небольших выпусков языческие фирмы говорили: "Пусть это достанется евреям" - снобизм, за который они дорого заплатили в ХХ веке.

Шифф не хотел довольствоваться теми объедками, которые достались евреям. У него одного среди еврейских банкиров хватило смелости сыграть в большую игру и соревноваться с Морганом в выпуске государственных ценных бумаг и финансировании железных дорог. Он вложил немецкие и французские деньги в американские акции не менее умело, чем Пирпонт в британские. В значительной степени исключительное влияние Kuhn, Loeb было обусловлено тем, что он голосовал акциями американских железных дорог в качестве доверенного лица легионов немецких инвесторов.

Морган пренебрежительно называл Шиффа "этим иностранцем". Шифф, в свою очередь, признавался, что восхищается Морганом, но его комплименты иногда звучали несколько пустовато и завистливо. После героической роли Пирпонта в панике 1907 г. Шифф сказал: "Наверное, никто не смог бы заставить банки действовать сообща... как это сделал он, в своей авторитарной манере".

Политические, этнические и религиозные разногласия между банкирами пронизывали Уолл-стрит в начале 1900-х годов. Раскол между янки и евреями стал самой важной линией разлома в американских финансах. А поскольку эти две группы стали доминировать в американском инвестиционном банкинге, их вражда стала постоянной темой банковской саги Моргана. Антисемитизм Пирпонта был хорошо известен. По словам одного из ранних биографов, "он имел глубоко укоренившиеся антисемитские предрассудки и не раз без нужды враждовал с крупными еврейскими банковскими фирмами". Его неприязнь к евреям, возможно, усилилась после общения с Ротшильдами. Еврейский магнат Джозеф Селигман отмечал "ледяное и оттепельное отношение" Пьерпонта к нему, которое он объяснял его неприязнью к евреям. Во время оттепели они сотрудничали в решении вопросов, а когда Селигману запретили въезд в фешенебельный отель в Саратоге, банк Моргана подписал объявление с протестом против такого запрета. Кроме того, Kuhn, Loeb, в частности, управлял многими синдикатами совместно с Морганами. Накал антисемитизма в истории Моргана интересен именно потому, что его приходилось так тщательно скрывать.

В 1901 году Рокфеллеры выступили против Моргана вместе с Гарриманом и Шиффом. В 1881 г. Джон Д. Рокфеллер финансировал трест Standard Oil из своих огромных денежных запасов, не вмешиваясь в дела Уолл-стрит. В 1880-х годах Standard Oil генерировала так много наличности, что Рокфеллеры стали искать финансовое хранилище. Они выбрали Национальный городской банк - предшественник современного Ситибанка - и влили в него столько денег, что к 1893 г. он стал крупнейшим банком Нью-Йорка. Это было важным событием: в то время, когда банкиры ужесточали контроль над промышленностью, промышленная империя укрепляла контроль над банковским делом. National City стал известен как нефтяной банк, так же как J. P. Morgan and Company впоследствии называли стальным банком. Президент National City Bank Джеймс Стиллман с его холодным внимательным и проницательным взглядом выступил против Пирпонта в борьбе за Northern Pacific, но впоследствии стал его близким союзником. Две дочери Стиллмана вышли замуж за двух сыновей Уильяма Рокфеллера, что скрепило союз Рокфеллеров с National City Bank.

Ссора с Northern Pacific началась с того, что магнат северо-западных железных дорог Джеймс Дж. Хилл решил купить дорогу Чикаго, Берлингтон и Квинси. Хилл был болтливым человеком с кустистой белой бородой, волосами длиной до плеч и лицом тролля. С помощью Моргана он объединил Great Northern и Northern Pacific в железнодорожную систему, которая доминировала на северо-западе США. Покупка CB&Q, опасался Гарриман, обеспечит Хиллу выход на Чикаго и возможное подключение к трансатлантической линии; возможно, она даже соединится с "Нью-Йорк Сентрал" Моргана.

Шифф и Гарриман обратились к Хиллу и Моргану с просьбой предоставить им долю в дороге, но получили отказ. Гарриман непримиримо сказал: "Хорошо, это враждебный акт, и вы должны принять на себя его последствия". Предвосхищая слияния 1980-х годов, Шифф и Гарриман решили поглотить железную дорогу, которая поглотила CB&Q, - Northern Pacific. Northern Pacific проходила на запад от Висконсина через Северную Дакоту и Монтану и заканчивалась в Сиэтле, штат Вашингтон. Шифф, разрываясь между мечтами о славе и страхом перед Морганом, провел бессонную ночь, прежде чем согласиться с планом Гарримана. Это был экстраординарный акт lèse-majesté, поскольку дом Моргана имел значительную долю в Northern Pacific и не потерпел бы такого нападения.

Рейдеры тайно вышли на рынок и скупили акции Northern Pacific на сумму 78 млн. долл., что на тот момент было крупнейшей подобной рыночной операцией в истории. Когда в апреле 1901 г. цены на акции выросли, Пирпонт приписал это "бычьему" тону акций, заданному запуском U.S. Steel. Шифф хитроумно распространял слухи о том, что этот рост отражает возросшую стоимость Northern Pacific после покупки CB&Q. Когда пакет акций попал в руки Роберта Бэкона, он с радостью продал его. Продавал даже совет директоров железной дороги. Это была мастерская афера Гарримана, замаскированная оживлением на финансовых рынках, последовавшим за переизбранием Мак-Кинли. Газеты отмечали, что многие молодые люди с новыми состояниями на фондовом рынке теперь называли себя финансистами. В то же время многие инвесторы, опасаясь ажиотажа на рынке, предрекали всеобщую панику.

Затем, в мае, акции Northern Pacific взлетели так быстро, что, казалось, левитировали. Хилла, который был очарован красотой Бэкона, стали мучить дурные сны. Заснув в своем личном вагоне в Сиэтле, он увидел "ангела в темном одеянии", который предупредил о неприятностях в Нью-Йорке. Хилл помчался через всю Америку на Уолл-стрит. В субботу, 4 мая, он предупредил Бэкона о готовящейся, по его мнению, катастрофе. Они связались с Пьерпонтом, находившимся в Экс-ле-Бене, и ждали инструкций.

К этому моменту силам Гарримана и Шиффа не хватало 40 тыс. акций для получения контрольного пакета акций Northern Pacific. В субботу утром Гарриман приказал Kuhn, Loeb купить необходимые акции, но Джейкоб Шифф был на службе в храме Эману-Эль, и заказ так и не был выполнен. Эта оплошность оказалась роковой, поскольку на следующий день Пирпонт приказал Бэкону купить 150 000 акций по любой цене. Утром в понедельник брокеры Morgan рассыпались по биржевому залу, и началась безумная торговля акциями Northern Pacific.

Скачки курса акций были ошеломляющими. Во вторник, 7 мая, акции закрылись на отметке более 143 пунктов - рост на 70 пунктов за три дня. На следующий день она подскочила до 200. Это был угол, кровавая ловушка для спекулянтов. Спекулянты продолжали "шортить" акции, то есть продавать взятые в долг акции, полагая, что "пузырь" лопнет и они смогут выкупить акции по более низкой цене. Вместо этого "гейзер" Northern Pacific продолжал расти, вынуждая спекулянтов ликвидировать акции других компаний, чтобы расплатиться за одолженные акции Northern Pacific. Таким образом, проблема