парализовало. Снижается кровяное давление, приток крови к мышцам снижается, но ты все еще остаешься в сознании.

— Оливер так не работал.

— Судя по тому, что я помню, — нет. Он резал им яремную вену, а потом разрезал тела на части. А этот вводит им атракурий безилат до того, как начинает их пилить.

— Что ты имеешь в виду? Они умерли, когда он разрезал их на части?

— За исключением типа, найденного в церковном дворе, у твоих жертв нет колотых ран. Они умирали от потери крови — или после перерезания бедренной артерии, или после того, как им отсекали голову. Если хочешь знать мое мнение, этот новый убийца — садист. В теле Дарего оказалось больше атракурия безилата, чем у Кеннеди. Я не указываю тебе, как тебе делать твою работу, но должна заметить, что…

— Зоуи дольше оставалась в живых.

Хенли подошла к краю крыши и посмотрела вниз на улицу. Вот-вот начнется час пик. Полицейский мотоцикл, не включая сирену, маневрировал между выстроившимися в ряд автомобилями, его голубые огни поблескивали. И тут внезапно до нее дошло. Подражатель играл по своим собственным новым правилам. Он действовал совсем не так, как Оливер.

— Замедляется кровоток, и они не умирают сразу, — произнесла она. — Он хочет, чтобы они видели, как он отрезает им конечности. Он хочет, чтобы они наблюдали за процессом. Он хотел, чтобы Зоуи страдала.

Хенли вяло отправила в рот крекер с креветками, когда на экране пошли титры. Эмма спала у нее на коленях, плотно зажав желтое одеяльце в маленьком кулачке. Ей следовало бы уже положить Эмму в кровать, но она держалась за нее, как за спасательный круг.

— Бутылка закончилась. — Роб встал с дивана. — Схожу за второй.

Хенли застонала, когда ее мобильный зазвонил в другом углу комнаты. Роб протянул его ей. Звонил Энтони.

— Прости, что беспокою тебя дома, Энж. Но ты знаешь, что я не стал бы звонить, если бы это не было крайне важно.

— Я знаю. Что случилось?

Энтони вздохнул. Он явно очень устал.

— Мы опознали церковный труп.

— Правда?

— Да. Пришлось использовать зубную карту. Поскольку опознавали по зубам, это заняло больше времени.

— И кто он?

— Его зовут Шон Томас Делани. Дата рождения: 16 мая 1978 года. Его мать подала заявление о его пропаже в понедельник. Я перешлю тебе на почту все, что у нас есть. Мне нужно бежать. Опять поножовщина, на этот раз в Кеннингтоне. Еще один ребенок.

— Сколько ему?

— Тринадцать, — вздохнул Энтони со смирением, которое тяжело ему давалось.

Хенли раскрыла отчет в телефоне. К нему прилагалась фотография. Она не заметила, как Роб вернулся в комнату.

— Кто это? — спросил Роб.

— Шон Делани.

— Хм. Симпатичный мужчина. — Роб снова наполнил вином бокал Хенли. — Насколько я понимаю, это связано с работой.

— Да. Это работа.

— Хватит. Забудь о ней. Давай я отнесу Эмму в постель. Предполагается, что у нас сегодня скучный пятничный вечер в кругу семьи. Ты не забыла?

— Ты прав.

Хенли положила телефон и стала наблюдать, как Роб нежно берет на руки их дочь. Она протянула руку за бокалом вина и попыталась сосредоточиться на том, что показывали по телевизору, но не могла вникнуть в происходящее на экране. Что-то не давало ей покоя. Она подумала, что где-то видела Шона Делани. Знакомое лицо. Они когда-то встречались.

Глава 32

— Ты шутишь? Сегодня суббота.

Роб стоял в дверном проеме ванной комнаты, пока Хенли стояла перед ванной на коленях, придерживая Эмму, которая пыталась плыть.

— Всего на пару часов, — сказала Хенли.

— Тебе вообще не следует туда идти. У нас же были планы.

— Это детский утренник. Саймон поймет.

— Ты просто ищешь повод, чтобы не ходить.

— Не ищу. Это день рождения моего племянника. Я обещаю, что вернусь вовремя. Я не собираюсь его пропускать.

— Дело не в этом, и ты это прекрасно знаешь. Ты позволяешь этому делу управлять собой. Точно так же, как в прошлый раз.

— Я не могу бросить свою команду, пока они продолжают работу. Я думала, что ты понимаешь.

— Я понимаю, но так не должно быть! Что за гадство?

— Не ругайся в присутствии Эммы. Передай мне полотенце.

Роб с угрюмым видом шагнул из дверного проема в ванную и вручил Хенли розовое полотенце, которое висело на полотенцесушителе.

— А Стивен будет?

Хенли не ответила, поднимая Эмму из ванны и заворачивая в полотенце.

— Будет или нет?

— Прекрати превращать мою работу в то, чем она не является, — ответила Хенли. — Конечно, он будет в отделе. Это работа. Поверь мне: никто не хочет проводить в ОРСП всю субботу.

Хенли сосредоточилась на вытирании Эммы. Она не собиралась поддаваться на эту провокацию.

— Пойдем, моя маленькая, — сказала она Эмме. — Давай одеваться. Маме нужно на работу.

Роб тяжело вздохнул, понимая, что он заведомо проиграл.

— Просто сделай так, чтобы вернуться к часу, — сказал Роб, когда Хенли понесла Эмму по коридору к их спальне.

— Осквернение тела — это уже перебор, — заявил доктор Марк Райан.

— Я думал, что разрезать тело на куски — это перебор, — заметил Стэнфорд.

Несмотря на то что никому из ОРСП не платили за переработку с апреля, все сотрудники находились на месте. Марк посмотрел прямо на Стэнфорда, который сидел за письменным столом во временном штабе и ел «Принглз» с солью и уксусом из одной банки с Иствуд. Марк со Стэнфордом друг друга не любили. Стэнфорд придерживался мнения, что профайлерам, занимающимся составлением психологических портретов преступников, слишком много платят за то, что они указывают на очевидные вещи. Марк возражал против того, чтобы его называли профайлером, и всегда говорил, что он судебный психолог. Он четко дал понять, что считает Стэнфорда наглым, бесцеремонным, не заслуживающим доверия и неуверенным в себе.

— Стэнфорд, веди себя прилично, — сказала Хенли, высыпая коричневый сахар из пакетика в чай и откусывая от картофельной котлеты из «Макдоналдса». Ее питание на самом деле никуда не годилось.

— Расчленение — это не перебор, — суровым голосом произнес Марк. — Это жестокость. Люди типа Оливера годами сдерживают и подавляют свою боль и ярость. Причиной боли обычно служит травма, полученная в прошлом.

— Что послужило спусковым механизмом? Почему он сорвался? Что, проснулся однажды утром в каком-то особом настроении и внезапно решил отправиться убивать людей? И почему не остановиться на убийстве? Зачем еще их резать? — спросил Рамоутер, который наклонился вперед, слушая доктора Райана. Он явно был заинтересован. Хенли нравилось это в Марке. Он умел заинтересовать, и это прекрасно действовало на присяжных, если он выступал