К среде почти все акции на бирже рухнули, а деньги из остального списка высасывались для подпитки впечатляюще растущей Northern Pacific. Затем наступил четверг, 9 мая, и произошел крупнейший за последнее столетие обвал рынка. Котировки Northern Pacific выросли на 200-300 пунктов за сделку и в конце концов достигли отметки 1 000. Затем в ходе одной сделки она упала на 400 пунктов. На бирже царило дикое столпотворение, поскольку спекулянты не могли найти сертификаты для покрытия коротких продаж. Газета New York Times сообщила: "Брокеры действовали как сумасшедшие... Большие люди легко отбрасывали в сторону маленьких, а маленькие, чуть не плача от негодования, снова бросались в драку, используя руки, локти, ноги - все, что угодно, лишь бы добиться своего. Для зрителей на дальней галерее товарной биржи это было что-то непонятное, почти демоническое - эта борьба, этот вавилон голосов, эти дикоглазые возбужденные брокеры, продающие и покупающие, покупающие и продающие".

Когда появлялись брокеры с сертификатами Northern Pacific, за них хватались люди, боявшиеся, что без них они разорятся. Один брокер нанял поезд из Олбани только для того, чтобы доставить один сертификат на пятьсот акций. В ходе этой массовой драки Пирпонт Морган восстановил контроль над Northern Pacific, но ценой полномасштабной паники. Это был безумный разрушительный поступок эгоиста, стремящегося к победе любой ценой. Бойня закончилась, когда новый партнер Morgan Джордж Перкинс, действуя совместно с Шиффом и Гарриманом, объявил, что коротким продавцам будет разрешено скупать акции по цене всего $150 за штуку. Если бы эта мера не была принята, то более половины брокерских домов на Уолл-стрит могли бы разориться. Это было зрелище крайней наглости, вызвавшее опасения общественности относительно всемогущества новых финансовых магнатов. Заголовок газеты New York Herald от 9 мая 1901 года подытожил всеобщее мнение: "ГИГАНТЫ УОЛЛ-СТРИТ В ОЖЕСТОЧЕННОЙ БОРЬБЕ ЗА ГОСПОДСТВО ПРОВОЦИРУЮТ КРАХ, КОТОРЫЙ ПРИВОДИТ К РАЗОРЕНИЮ ОРДЫ ПИГМЕЕВ".

Дьявольский характер Пьерпонта Моргана был таков, что он один начинал и прекращал панику. Он часто представлялся двумя разными людьми с одинаковой внешностью, но контрастными характерами. Комично, что в разгар паники репортер New York Times застал в отеле Waldorf-Astoria разочарованного инвестора по имени Джефферсон М. Леви; Леви вздохнул: "Если бы здесь был мистер Морган, этого бы никогда не случилось".

Пирпонт не терпел критики в свой адрес по поводу своей роли в Northern Pacific. Появившись в парижском офисе Morgan, Harjes, он с баронской прямотой заявил: "Я ничего не должен обществу". Ближе всего к объяснению он подошел, повторив "Кодекс джентльмена-банкира": "Я чувствую себя обязанным по чести, когда я реорганизую собственность и несу моральную ответственность за управление ею, защищать ее, и я, как правило, защищаю ее". Однако его власть на Уолл-стрит была такова, что, подобно самке слона, защищающей свое потомство, он не мог не раздавить ни в чем не повинных прохожих. Он был слишком велик для хлипких регулятивных структур, которые его облепили; он перерос свой возраст. Последовавший за акцией U.S. Steel поворот Northern Pacific укрепил мнение о том, что общественность оказалась заложницей биржевых манипуляций нескольких магнатов с Уолл-стрит.

По большей части президент Маккинли оставался глух к подобным возмущениям. Затем, 6 сентября 1901 г., он был застрелен анархистом по имени Леон Чолгош, когда стоял в Храме музыки на Панамериканской выставке в Буффало. Мы располагаем графическими описаниями реакции Пьерпонта на это известие. Он уже собирался уходить с Уолл-стрит, 23, и уже надел свою шелковую шляпу, когда к нему ворвался репортер New York Times с сообщением. "Что?" - сказал Пьерпонт, схватив его за руку. Он уставился ему в глаза, пораженный. Затем он опустился в кресло за столом, ожидая подтверждения, которое вскоре пришло по телефону. "Это печальная, печальная, очень печальная новость", - сказал он корреспонденту "Таймс". По другим данным, он был красен лицом и почти не двигался от шока.

Убийство Мак-Кинли станет поворотным моментом в жизни Пирпонта Моргана, так как оно привело к президентству сорокадвухлетнего Теодора Рузвельта, чье отношение к крупному бизнесу было гораздо более амбивалентным, чем у его предшественника. Джек Морган с легкой надеждой смотрел на нового президента, хотя после мартовской инаугурации шумная болтовня Теодора Рузвельта стала ему надоедать. "Я опасаюсь, что он может слишком много говорить, что было бы очень нежелательно", - сказал он. Фактически президентство Тедди Рузвельта ознаменовало начало периодической войны между Белым домом и Домом Моргана, которая будет продолжаться на протяжении трех президентских сроков - Рузвельта, Тафта и Вильсона.

Через два месяца после убийства Маккинли враждующие стороны "Северного тихоокеанского угла" заключили мир. Они создали холдинговую компанию Northern Securities Co., которая объединила линии Northern Pacific, Great Northern и CB&Q. Хилл и Гарриман получили места в совете директоров. Если это и принесло мир между двумя самыми важными группами на Уолл-стрит, то одновременно усилило тревогу общественности по поводу того, что к западу от Миссисипи установилась железнодорожная монополия. "И им будет гораздо легче получить вторую половину, чем первую", - сказал один из редакторов газеты, предвидя последующую восточную железнодорожную монополию. "Одна железная дорога за другой будет плавно переходить в их руки, пока любой пассажир, не желающий ехать по их линиям, не сможет сесть в троллейбус или пойти пешком". Мечты архитекторов Northern Securities выходили за рамки самых ярких популистских страхов. Связав трансконтинентальные железные дороги, они планировали соединить их с пароходными линиями в Азию - идея, которая впоследствии воплотится в планах Эдварда Гарримана по созданию кругосветной транспортной сети. Пирпонт тем временем размышлял о монополии на железнодорожные перевозки в Северной Атлантике, расширяя свои владения за пределы Соединенных Штатов. Уолл-стрит все чаще смотрела за границу.

Помимо банкротства тысяч вкладчиков, "угол" Northern Pacific принес последнюю жертву - партнера Morgan Роберта Бэкона. Хотя он проработал в 23 Wall еще полтора года, его нервы были подорваны нагрузкой. По предписанию врача он в течение двух лет ездил верхом на гончих - очень моргановская форма терапии. Вернувшись в США из заграничной поездки, он занял ряд должностей - помощника государственного секретаря, государственного секретаря, посла во Франции - гораздо менее обременительных, чем должность главного лейтенанта Дж. Пьерпонта Моргана.

ГЛАВА 6. ДОВЕРИЕ

Поступив в 1898 г. на работу в лондонскую фирму "Дж. С. Морган энд Компани", Джек Морган, которому сейчас шел тридцать первый год, был одиноким принцем в изгнании. Высокий и широкоплечий, он был хрипловатым молодым человеком с широким лицом, прямым взглядом, черными усами и выдающимся носом, который так и не приобрел грубых пропорций,