«Среди всей этой массы чудачеств у него появлялись черты человечности. Пенсии несчастным, больницы для солдат, раздачи мяса бедным офицерам и другие добрые и справедливые поступки показывают, что он был скорее своенравный, чем злой человек».

К. Массон

«К чести государя можно сказать, что гнев его всегда был временный, а награды оставались навсегда».

С.А. Тучков

«Жаловал и любил, если кто ему в чем сердечно признавался. Напротив того, не мог терпеть лукавства и запирательства».

А.Т. Болотов

«Нет сомнения, что в основе характера императора Павла лежало истинное великодушие и благородство. И, несмотря на то, что он был ревнив к власти, он презирал тех, кто раболепно подчинялись его воле в ущерб правде и справедливости. И, наоборот, уважал людей, которые бесстрашно противились вспышкам его гнева, чтобы защитить невиновного».

Н.А. Саблуков

Павел I был глубоко религиозен, честен, трудолюбив, дисциплинирован. Но в нем непостижимо уживались рядом французская любезность и прусское солдафонство, рыцарский дух и мелочность обид, паническая подозрительность и удалое бесстрашие. Даже его внешнее обличие было противоречиво. Курносый, невысокий, с некрасивыми чертами лица (хотя в молодости его считали красавчиком), он в первые минуты производил если не отталкивающее, то смешное впечатление. Но стоило, когда он не был во власти гнева, заглянуть ему в глаза, насладиться их бездонной красотой и выразительностью, как сразу угадывалось в императоре обаяние и нежность.

Более всего нареканий у современников и потомков вызвали павловские военные преобразования. Что же он сумел сделать для армии, кроме неблагоприятно воспринятой перемены в обмундировании отдельных полков? Кстати, новый офицерский мундир из недорогого темно-зеленого сукна стоил 22 рубля, тогда как екатерининских времен — 120 рублей.

Все числившиеся в полках и получавшие от них жалование, но не исполнявшие обязанностей военной службы офицеры (придворные камергеры, камер-юнкеры и т. д.) были исключены из полковых списков.

Все находившиеся в многомесячных отпусках офицеры обязаны были вернуться к местам службы.

Почти ежедневно офицеры гвардейских полков, вместо пирушек и балов, должны были участвовать в учениях и смотрах, для чего их тревожили даже по ночам.

Устранялись ординарцы у штаб-офицеров, и ограничивалось их количество у генералов.

Вышло запрещение употреблять офицерами солдат «в партикулярные работы без платежа и согласия их».

Солдатам увеличили жалование.

Унтер-офицеры, капралы и солдаты, прослужившие беспорочно двадцать лет, получали алую ленточку в петличку, которая освобождала их, наравне с дворянами, от телесного наказания.

За все царствование Павла I был произведен лишь один рекрутский набор в 1798 году (по два человека с тысячи душ).

Постоянная взыскательность государя к войскам пошла армии на пользу — воспитывались бдительность и дисциплина, очень пригодившиеся в 1812 году.

Хватало и бесполезных, а зачастую и вредных нововведений в армии: замена старинных названий полков, чрезмерное увлечение строевой службой, повышенное внимание к новшествам мундиров (шарфам, галунам, пуговицам, аксельбантам и т. д.) в ущерб вниманию к боевому оружию. Но эти пороки не в меньшей степени были присущи всем последующим царствованиям, особенно последнему.

Главная отрицательная сторона военных реформ 1796–1801 годов — поспешность, горячность и страстность по их приведению в жизнь. «Ваше величество, не торопите нас, и мы все исполним», — так, по преданию, просили императора офицеры одного из инспектируемых полков.

Увы, Павел I не хотел; вернее, не умел исполнить столь трезвую просьбу. Он торопился во все свое царствование, как будто со дня на день ждал смерти. Он пожелал в одно мгновение изменить армию: чтобы караулы караулили, а не спали, генералы служили, а не воровали, пушки и ружья стреляли не хуже европейских. Но Россия оставалась гигантом, которого не только, чтобы поднять на ноги, но даже расшевелить требовалось много времени.

Кроме военных преобразований другое событие, взволновавшее дворянское общество, было принятием на себя императором звания магистра Мальтийского ордена.

В середине IX столетия несколько итальянских купцов основали в Иерусалиме христианский храм и странноприимный дом. При этих зданиях образовалось братство святого Иоанна Иерусалимского, со временем получившее в собственность окрестные земли. Члены монашеского ордена, в большинстве своем крестоносцы, отличались целомудрием и любовью к бедности. Они ухаживали за больными и сопровождали паломников по святым местам. Турки, захватив Святую землю, вытеснили их на остров Родос, откуда в 1522 году монахи в длинных черных мантиях, с нашитыми на левой стороне груди белыми восьмиконечными крестами перебрались на остров Мальту. К середине XVIII века орден, впитавший в себя ритуалы рыцарской чести и христианского послушания, стал угасать. И вдруг российский монарх становится его ревностным покровителем…

Великий князь Павел Петрович еще десятилетним мальчиком полюбил чтение вслух Порошиным книги аббата Вертота об истории мальтийских кавалеров. Мальчик забавлялся, представляя себя членом ордена и произнося напыщенные рыцарские речи перед товарищем по играм князем Куракиным. Вступив на царских престол, Павел I вспомнил о своих детских забавах и наивно решил, что с помощью Мальтийского ордена сможет спасти Европу от революций и вольнодумства. В январе 1797 года он принял мальтийских рыцарей под свое покровительство, и позже сделал этот католический орден чуть ли не русским — дал свое согласие встать во главе его.

В Павловске новообращенные русские кавалеры ордена и прибывшие с Мальты командоры приняли государственную печать с изображением великого магистра, коим стал российский император, священные мечи, корону и знамя. Выстроенные гвардейские полки отдали чужеземным регалиям царские почести, после чего на Дворцовой площади сложили девять огромных костров. В семь часов вечера мальтийские рыцари в беретах с перьями и в черных мантиях, с факелами в руках три раза обошли подготовленные костры и потом подожгли их. Глядя на это представление, похожее на известный по сказкам и старинным преданиям шабаш ведьм, православный народ недоумевал: то ли император занимается шутовством, то ли шаманством?

«С какой болезненной поспешностью, — замечает А. Васильчиков, — самодержец всероссийский, первый сын и даже, как он воображал себя, глава православной церкви, женатый, отец семейства, провозгласил себе гроссмейстером Мальтийского ордена, основами которого были безбрачие и латинство».

Из других дел Павла I, вызвавших осуждение как современников, так и потомков, следует выделить переменчивость его отношений со «старым другом», как он именовал в письмах Суворова.

Генерал-фельдмаршал граф А.В. Суворов, прославившийся во многих военных баталиях, вскоре после воцарения Павла I был назначен командующим Екатеринославской дивизии. Шестидесяти шестилетний полководец, хорошо знавший лагерный быт солдат, не мог принять прусских нововведений — пудрить голову, заплетать косу, устраивать букли (завитые кольцом волосы). На всю страну разнеслось его знаменитое четверостишие: