отработать в этом городе, и теперь ему предстояло продолжать свою карьеру, набивая аудиторию в следующем. Следовательно, была высока вероятность, что после этого я Брента больше не увижу. А если и увижу, то очень долгое время спустя и ненадолго. Когда мы случайно пересечемся как давние приятели с общими воспоминаниями, по факту став друг для друга к тому времени совершенно чужими.