Энни прижалась спиной к окну и, украдкой отыскав в складках одежды кинжал, сжала его рукоятку.

– Что вам нужно?

Он сделал шаг вперед, но в его поведении не было ничего угрожающего.

– Боюсь, вам придется пойти со мной.

– Никогда, – выпалила она и почувствовала первый приступ страха.

Она бросила взгляд на дверь. Черт возьми, где же Валерия?

– Мне пришлось запереть ее в кладовой. С ней все в порядке, – сказал он, угадав ее мысли. – Послушайте, мисс, клянусь честью, вам не причинят вреда.

– Клянетесь честью? – резко спросила она. – Вы вошли в этот город, в этот дом обманом, замышляя все это время убийства и грабежи, разве это – пример английской чести?

– Не убийство. Я должен захватить вас живой. Я служу Англии, и для меня слово чести священно, в отличие от вашего наместника, дона Мартина Энрикеса.

– Он не «мой» наместник.

У него на губах, изогнув их серпом, заиграла безжизненная улыбка.

– Я знаю.

Горечь, прозвучавшая в его голосе, пробудила в Энни воспоминания. Она увидела себя сидящей на берегу бухты острова с головой мертвого отца на коленях, вспомнила ощущение ее тяжести и острую боль в сердце, готовом разорваться от горя.

– Вы были в Сан-Хуане, – прошептала Энни.

– А, вы вспомнили.

– В тот день я потеряла отца. Как я могу забыть это?

Дождь за окном стал стихать. Эван подошел к девушке и взял ее за локоть. Она попыталась вырваться, но он держал крепко. Никогда раньше не доводилось ей ощущать на себе такую дикую мужскую силу и такое проворство. Странно, но почему-то Энни была уверена, что он не причинит ей умышленного зла.

– Вы – один из приспешников Дрейка, ведь так? – спросила она.

Эван криво усмехнулся:

– Думаю, можете называть меня и так.

– Да мне все равно, будьте вы хоть Христофором Колумбом! – взорвалась она. – Вы не имеете права вторгаться сюда.

Энни выхватила из висевших на боку ножен кинжал, но он в мгновение ока перехватил ее руку и отнял оружие, один за одним разжимая пальцы. Эван подошел ближе и почти зажал ее между оконной рамой и стеной своей мощной груди.

– Мисс Блайт, если вы будете сопротивляться, я буду вынужден засунуть вас в мешок, как куропатку. У нас нет времени для сбора ваших вещей, вам будет предоставлено все необходимое.

– Мне не нужно ничего, кроме свободы, а ее вы у меня отнимаете.

Эван внезапно густо покраснел.

– Ничего не могу поделать, мисс. Я обязан доставить вас.

– Господи Боже мой, да почему? В чем дело?

Он с шумом втянул воздух:

– Этот вопрос мне лучше оставить без ответа, мисс.

У нее внутри все похолодело. Такое заявление может иметь несколько причин: он хочет захватить ее ради выкупа, он выполняет чей-то приказ, он знает ее тайну, но считает, что ей ничего не известно.

– Я пойду с вами, – сказала Энни, позволив ему взять себя за руку и вывести из дома. Она гордо вскинула голову. – Но заставлю вас пожалеть об этом, Эван Кэроу.

Эван побежал обратно в город так быстро, что у него закололо в боку. Девушку он оставил на баркасе на попечении Дентона и Дирка, которым полностью доверял.

Его не покидало чувство, что в городе не все в порядке. Худшие предположения подтвердились, когда он достиг главной площади. Дрейк кричал и размахивал руками, как сумасшедший. Влажный песок у него под ногами стал ярко-красным от крови.

– Делайте свое дело, черт бы вас побрал! – орал он на людей. – Не обращайте на меня внимания. Это всего лишь царапина.

Едва успев договорить, он пошатнулся, резко взмахнув руками, и с глухим ударом упал. Эван бросился к Дрейку и поднял его за плечи.

– Черт возьми, Фрэнсис! – он сильно ударил друга по лицу. – Ты совершил самый крупный набег за всю историю Новой Испании, так неужели тебе не удастся досмотреть все до конца?

Дрейк сплюнул и выругался. Кто-то подал ему фляжку с крепким напитком, и он жадно и надолго припал к ней губами.

– Ну все, – сказал он. – Клянусь Богом, мы разнесем ворота королевского казначейства либо все поляжем здесь.

Испанцы продолжали обстреливать площадь из мушкетов. Наклонившись над Дрейком, Эван спросил:

– Но если мы умрем, Фрэнсис, кто будет продолжать наше дело и мстить Испании?

Дрейк сердито посмотрел на него:

– Ненавижу, когда ты прав. Неужели так уж необходимо вам, уэльсцам, всегда быть такими рассудительными? Ты нашел девчонку?

На сердце у Эвана было тяжело от сомнений и чувства вины. По какому праву он вырывал девочку из привычной жизни и бросал в сети интриг? По приказу королевы, холодно сказал он сам себе.

– Да, – прозвучало в ответ.

– Она ценнее всех сокровищ, – Дрейк с трудом поднялся на ноги. – Надо уходить отсюда и искать добычу полегче.

Эван, замешкавшись, стал расспрашивать друга о том, что тот имеет в виду. В конце концов, с ограблением можно было подождать. Теперь им только оставалось не потерять при отступлении людей. Вскоре друзья были уже у баркасов.

Убегая в город, Эван строго распорядился, чтобы к его пленнику не прикасались и не приставали с расспросами, но не догадался предупредить, чтобы не рассказывали при нем сальных анекдотов, за коим занятием он и застал охрану Анны Блайт.

Он ожидал найти девушку дрожащей от страха, но та сидела на перевернутом бочонке, сложив на коленях связанные руки, и, запрокинув голову, хохотала над тем, что говорил Дирк.

Дрейк, тяжело опираясь на Эвана и прерывисто дыша, спросил его хриплым голосом:

– Это она?

– Да, – прошептал в ответ Эван. – Исчезнувшая принцесса Тюдор.

– Господи, эти рыжие волосы. Она похожа… на оборванца из грязной лачуги в Саутварке.

– Тем лучше для ее безопасности, – заметил Эван. – Нам совсем ни к чему, чтобы ребята отвлекались от дел из-за ее женских чар.

– Каких еще женских чар?

– Вообще-то да, – заметил Эван, – боюсь, их у нее действительно не так уж много.

Три баркаса на волнах отлива вышли в глубокие воды залива. Эван сидел рядом с Анной Блайт и украдкой наблюдал за ней.

– А вы неплохо все переносите.

Девушка холодно вскинула бровь. Выражение ее лица вызвало у него непроизвольную улыбку.

– Я привыкла к грубым мужчинам и морским путешествиям.

– Но мы же английские пираты. Разве это вас не пугает?