Вот поэтому было… просто было интересно: всё показывать, описывая, объясняя…

Не без гордости, конечно, за людские достижения в виде атомного ледоходного монстрика, например.

Но всё это лирика.

Черто́в не стал далеко уходить в белое безбрежье, выбрав первый попавшийся отколовшийся от массива «полигон», по цвету и другим признакам профессионально определив толщину льда как «двухлетний».

– «Поляна» внушительная, – согласился старпом, – для показа хватит и этой двухметровой толщины.

Вышли на белый простор, «газанув». «Ямал» послушно взреза́л, крушил, проламывал.

Гости, не поленясь, поднялись на верх надстройки и, облокотившись на планшир, наблюдали, свесив головы, как подминается, переламывается ледяной покров, показывая ребро.

И один чёрт, дотошный Коломейцев попросил остановить судно, спустившись на лёд, замерял толщину излома.

– Положительно изумляет! А какова максимальная?

И капитан, понимая, что от него ждут не слов, а очередного показа, выискивал ближайшее нагромождение торосов, направлял судно в атаку. Вот тут уже приходилось «поигрывать» балластом, реверс-аверсом, и удовлетворённый бывший командир «Ермака», впечатлившись, утирая неожиданно взмокший лоб, кивал, типа «потрясён!», дескать, «одобряю»!

Кстати, долго водить за нос лейтенанта Коломейцева не удалось. От цепких глаз офицера не укрылись ни описки-даты на узлах, ни случайные оговорки, да и в логике почти сорокалетнему мужчине не откажешь. Сопоставил и сообразил, что что-то тут не так!

В итоге у него взяли все возможные подписки, на что он, ошарашенный, был полностью и бесповоротно согласен. Ещё бы – куда же ему восторженному деваться-то было!

Потом спускались в недра ледокола, на девять метров ниже ватерлинии – осматривали силовое хозяйство: турбины, генераторы, электромоторы, рулевую машину. О ядерной установке пока ни-ни. Дескать, «ходим на нефти, запаса топлива хватит надолго».

После впечатляющей демонстрации и придирчиво глядящий Дубасов немного подобрел:

– Вижу, вам можно доверить наши броненосцы.

– Вот тут будет не совсем просто. Командирам ваших кораблей придётся вызубрить определённые правила, кодовые сигналы. – Увидев, что его готовы со всем почтением и вниманием выслушать, капитан продолжил как по писаному, потому что сам знал все правила наизусть: – Плавание судов во льдах замерзающих морей носит чёткую организацию и регламент. Непосредственное руководство проводкой каравана возлагается на капитана ведущего ледокола. То бишь на меня. Командиры кораблей и судоводители, следующие под проводкой ледокола, подчиняются приказаниям капитана ледокола. Формируется караван на чистой воде в нескольких милях от кромки. Согласовываются средства связи. В нашем случае, видимо, придётся снабдить ваши корабли более современными приёмо-передатчиками. Все судоводители должны назубок знать однобуквенные сигналы для связи между ледоколом и проводимыми судами, и в порядке номеров мест в караване репетовать команды ведущего. Таблицу сигналов распечатают и передадут на изучение.

Теперь по составу каравана. Наиболее крепким корпусом обладают броненосные корабли. За счёт броневого пояса. Можно провести и крейсера… Кстати, в 1936 году на Тихий океан по Северному пути перевели пару эсминцев… эскадренных миноносцев, водоизмещением всего полторы тысячи тонн. И более слабым ледоколом. Но предполагаю, что наш караван будет сложного построения, а количество кораблей всё же ограничено. Одним ледоколом много единиц не проведёшь, особенно если ледовая обстановка окажется неблагоприятной. А от броненосцев на театре военных действий толку будет больше.

– А если подключить «Ермак»? – предложил Коломейцев.

– По нашим сведениям оттуда, – Чертов махнул кистью, давая понять, что сведения «из будущего», – у «Ермака» какие-то проблемы с машинами, что он даже вернулся с сопровождения Второй Тихоокеанской эскадры. По-моему, дойдя лишь до мыса Скаген. Ну, так вот. Место в караване назначается с учётом размеров судна, прочности его корпуса, мощности двигателей, маневренных элементов, загрузки и конкретной ледовой обстановки. В тяжёлых льдах впереди судна со слабым корпусом ставят… Короче… перемешаем последовательно угольщиков с броненосцами. Концевым, конечно, броненосец.

– Насколько нас просветили – с перегрузом броненосцам угля хватит с лихвой, – вмешался Дубасов, – но, конечно, запас кардифа не помешает.

– Ну да. Главное беречь винты. Глубже сядут – меньше льдин под лопасти попадёт. Судам снабжения на винты можно сделать профильную кольцевую насадку. А внутри установить распорки против сжатия корпуса льдами.

– А боевым кораблям? Насадку.

– Не знаю, как это скажется на скоростных характеристиках. Нужны расчёты, эксперименты. А «снабженцам» пара узлов в минус не критична.

– Вторым транспортом планируется взять плавмастерскую. Но главное снаряды… Мы намерены доро́гою проводить учебные стрельбы. Будет ли у нас такая возможность при проводке каравана?

– Отчего же нет? Можно. А вы поведёте корабли?

– Очень хотелось бы на это надеяться, – с ноткой упрямства ответил вице-адмирал.

– Хорошо, – Черто́в кинул взгляд на циферблат часов, с удивлением подмечая, как быстро пролетело время, – итог подводить не буду. Есть ещё куча нюансов по дистанции, скорости каравана, но это скорей уже в своё время и место. Будем обсуждать уже непосредственно с командирами кораблей. Что ж… думаю, вы удовлетворены показом. Будем возвращаться к «Скуратову». И время уже… не возражаете отужинать, а то у меня, знаете ли, полчаса как урчит…

Не возражали. Переход к житейским делам вызвал лишь улыбки и понимание.

Ничто так не объединяет людей, как совместная трапеза.

* * *

Тем не менее ужин проходил отчасти принуждённо.

Может, манеры хозяев были не совсем безупречны, а на столе обычное запланированное меню, без изысков (кроме коньяка, пожалуй), простые столовые приборы. А может, его превосходительство рассчитывал на более узкий круг. Но как раз столовалась очередная вахта, и Черто́в, усмехаясь, подмечал, как всегда балагурившие за едой «местные», сейчас ели притихнув, украдкой постреливая взглядами на разодетых в мундиры офицеров, старались побыстрей расправиться со своей белково-углеводной порцией.

Куда проще ко всему относился Коломейцев. Несколько часов назад узнав о реальном происхождении ледокола, морской офицер интересовался буквально всем, легко находя общие темы, касающиеся полярных исследований, развития ледокольного флота. Не остались в стороне и военные дела, тем более что старший лейтенант Волков тоже явился на ужин при параде, чем спровоцировал расспросы о специфике рода войск и боевом применении.

– Позвольте, но как я понял, «Ямал» гражданское судно. Куда же вы направлялись со своим взводом?

Лейтенант объяснил. Тут уже проявил интерес вице-адмирал, обратившись к капитану: