— Просто Катя решила угостить девочек печеньем, и я зашёл к ней, чтобы забрать для них угощение. Правда, они не очень любят её стряпню. Но сказать этого ей я не мог, — снова вздрагиваю от неожиданности, когда спустя несколько секунд слышу голос Бурого. А вслед за ним на столешницу падает пакет с какой-то деревянной, судя по звуку, выпечкой.

Отложив нож, тянусь к пакету и… действительно вытаскиваю из него чёрствое овсяное печенье.

Откладываю “чудо выпечку” в сторону и мысленно злорадствую, что моя стряпня девочкам очень даже нравится.

Передёрнув плечами и задержав дыхание, чтобы не улыбнуться своим мыслям, начинаю нарезать зелень, но уже в более спокойном темпе.

Боковым зрением вижу, что Бурый вытаскивает из ящика нож и ещё одну разделочную доску и, подхватив со столешницы перец, начинает его резать.

Вообще стоит закрыть тему об этой Некошатнице, но запах духов, который исходит от Бурого, не даёт мне покоя. Это её духи. В принципе, от неё весь день ими так воняло, будто она весь флакон на себя вылила. Я даже не удивлюсь, если это от меня прёт, а не от Миши.

Фу. Мерзкий запах такой.

— Удивлена, что она такая молодая… — никак не успокаивается мой проклятый язык.

— Кто? Катя?

— Ну да. Просто… я думала, что это бабка старая или тётка с кучей вонючих котов дома.

— С чего ты так решила?

— Наверно с того, что те вещи, которые она вам для меня одалживала, были больше похожи на шмотки какой-то старой толстой тётки, чем на одежду молодой женщины.

— Ааа… ты об этом, — безразлично пожимает плечами. — На самом деле они просто не совсем её.

— В смысле?!

— Ну, это её сестры.

— Мммм… понятно.

— У Кати осталось кое что из её одежды после того, как та померла полгода назад.

Нож снова выпадает у меня из рук, и я еле успеваю убрать ногу, чтобы он не вонзился мне прямо в пальцы.

— Вы… вы что совсем…. ох…ренели?! Вы что, мне вещи покойницы принесли?! — выпучив глаза смотрю на Бурого, продолжающего резать перец.

Сволочь бородатая!!!

Развернувшись, хватаю со спинки стула кухонное полотенце и швыряю в него.

— Тихо-тихо, ну шучу же, — громко смеётся Бурый, поймав полотенце и закинув себе на плечо. — Нет у неё сестры-покойницы. И вообще никакой сестры никогда не было. Это наверное её старые вещи. Она раньше полная была. Может, оставила на всякий случай.

— Ну вы… — выталкиваю воздух из лёгких и возвращаюсь к нарезке зелени, ополоснув нож. — Это плохие шутки! Чёрный юмор, слышали о таком?

— Чёрный и плоский юмор проще помещается в голову, Маш. Бери на заметку.

Бурый тоже продолжает нарезать перец, всё ещё тихо посмеиваясь.

— Ну, а ты что скажешь?

— Вы о чём?

— С кем ты сегодня разговаривала у палатки с чаем? Что это за задрот зализанный?

Зализанный задрот? Это он про Макса что ли?

— Вы, наверное, имеете в виду Макса?

— Понятия не имею, как его зовут. Говорю же, зализышь какой-то с тобой стоял, вот и спрашиваю, кто это?

— Это мой одногруппник, Максим. Он с моими друзьями на соседней турбазе отдыхает. Они тоже решили на ярмарку заскочить.

— Так это к нему ты тогда ночью спешила?

Я прикусываю губу и бурчу что-то невнятное.

— Вовсе не к нему… Я просто ехала отдохнуть к друзьям…

— Понятно, — тянет Бурый.

— Что вам понятно?!

— Да то, что смотрел на тебя этот одногруппник не как одногруппник. Кирюша-то твой про него в курсе?

Я скашиваю взгляд на Бурого.

— Ну конечно. У меня от моего Кирюши вообще никаких секретов нет, — не могу сдержать яда в голосе.

— Серьёзно? Прям никаких?

— Абсолютно.

— Значит, он знает, где и с кем ты проводишь все эти дни?

Меня охватывает чувство неловкости и раздражения. Чего он пристал ко мне с этим Максом и Кириллом?

— Знаете, что… странно, что вы вообще заметили, что я там с кем-то говорила на ярмарке, — пытаюсь перевести тему, слыша, как подрагивает собственный голос. — Я думала, вам тётя Катя весь обзор перекрыла своей шевелюрой. .

— Не весь, не переживай, — усмехается Бурый, затем бросает нож и полотенце на стол. — Схожу в кладовку, принесу фасоль. Сделаем лобио.

Он уходит, закрыв тему про Макса и Кирилла.

Я облегчённо выдыхаю, глядя ему в спину.

Надеюсь, он ни о чём больше спрашивать не будет?

И вообще, почему это Макс зализышь? Нормальная у него причёска. Хотя причёска Бурого мне больше нравится…

Так. Стоп. Что?

Резко выдыхаю и упираюсь ладонями в столешницу. Парень, ради которого я поступила в универ, из-за которого ночью сбежала от Кирилла и Лизы, сегодня говорил со мной на ярмарке. Стоял буквально в полуметре. А я только сейчас это поняла? И всё, что мне приходит на ум, что причёска у Бурого мне нравится гораздо больше?!

Чёрт, что за ерунда со мной происходит?!

Глава 18

— Берём вот этот шарик и лепим сюда, а вот эти два овала вот таким образом. И смотрите, что в итоге получается? — показываю девочкам слепленную из пластилина фигурку, после чего они начинают делать так, как я им показала.

В лепке я не мастер, конечно, но в принципе могу научить основам. От грохота где-то в глубине дома я невольно подпрыгиваю, а фигурка выпадает у меня из рук на пол и разлетается на отдельные пластилиновые части.

Вот чёрт!

Сегодня, наконец, привезли бойлер, и Миша с утра занят установкой. Сказал, что к обеду у нас будет горячая вода. Аллилуйя! Я смогу-таки принять душ, и даже в баню идти больше не придётся. Ожог только зажил, а память о нём ещё долго будет храниться в моём мозгу. Подхожу к двери спальни и с грохотом её закрываю.

Да чёрт! Никакого покоя на занятиях! — Маша, смотли, как у меня получается? — Тася показывает мне свою фигурку медвежонка. Конечно, голову перекосило, а одна лапа словно из шеи растёт, но для трёхлетнего ребенка, в общем-то, неплохо.

Я улыбаюсь и киваю Тасе.

— Молодец! Давай лепить дальше.

У Васи, кстати, довольно хорошо получается обращаться с пластилином. Бурому бы подумать и, возможно, в будущем, Василиса стала бы неплохим скульптором.