Умывшись – пить неизвестную воду он не рискнул – причесавшись пальцами, снова надев оксфорды и оправив пиджак, он вышел из кабинки туалета так, словно пару минут назад вошел в неё в этом самом виде.

Сделав морду кирпичом, прошел мимо баристы и посетителей…

Человек в одном пиджаке, зимой, на улице, выглядел диковато. Да и зябко было. Дурацкие розовые подошвы скользили по раскатанной наледи на тротуарах, но… ничего не поделаешь. Даже завалящего денежного чипа, чтобы вызвать мобиль-такси, у него не было.

– Программа…

– Слушаю.

– Нарисуй кратчайший маршрут ко входу в МОСБЕЗ.

Там ждет Мелета. Наверняка она уже знает о тревоге, объявленной в здании…

Глупо, конечно, появиться там при всём параде – неровен час, кто-нибудь опознает случайно, но ведь там его ждут… Хотя, чем чёрт не шутит?

– Программа. Мне нужно найти девушку. По имени Мелета.

Он не знал, есть ли у неё Плюсы, и выходит ли она в Сеть…

– Поиск завершен. Установить связь?

– Э… О… Установи.

– Да? – голос девушки напряжен и дрожит, как струна.

– Мелета. Это я.

– Мирон? Как ты вошел в выделенную линию? Ты где? Я думала, тебя арестовали!

Немногословная обычно, сейчас она сыпала словами, как из пулемета.

– Я на улице. Давай встретимся где-нибудь подальше от МОСБЕЗ.

– Стоянка такси в двух кварталах. Где ты? Я скажу, как добраться.

– Не надо. Просто дай координаты.

Перед глазами возникла карта ближайших улиц, слева замигала красная точка. Мирон дал отбой и пошел, отворачивая лицо от ветра.

Крутая штука – эти новые Плюсы, – думал он, осторожно ступая по обледенелой мостовой. Дополненная реальность, мать её так…

Перед глазами, стоило ему посмотреть на какой-либо объект – человека, мобиль или здание – тут же всплывали строчки кода. Громадные массивы данных, даже в Плюсе доступные далеко не всем. Например, номера личных карт граждан. Они появлялись по первому требованию, простому мысленному усилию.

Военные, если их оснастить такими игрушками, станут непобедимы. И скорее всего, опьянеют от вседозволенности. От их недреманного ока не укроется НИКТО. Это – куда лучше камер, любых программ распознавания лиц и рассылок новостей. Весь мир – как на ладони.

Интересно, о чем думал Платон, давая военным такую власть? Хотя… Если это был единственный прототип… – Мирон усмехнулся. – С Платона станется поставить на уши всю армию и выбить громадный денежный грант, чтобы сделать одну-единственную игрушку, предназначенную для одной-единственной цели…

С этими Плюсами войти в Технозон и выкрасть Акиру – детская прогулка.

Знакомый чёрный лимузин маячил на стоянке. Сомнений, что это именно он, не возникло: рядом, вытянувшись в струнку, застыла Мелета. Полы красного пальто раздувает ветер, светлые пряди парика колышутся, открывая маленькие уши…

– Как всё прошло? – сколько тревоги в голосе. За него или за миссию?

– Нормально, – ответил Мирон. – Давай уже сядем. Замёрз, как собака.

– А пальто где?

Он посмотрел на неё удивлённо.

– В здании тревога, все ищут Платона Орловского, а я должен был забрать из гардероба пальто?

– Ну извини. Я же без понятия, как ты выбрался.

Соломон, Давид, Голиаф. Саул – "за рулём". Как в старые добрые времена… Правда, были эти времена только вчера, – напомнил себе Мирон. – И не такие уж они и добрые…

С тех пор, как он по требованию матери вышел из дома, прошла целая вечность. Событий, которые с ним случились, могло хватить лет на пять. И, к огромному сожалению, это еще не конец…

Несмотря на такие мысли, Мирон вдруг понял, что такая жизнь ему нравится…

Адреналиноман. Так называла его мать. С самого детства, еще со школы. Он постоянно ввязывался в драки, любил гулять в опасных районах… Затем – киберспортивная команда. Там адреналина было до жопы. А еще – чувство общности. Братства. Там он был на месте, среди таких же умелых и крутых парней…

Но когда умер отец – завязал. Трудно сказать, почему. Может, просто стал взрослым.

И десять лет влачил жалкое полурастительное существование. Ни работы, ни девушки, ни друзей… Отчего так вышло? Почему ЗероКул, КрутойНоль, вдруг сделался безвольным слабым и пугливым?

Но теперь – он чувствовал – всё возвращается. Настоящая жизнь, настоящая работа.

Упав на заднее сиденье лимузина, Мирон почувствовал, как уходит адреналиновая волна и сразу наваливается усталость, боль в ногах и резкое жжение в груди – холодный зимний воздух не пощадил лёгкие. Разболелась голова.

Достав из кармана коробочку, он вытащил из ушей Плюсы. Прозрачные пиявки тут же мирно свернулись на мягкой поролоновой подкладке.

А потом, посмотрев в окно и не увидев ровно ничего, кроме того, что давала жесткая неприкрытая реальность, он испугался. Разве можно так жить? Полуслепым, полуглухим… Голос в голове, сначала раздражавший, теперь чудился чуть ли не вторым "я", альтер-эго, воображаемым другом, всезнающим и готовым в любой момент подсказать, поддержать и направить.

Он поймал себя на том, что снова тянется к пиявкам. Усилием воли захлопнул крышку и спрятал прототипы в карман. Поближе к сердцу.

Лимузин влился в поток машин на проспекте, Мелета сидела рядом, собранная и отстраненная. При посторонних она сделалась такой, какой была до их близости в каптёрке. Чужая, сосредоточенная на деле.

Негры тоже молчали.

– Я так понимаю, всё прошло удачно, – наконец подал голос Соломон. – Вы – живы и здоровы, а те маленькие штучки у вас в кармане и есть новое слово в развитии технологий.

– Мой брат – долбаный гений, – сказал Мирон. По-сути он повторил слова старика-архивариуса, но от чистого сердца. – Он совершил невозможное.

– Теперь вы готовы пойти в Технозон?

– Да, чёрт побери. Готов.

– Тогда вы должны отдохнуть. Миссия начнется через восемнадцать часов.

Берешь железяку за тупой конец, а острым тыкаешь в противника.

Заброшенная новостройка. Место, куда их с Мелетой привезли отдыхать. Есть вода, электричество, но линия доставки и отопление не подключены.

Девушка варит кофе на маленькой переносной плитке "Спектр". Когда кофе закипает, пар поднимается к потолку и наполняет комнату ароматом Арабики.

Мирон сидит в спальнике, почёсывая голый живот и потягиваясь. Он только что проснулся. Не помнит толком, как он сюда попал, что это за новостройка – сорок этажей пустых лестниц, неработающих лифтов и гулких коридоров, в которых до сих пор пахнет застывшим пенобетоном и свежим пенороловым покрытием.