Марина вздохнула, села на табурет, промокнула кухонным полотенцем сразу же увлажнившиеся глаза.

— Здоровались… люди они приветливые были. В магазине встречались с Галиной, разговаривали по-соседски. Я уж и не знаю, что тебе рассказать-то.

— Тогда по-другому спрошу. Что ты про их жизнь знаешь?

— Душа в душу вроде жили. Детей не было.

После длинной паузы и жалобного взгляда Марины, которая хотела помочь, только не знала, как это сделать, Игнатьев понял, что так дело не пойдет.

— Ладно, Марина. Давай я буду спрашивать прямо. Понимаешь, среди погибших оказалось тело женщины. Ее личность ни полиция, ни прокуратура установить не могут. Может, ты догадаешься, кто она такая?

И опять Марина только задумчиво покрутила головой.

— Не припомню, чтобы какие-то разговоры были. Про сестру Галина говорила, что одна девочку воспитывает, а больше… Да и живем-то мы через три дома, вроде и мимо друг друга не ходим. Им до остановки да в магазины ближе своим переулком, а мне через хлебзавод.

— Ладно, Мариша. Я пойду…

— Зосимушка, не брался бы ты за это, а? Боюсь я за тебя. Вдовой, замужем не побыв за тобой, ведь оставишь.

— Что ж ты такое говоришь, — постарался весело рассмеяться Игнатьев. — Чего бояться-то? И кого?

— А вдруг как это «черепановские»? Они ведь никого не жалеют. Говорят, что весь район в кулаке держат, им все предприниматели деньги платят. А сколько людей пропало, не счесть.

— Ну-ка, поподробнее! Что за «черепановские»?

И Марина рассказала, какие слухи давно уже ползут по Романовскому. Что чуть ли не банда у них завелась. А главарем у них вроде как Сергей Черепанов, который несколько лет назад даже депутатом в районном собрании был. А потом что-то не поделил с кем-то из власти. И то ли мстить он начал, то ли решил неофициальной властью стать. А только говорят, что и главу администрации Запорожца Василия Макаровича они несколько лет назад убили. И еще таких-то и таких фермеров и предпринимателей якобы тоже. А теперь вон и Борисова застрелили, потому что не стал им деньги платить. А еще говорят, что аж десять человек врагов своих у прудов убили и в машинах сожгли. В народе сказывали, что власть бандиты в районе делили. И теперь у них все на зарплате: и полиция, и прокуратура, и судьи.

— Вот даже как! — выслушав Марину, хмуро сказал Игнатьев. — Даже если половина похожа на правду, то это многое объясняет. Ладно, я пойду в банк схожу, деньги с карточки надо снять. А то ведь теперь тебе мужика кормить, а? — улыбнулся он и поцеловал Марину в щеку. — Может, чего купить по пути, так скажи. Чего мне порожняком-то ходить?

Спокойствие было немного восстановлено, и Игнатьев отправился в центр. Но спешить к банкомату он не стал — решил воспользоваться остатками каланчи на месте дореволюционного пожарного депо. Полуразвалившаяся кирпичная башня, на вершине которой когда-то была смотровая площадка с колоколом, возвышалась метрах в двухстах. К ней Игнатьев и отправился первым делом.

Заросший бурьяном бугор — все, что осталось от каменного строения самого депо. Здание было большим, потому что там размещались и конюшни, и тележные бочки с насосами, и ремонтные мастерские, и комнаты для отдыха дежурной команды. Но со временем кирпичные стены совсем развалились, а хороший дореволюционный кирпич растащили по дворам.

Игнатьев старательно выбирал, куда поставить ногу, потому что в высокой траве было полно и какой-то ржавой арматуры, и битых бутылок. Наконец удалось пробраться внутрь башни. К большому удивлению Игнатьева, дубовые балки в стенах сохранились. Сами лестницы, конечно, сгнили, а бревна, на которые опирались площадки и лаги лестничных пролетов, уцелели. Наверное, сил ни у кого не хватило выворотить. Да и мореный дуб стал тверже стали — никакого инструмента не напасешься пилить его или рубить.

Осторожно перебираясь с бревна на бревно, Игнатьев поднимался все выше и выше. Наконец он устроился на самом верху, раскорячив ноги, чтобы опираться на две балки. Вид отсюда был изумительный. Окраинные переулки выходили на прибрежные луга местной речушки. Вдоль извилистого русла кустились ивняки, пышной шапкой покачивался рогоз. В другую сторону уходили не очень ровными квадратами и прямоугольниками жилые сектора окраины. А чуть дальше стали подниматься здания в два, три этажа. Ну а дальше уже центр с его многоэтажками.

Черным горбом стоял закопченный остов дома Никольченко. Забор был разворочен пожарными, чтобы могли подъехать машины. Они, как помнил Игнатьев, подъезжали справа, со стороны центра. Место людное, проходимое даже в позднее время. А убийц было много. Толпой они по улицам к дому не шли. Могли, конечно, маленькими группами собираться по два-три человека. Но такая тактика была нехарактерна для преступников. Их могли увидеть в лицо десятки людей совершенно случайно. Нет, так они к дому не подходили бы.

«Самое вероятное, — думал Игнатьев, оглядывая окрестности, — что они тихо подъехали на двух машинах к укромному месту, а оттуда все вместе незаметно прокрались к дому. На двух? Быстро, не поднимая шума, могут столько же людей убить восемь человек. Ну, может, чуть меньше. Но не четыре человека и не пять. В любом случае они были на двух машинах.

Теперь, откуда лучше в темноте пробираться к дому? Со стороны реки, потому что там даже уличных фонарей нет. А вон и старенькая дамба. Куда по этой дамбе можно ездить? Только траву на лугах косить. На мотоцикле, на телеге, машине. Значит, могут быть следы протекторов, следы обуви.

А вон, кстати, теленок на привязи пасется, вон коза. Вон еще корова или бычок лежит, но это уже далеко. Скот с луга на задах загоняют обычно засветло, так что свидетелей там нет. Но вон виднеются копны сена. Может быть, кто-то чего-то и видел. Теоретически умный оперативник, как и я, догадается посмотреть на плане пути подхода и отхода преступников. Теоретически он должен был опросить и жильцов тех домов, хотя они и находятся за квартал от сгоревшего дома. Но это теория. А если кто-то прикажет считать все несчастным случаем, то никакого особого расследования ведь проводиться не будет. Значит, надо взять себе это дело на заметку, особенно в плане возможных следов машин и людей. Где-то я видел неподалеку магазин строительных материалов. Килограммов пять алебастра мне, наверное, хватит».

Второе, что на сегодня Игнатьев наметил себе сделать, — это посетить, кроме банкомата, пару мест, которые ему показывал как-то Никольченко. Его партнеры и заказчики. Жаль, Сергей офиса не держал, какой-нибудь помощницы не имел. Было бы проще кое-что узнать. А так, то ли будут с ним разговаривать, то ли нет. Люди ведь прибегают к услугам частного детектива, а не полиции не просто так, а для того, чтобы сохранить в глубочайшей тайне некоторые обстоятельства.

— Здорово, мужики! — Игнатьев легко взбежал по ступенькам и вошел в тесный домик пункта ДПС. Этот пункт он выбрал именно потому, что преступники по дороге к дому Никольченко никак его миновать не могли. А в том, что они перебирались на машинах через дамбу, он теперь был уверен.