Влад Пивоваров промолчал, буравя его недовольным взглядом.

– Ты суешь свой нос, куда тебя не просят. Ты вечно путаешься под ногами у полиции. Ты не выполняешь редакционные задания, которые тебе дает Виктор Петрович.

– При этом вечно устраивает скандалы! – подхватил редактор газеты. – Если так дальше пойдет, придется прекратить наше сотрудничество.

– Я все понял, – угрюмо произнес Пивоваров. – Больше не повторится.

– А что насчет твоего расследования? – спросил Закревский.

– От расследования я не откажусь, даже не просите. Если хотите, могу уволиться! – вспылил Влад. – Давно прошли те времена, когда власти могли указывать журналистам!

– Какие власти? – изумился Виктор Петрович. – Ты с ума сошел?

– Я не знаю, с кем вы заодно! – отрезал Пивоваров. – Но продолжу поиски правды!

– Лучше бы тебе остановиться, – холодно произнес Закревский. – Кто знает, до чего ты докопаешься…

– Обо мне не беспокойтесь! Я много чего узнал и не собираюсь останавливаться на достигнутом, даже если против меня ополчится весь ваш городишко!

И Пивоваров быстро зашагал к своей машине. Если бы он обернулся, то увидел бы, как Закревский и Щеглов переглянулись, – озадаченно и… немного испуганно.

Но он ничего не заметил. Приблизившись к машине, он вставил ключ в замок и в этот момент увидел в тонированном стекле задней двери отражение человека, стоящего у него за спиной. К своему ужасу, он опять узнал Ивана. На этот раз покойный сын просто стоял и смотрел на него.

Влад резко развернулся. На стоянке кроме него больше никого не было.

* * *

– Напортачил?! Что ты имеешь в виду? – спросила Луиза Дениса. Чернокнижец запер дверь магазина изнутри. – Я из рода чернокнижников, – хмуро проговорил он. – И дед пытается научить меня некоторым запретным искусствам. Но он пока не доверяет мне сложных заклинаний, а я хочу большего. Приходится заниматься самому, втайне от старика. Пока особых успехов я не добился, но кое-что уже получается. Восковые куклы… Я начал изготавливать их не просто так. Меня всегда интересовало, смогу ли я вселить в куклу потустороннюю сущность, сумею ли заставить демона служить себе. Дед, разумеется, ничего не знает о моих экспериментах. Будет лучше, чтобы и не узнал. Он у меня очень строгий.

– Ты призывал демона? – удивился Тимофей. – Обычно парни в компьютерные игры играют или по улицам болтаются. Интересные у тебя занятия на досуге…

– Я пытался призывать, – принялся оправдываться Денис. – Но не думал, что он вселится именно в куклу твоей матери. Сам не знаю, как это вышло. Я приготовил совершенно другую фигуру, усадил ее в круг, когда творил заклинание. Однако что-то пошло не так. Сначала я вообще решил, что у меня ничего не получилось. Но, видимо, демон ждал своего часа.

– Когда она впервые начала двигаться? – спросила Луиза.

– Когда на нас напали в музее. До этого кукла бездействовала. Дед говорил, что призванный демон служит своему повелителю и защищает его. Вот она и защитила нас от тех головорезов…

– Затем пыталась прикончить Пивоварова топором, – напомнил Тимофей.

– Это тоже защита. Вы же слышали, что он наговорил обо мне на выставке? Я был чертовски зол на него. Наверное, она это ощутила… Поэтому я и привез ее сюда. Хотел разрушить восковую основу, чтобы отпустить демона.

– Почему же ты не сделал этого? – спросила Луиза.

– Я собирался заняться этим, но тут пришла ты.

– Но почему она набросилась на меня? Я ведь тебя не злила. Вроде…

– Этого я не знаю. Но если сила заклятия начала слабеть, демон мог стать самостоятельным.

– Если кукла ушла по собственной воле, именно это и случилось, – сказал Тимофей. – И теперь где-то по городу разгуливает восковая копия моей матери, готовая убивать всех, кто представляет для нее угрозу.

– Думаю, днем она разгуливать не станет, – заметил Денис. – Скорее, спрячется где-нибудь. А вот ночью другое дело.

– Но куда она могла отправиться? – спросила Луиза.

– Понятия не имею! – воскликнул Чернокнижец. – Хорошо бы нам ее найти, пока она снова что-нибудь не натворила. Если дед обо всем узнает, самые страшные пытки средневековой инквизиции покажутся мне невинным развлечением по сравнению с тем, что он мне устроит.

– Если хочешь, можем помочь, – предложила Соловьева. – Но только после репетиции.

– Это было бы очень кстати, – сказал Денис. – А я пока подумаю, где она может скрываться…

– В общем, звони, как только что-нибудь придумаешь, – сказал Тимофей. – А нам уже пора.

Они с Луизой вышли из антикварной лавки.

– Кстати, а ты-то как здесь оказался? – спохватилась Луиза. – Да еще так вовремя?

– Я узнал, что ты идешь сюда, и отправился за тобой, – ответил Тимофей. – У тебя ведь есть отличный диктофон. Можешь мне его ненадолго одолжить?

– Сейчас у всех диктофоны прямо в телефонах, – удивилась Луиза.

– Мне нужен очень хороший, а я видел, что у тебя именно такой!

– Да, я его купила, когда начала писать статьи для газеты. – Покопавшись в сумочке, Луиза вытащила новенький черный диктофон. – Только не разбей, а не то будешь покупать новый, еще более дорогой!

– Не разобью, – заверил ее Тимофей.

И Луиза протянула ему аппарат.

Ирина Зверева наблюдала за генеральной репетицией мюзикла с последнего ряда зрительного зала кинотеатра. А Лиза в мужской одежде находилась на сцене, только поэтому Тимофей и сумел их различить. Они были похожи до жути.

Ирина молча следила, как ее сестра танцует с другими артистами, изображающими придворных Петра Первого, и на ее губах блуждала неприятная усмешка.

Тимофей внимательно рассматривал ее. Он знал, что Ирина теперь живет в гостинице. Ее одежда была выглажена не так идеально, как раньше, волосы потеряли былой блеск и пышность, ведь теперь за ними не ухаживали в дорогом салоне красоты. И теперь ее сходство с сестрой стало практически полным.

На сцене кружил хоровод юных артистов. Женя Степанова в простом крестьянском платье и Милана Поветруля в образе немецкой девицы Анхен готовились к выходу, повторяя свои роли на первом ряду зрительного зала.

Тимофей свой текст помнил отлично. Он прохаживался вдоль сцены в костюме и парике Меншикова, ожидая своего выхода. Неподалеку Маша Конева следила за текстом пьесы, изредка подсказывая реплики Жене и Милане.

– Маш, скоро моя сцена? – спросил у нее Тимофей.

– Минут через десять, – ответила Конева. – Я тебя предупрежу!