– А если не надумает?

– Надумает. Я сказал, что денег вперед могу дать. Займу, мол, в ломбарде. Кольцо обручальное заложу, память о жене, безвременно погибшей.

Приятели снова засмеялись.

– Смотри, Грабля, – после паузы проговорил Пузырь. – С Гошей или без Гоши, а товар нам добывать надо. Ты сам сейчас сказал, времени – до понедельника. Если не найдем, «папа» в порошок сотрет.

– Завтра я на всю ночь там, я раньше найду.

– А сегодня пойдем, что ли?

– Само собой. Чего время терять? Никогда не знаешь, как карта ляжет. Может быть, мы его сегодня найдем. Тогда и Гоша не понадобится. Сдадим, кому надо, рассчитаемся – и привет. Милое дело!

– И «папе» доложим, – добавил дисциплинированный Пузырь.

– Это уж само собой, – согласился Грабля. – «Папе» – в первую очередь. Ну чего, идем, что ли? Времени – второй час. Старикан сейчас как раз в зверинце тусуется, я уж знаю.

– Изучил расписание? – усмехнулся Пузырь.

– А как же. Наобум, что ли, лезть? Мне еще на воле не надоело, в «санаторий» не хочется. Айда, поднимай задницу. А то время упустим.

Наблюдая из-за кустов удалявшиеся фигуры, одну – высокую и мосластую, другую – низенькую и округлую, действительно чем-то напоминавшую раздутый пузырь, Гуров пытался осмыслить только что услышанное.

Поскольку бандиты ушли, можно было принять вертикальное положение, и, присев на корточки, он раздумывал над новой информацией.

Несмотря на то, что подслушанный им диалог был не особенно продолжительным, в деле теперь почти не оставалось загадок. Мотивы убийства Антона Ирмелина и логика его собственных действий представлялись совершенно ясными и очевидными.

«Это он, похоже, решил использовать удачный шанс и наркоту налево от себя сбыть, – размышлял Гуров. – Или часть ее. Да, скорее всего, часть. Все – опасно. Сразу узнают, не поздоровится, «на ремни порежут», как сказал этот Пузырь. А часть – вполне реально. Например, ту, которая в Ростов ехала. Убийство, если не ошибаюсь, произошло в самом начале самарских гастролей, следовательно, до прибытия в Ростов-на-Дону времени оставалось более чем достаточно. А партия там, похоже, не маленькая, такую, если «загнать», обогатиться на всю жизнь можно. Соблазн, конечно, большой. Тем более если Антоха не сильно в теме и порядков этой мафии не знает. Наверняка был уверен, что спрячется. Только, кажется, немного ошибся. Его еще до продажи «раскололи» и наказали примерно, как и следует. Разве что поторопились немного. Здесь, конечно, промашка вышла. Не предусмотрели, что, перед тем как продавать, парень товар перепрятать может. Как говорится, подальше положишь, поближе возьмешь. Не сориентировались, вот и крутятся теперь вокруг да около, ищут «своего человека». А что им это может дать? Ничего. Ирмелин своими планами навряд ли с кем-то делился, и «человек», будь он хоть тысячу раз «свой», никакой конкретной помощи оказать не сможет. Разве что переночевать разрешит. И вместо двух сундуков с костюмами Граб-ля переворошит четыре. А результат будет тот же. Чтобы найти товар, здесь другой подход нужен. Как говорится, «системный».

Раздумывая о том, какая система может привести его к искомому результату, Лев для начала решил исключить все места, где наркотики прятать точно не будут.

В первую очередь это были, конечно, контейнеры с костюмами. Наряды постоянно задействовались в представлениях, их то и дело вынимали и снова складывали обратно в ящики, где они хранились, постоянно кто-то «наведывался», и, разумеется, такое место не могло стать тем тихим и незаметным пристанищем, где можно было бы укрыть какой-то секрет.

Тайное хранилище, куда Антон Ирмелин перепрятал товар мафии, должно было быть незатейливым, возможно, даже находившимся у всех на виду, и в то же время таким, где никому и в голову не придет искать «клад». Таким, как, например, фанерные стены трейлера, за которыми, кроме пустоты, никто ничего обнаружить не надеется.

«Почему Ирмелин перепрятал товар из вагончика в другое место? – Очевидно, потому, что со дня на день у него намечалась «сделка века», и выковыривать наркоту из-под обшивки своего жилища в такой момент он считал неудобным. Дело это хлопотное, затратное по времени, да и шумное к тому же. Зачем привлекать ненужное внимание и тратить драгоценное время в тот самый момент, когда, наоборот, требуется максимальная оперативность действий? Гораздо правильнее подготовить все заранее. Потихоньку вскрыть тайник в комнате, аккуратно заделать все, как было, перенести товар, да и сидеть себе, преспокойненько дожидаться покупателя. Только вот где оно, это заветное местечко, которое соответствовало бы таким критериям?

Грабля сказал, что сделка у него была назначена в тот самый день, когда произошло убийство. Что едва лишь «успели разобраться». Значит, тайник должен быть расположен так, чтобы к нему в любой момент можно было бы получить доступ. Даже днем. Даже тогда, когда в цирке полно народу и любой может заметить, кто и куда идет.

А может быть, он как раз и рассчитывал на то, что его могут заметить? Спрятал в такое место, где бывает постоянно просто в силу своих профессиональных обязанностей, следовательно, его подход к тайнику ни у кого не вызовет подозрений, даже если за ним будет пристально наблюдать вся труппа. Хм, а что? Ход, пожалуй, неплохой. И в обстоятельствах Ирмелина, наверное, единственно возможный. Он наверняка знал, что его тоже контролируют, так же, как он контролирует перевозимую в его комнате наркоту. А если сделать все как бы невзначай, по ходу исполнения повседневных работ, то никто ничего не заподозрит. Ростовская часть товара останется в Самаре, а за то время, пока шапито до этого Ростова доедет, удачливый бизнесмен сорок раз успеет испариться из поля зрения своих нанимателей. Хорошие деньги невероятно раздвигают возможности».

Но, перебирая в уме, куда и зачем мог наведываться Ирмелин, выполняя свои профессиональные обязанности, Гуров не находил вариантов, подходящих для исполнения задуманного маневра с «левой» продажей.

Он вспомнил, что в первой беседе с ним, еще в Самаре, тот же Крабовский отмечал, что Антон – человек важный, и все его заботы о подведомственных животных ограничиваются выгуливанием и подготовкой к выступлению. Тайников, подходящих для того, чтобы спрятать несколько килограммов героина, на этом пути было явно немного. Вольер, в котором выгуливали зверей, был совершенно пуст, а подготовка к выступлению, заключавшаяся большей частью в расчесывании и оформлении «экстерьера» собак и лошадей, и вовсе не предполагала работы в каких-то укрытиях и потаенных местах. Напротив, подобные действия зачастую производились перед самым выступлением, в самой гуще раздраженной и взволнованной перед выходом на манеж толпы артистов. Нет, дорога к тайнику проходила явно не здесь.

«Где он мог назначить встречу с этими своими покупателями? Явно не внутри шатра. Где-то на улице, но и не слишком далеко от цирка. Отходить далеко не позволили бы элементарные соображения безопасности. Поскольку за ним следили, и он наверняка об этом знал, весь процесс купли-продажи должен был произойти так же, как и перемещение наркотиков в новый тайник – совершенно невзначай, как бы по ходу дела. Что это могло быть? Что? Что?!