– Когда-то я думала, что люблю тебя. И я действительно любила. Я любила все яркое и блестящее в тебе, но никогда не знала тебя по-настоящему. Не знала так, как должна знать женщина мужчину, которого любит.

Тяжело вздохнув, Себастиан попытался отстраниться, но Клара не отпустила его руку.

– Теперь я тебя знаю, – прошептала она. – Я знаю печаль, поселившуюся в твоем сердце, и знаю глубину твоей преданности. Я знаю, что ты тот самый человек, которым был когда-то, но в то же время ты бесповоротно изменился. Теперь я знаю тебя так, как только может знать женщина мужчину, которого любит.

Себастиан пристально смотрел на жену, и кровь шумно пульсировала у него в висках. А она, чуть повернув голову, прижалась губами к ладони его правой руки. Тепло ее губ тотчас же распространилось по всему телу Себастиана. Клара же, склонившись над его рукой, поцеловала сведенный судорогой палец, потом – еще один.

О, она совершенно не походила на тех женщин, которых он знал когда-то. Те женщины никогда бы не осмелились вытащить на свет его постыдный страх и бросить ему вызов, предложив не сдаваться. Они бы никогда не заставили его усомниться в решении навсегда оставить музыку. И ни одна из них не смогла бы заставить его вновь обрести надежду.

А Клара… Она прямо-таки вынудила его поверить в то, что он сможет найти обратную дорогу к музыке. Она заставила его поверить в себя – в свое призвание. И сделала так, чтобы он захотел стать лучше.

Тут Себастиан чуть наклонился, и их губы слились в страстном поцелуе. Весь остальной мир тотчас же исчез для него, и осталась лишь Клара, осталось тепло ее тела.

Она вдруг тихо застонала и, прерывая поцелуй, сказала:

– Я так хочу любить тебя, Себастиан.

Он прижался губами к ее правому уху и прошептал:

– Меня? Или того, кем я когда-то был?

– Тебя. Но я… не могу, не должна.

Сожаление, прозвучавшее в ее голосе, острым клинком вонзилось в его сердце, убивая надежду, только что рожденную ее же словами. Заглянув ей в глаза, он переспросил:

– Не должна?..

Клара со вздохом покачала головой и проговорила:

– Когда я с тобой, когда я думаю о своих чувствах к тебе, когда позволяю себе их испытывать, я перестаю думать о своем сыне.

– Это вовсе не означает, что ты начинаешь меньше его любить.

– Но весь этот год я думала только о нем. Пока не встретила тебя.

– Клара, ты же попросила меня жениться на тебе именно для того, чтобы вернуть Эндрю.

– Стыдно говорить, но это была не единственная причина, – прошептала она, не глядя на него.

– О, Клара… – Он чуть приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза. – Ты вовсе не предаешь Эндрю, думая о чем-то еще. Просто ты на время забываешь об отчаянии и безнадежности, начинаешь верить в лучшее… После встречи с тобой я все меньше думаю о том, что потерял из-за травмы руки. Ведь если бы я остался в Веймаре и продолжил выступать, то никогда не встретил бы тебя.

Клара пожала плечами, подумав о том, что их встреча не состоялась бы, если бы она по-прежнему жила в Мэнли-парке с Эндрю.

Себастиан же думал о встрече с ее отцом. Он точно знал, что их семейное счастье зависело от результатов этой встречи; знал, что Клара никогда не сможет быть счастливой, если ее сын останется во власти лорда Фэрфакса.

Себастиан взглянул на свою больную руку. Это его увечье уже не казалось ему трагедией, потому что главное теперь – помочь Кларе одержать победу над Фэрфаксом и тем самым доказать ей, что он достоин ее любви. А начнет он с того, что будет с ней абсолютно честен.

– Я люблю тебя, Клара. Поверь, наступит день, когда мы вернем Эндрю, и тогда, надеюсь, ты позволишь себе ответить на мою любовь.

– На внутреннем диске шифровальной машины содержится двадцать шесть букв, – объяснял мистер Блейк, подвигая табурет к столу, стоявшему в мастерской музея. – А на внешнем – двадцать шесть чисел и числа от двух до восьми, итого – тридцать три.

– Таким образом, отверстия на этой пластине, – Дарайус постучал пальцем по медному диску, – совмещают обычный текст и его зашифрованный эквивалент.

– А зубчатая передача внутри ящика позволяет синхронизировать вращение дисков, – закончил Гранвилл, и оба уставились на чертежи, словно это были карты с указанием местонахождения сокровищ.

Глядя, как сосредоточенно мужчины морщили лбы, Клара невольно улыбнулась. Прежде чем приступить к изготовлению шифровальной машины, которую Дарайус затем собирался представить Министерству внутренних дел, он должен был найти необходимые для этого средства. А пока он с помощью Гранвилла пытался разобраться в чертежах замысловатого механизма. Вот уже два дня эти двое часами изучали бумаги французского изобретателя.

– Алфавитный шифр очень точный, – заметил Гранвилл. – И он требует разных ключевых слов для разных корреспондентов. Подождите-ка, сейчас найду заметки, которые я сделал по поводу вычислений месье Дюпре. Посмотрим, будут ли они работать.

Дядя вышел из мастерской, и воцарилось молчание. Клара стала вспоминать слова Себастиана и его признание в любви. О, как же ей хотелось ответить ему таким же признанием, как хотелось признаться во всех тех чувствах, что долгие годы были заперты в ее сердце. Ее девичья влюбленность теперь превратилась в самую настоящую любовь, одновременно воодушевлявшую и пугавшую ее. Но, увы, она еще не могла в ней признаться.

Клара тяжело вздохнула и бросила взгляд на Дарайуса. Отложив свое шитье, она спросила:

– Себастиан рассказал вам о моем сыне?

Дарайус кивнул.

– Да, конечно. Думаю, Бастиан сумеет помочь вам.

– Он уже помог. – Клара нервно сглотнула. – Вы, наверное, были шокированы, когда Себастиан рассказал вам о нашем соглашении.

– Нет, не был, потому что я знаю своих братьев. – Дарайус провел ладонью по волосам, посмотрел в свою записную книжку и о чем-то задумался. Потом вдруг добавил: – Но Себастиан не похож ни на Александра, ни на Николоса, ни на меня, если уж на то пошло. Александр добивается того, чтобы все вещи лежали на своих местах, если можно так выразиться. Николас же просто разбивает их.

– А вы? – спросила Клара.

Дарайус пожал плечами и сделал какую-то пометку в своей книжке. Потом вновь заговорил:

– Себастиан более скрытный. Раньше он очаровывал людей, чтобы добиться своего, но теперь ему, похоже, придется искать другой подход. И он обязательно найдет его. Клара, не сомневайтесь. Преданность – его самая отличительная черта.

Клара едва заметно улыбнулась.

– А в чем его главная слабость?

– В том же самом.

– Почему?

Дарайус отложил карандаш, и лоб его прорезала морщинка.