– Отлично! – обрадовался Тимофей.

Недолго думая он сунул руку в карман своего расшитого камзола и отправился прямиком к Зверевой. При его приближении Ирина перестала улыбаться.

– Я думал, тебя не интересует наш спектакль, – сказал он.

– Где еще я найду такое развлечение, притом совершенно бесплатное? – ухмыльнулась Ирина. – Столько кривляк и клоунов в одном месте. Ради такого зрелища я даже ужин готова пропустить!

– Я все знаю, – глухо произнес Тимофей, усевшись рядом с ней.

– И что же ты знаешь?

– Ты чем-то опоила меня на той вечеринке и сделала так, чтобы Лиза нас увидела.

– Боже! – Ирина закатила глаза. – А вы не устали обвинять меня во всех смертных грехах, родственнички?

– Хватит лгать! Тебе это не поможет, – буркнул Тимофей. – Как ты могла так поступить?

Ирина усмехнулась, повернувшись к нему:

– Легко! Даже не пришлось сильно напрягаться. Долго же до тебя доходило.

– Что ты задумала?

– Именно то, что в итоге получила. Вы больше не вместе, а я отлично провела время. И кстати, мне казалось, что ты тоже был доволен. – Она похлопала его по бедру.

– Но зачем тебе это? – Тимофей брезгливо скинул с себя ее руку.

– А может, ты мне нравишься? – фыркнула она.

– Снова за старое? Мы это уже проходили. Я никогда в жизни не поверю, что интересую тебя. Вот досадить Лизе – совсем другое дело. В этом и кроется причина, верно?

– Сестра лишила меня всего, – злобно произнесла Ирина. – Но теперь и я отобрала у нее самое дорогое. Она ведь так ценила ваши отношения! А ты? Тебе ее тоже не хватает?

– А ты сама как думаешь? – разозлился Тимофей.

– Я могу заменить ее, ты даже разницы не почувствуешь, – сказала Ирина. – Как и той ночью.

– Спятила? – возмутился Тимофей. – Вы с Лизой совершенно разные!

– И в чем же мы различаемся?

– Она добрая, веселая. – Тимофей помолчал. – А ты – настоящая змея.

– Жаль. – Ирина с равнодушным видом повернулась к сцене. – А ведь когда-то ты был мне симпатичен. Но предлагать дважды не стану. Кто знает, может, пройдет немного времени, и ты сам приползешь ко мне?

– Размечталась!

– И что ты будешь теперь делать? Попытаешься ее вернуть? Так у тебя ничего не выйдет. Олег давно тебя обскакал, они любят друг друга. Лиза – будто влюбчивая ворона из старого детского мультика…

– Очередная ложь, – вздохнул Тимофей. – Иногда мне кажется, что тебе приносит удовольствие вредить людям. Но на этот раз тебе не повезло. Я поговорю с ней… Расскажу обо всем.

– Так она тебе и поверит! – хохотнула Ирина. – Моя сестра – та еще наивная дура, но и она не настолько тупа.

– У меня есть доказательства.

Наконец он сумел привлечь ее внимание. Ирина снова оторвалась от происходящего на сцене и недоуменно на него взглянула. Тимофей вытащил из кармана камзола включенный диктофон Луизы Соловьевой. Прекратил запись, а затем нажал кнопку воспроизведения. Услышав собственное признание, Ирина побледнела от ярости.

– Ну и сволочь же ты, Зверев! – выдохнула она.

– Беру пример с тебя, – ответил Тимофей, поднимаясь с кресла.

– Зверев, на сцену! – послышался крик Маши Коневой. – До выхода Меншикова осталась пара минут!

Тимофей с улыбкой поспешил к остальным артистам. Он включит Лизе эту запись, и все станет как прежде. По крайней мере ему хотелось на это надеяться.

* * *

После репетиции Женя Степанова и Клим Поликутин планировали наведаться в библиотеку академии, но парню вдруг позвонила мать и попросила срочно приехать домой. – Что-то случилось? – забеспокоился Клим.

– Ничего страшного! – тут же успокоила его Виктория Поликутина. – К нам заехала в гости моя тетя, которая не видела тебя с самого рождения. Так что ждем тебя на семейный ужин. А то завтра утром она уже уезжает. – Ты без меня справишься? – спросил Клим у Жени.

– Конечно, – заверила его девушка. – Отправляйся домой, а завтра я тебе обо всем расскажу.

Пока юные артисты не успели разойтись, Олег Дубровский вышел на край сцены и хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Завтра вечером у нас премьера! – объявил он. – Пригласительные билеты уже разосланы всем, кого мы хотим видеть в этом зале. Ваши друзья, близкие, преподаватели академии и просто горожане, любящие театр. Постарайтесь не ударить перед ними в грязь лицом. У вас все получится, я в вас верю. Желаю хорошо выспаться этой ночью, а завтра вечером жду здесь. Завтра у нас очень важный день!

На первом ряду зала сидели Елена Федоровна и Лариса Аркадьевна. Директриса академии встала и повернулась к ученикам.

– По такому случаю завтра освобождаю всех участников мюзикла от занятий, – сказала она. – Готовьтесь к премьере. И чтобы ничто вас не отвлекало!

Эти слова были встречены громкими радостными криками. Особенно усердствовали Антон Седачев и Лера Козлова.

В кармане Луизы Соловьевой завибрировал сотовый телефон. Ответив на звонок, она услышала встревоженный голос Дениса.

– Кажется, я знаю, где она может скрываться.

– Где?

– Там, где я ее создал. В нашем загородном доме, в моей мастерской на берегу Змеиного озера.

– Хочешь, чтобы мы пошли вместе с тобой?

– Хочу, – признался парень. – Она стала гораздо сильнее, раз больше не подчиняется моим приказам. Это может плохо кончиться. Приходите. Я в машине, жду вас на центральной площади напротив «Одноглазого валета».

– Через десять минут! – выпалила Луиза и сунула телефон обратно в карман, затем огляделась в поисках Зверева.

Тимофей уже переоделся в обычную одежду и спускался со сцены.

– Тим, пойдешь со мной? – Луиза дернула его за рукав. – Денису нужна наша помощь…

– Пойду! – тут же кивнул парень.

Но в этот момент на его плечо легла рука Ларисы Аркадьевны.

Тимофей настороженно застыл.

– Я понимаю, что после репетиций вы любите сидеть в кафе Тараса Стахеева, – строго сказала Аренская. – Но не стоит забывать, что ты дежурный по столовой, Тимофей! Вместе с Седачевым! – повысила она голос.

Антон, стоявший неподалеку, с недовольным видом повернулся.

– Вы двое наказаны, если не забыли! – произнесла Лариса Аркадьевна. – А вчера вечером кое-кто из вас проигнорировал этот факт. Полы в столовой сами собой не вымоются, поэтому бегом в академию и за работу!

– Лариса Аркадьевна! – расстроенно буркнул Тимофей. – Но я…

– Никаких отговорок, Зверев! Через полтора часа я к вам загляну, и, если столовая не будет сверкать чистотой, пеняйте на себя!