class="p1">А тут у нас что? Оно открывается? Ага, наши чемоданы…

Ну и сколько можно гулять? Придется спать дальше…

Где я? Опять гостиница. Меня бросили! Без питания, без витаминок! Помогите, люди! Погибаю-ю-ю!..

Вон они, их шаги по коридору, наконец-то!

— Масечка! Проголодался? Хозяева у тебя — изверги!

— Мрны!!!

— Ладно тебе, нас всего час не было. Ой, откуда осколки?

А я чего, так и было!

Маша

— Вить, достань комп, пожалуйста, я с Юлей по скайпу свяжусь.

Где же она? Неужели спит еще? А, вот, зеленым загорелась.

— Привет, мать-героиня всех хвостатых! Нас разбудила, а теперь спишь?

— Не сплю, нет, собачек гуляла. У нас снег выпал. Глядите, я ноут к окошку поднесу.

— А у нас почти лето и прямо по подоконнику машины ездят, тут эстакада в пять слоев друг над другом. Видишь? Это при том, что мы на седьмом этаже!

Я тоже поднесла ноутбук к серому стеклу, за которым словно бегал по кругу, ухватив себя за хвост, бесконечный дракон из грузовиков и фур. Он источал синий дым и беззлобно порыкивал.

— Простите, что эсэмэску послала! Забыла про пять часов разницы.

— Наоборот, спасибо тебе, иначе мы проспали бы самое интересное. Утренний город — это песня. Самым первым, кого мы увидели, был, не поверишь, дяденька в трусах и майке. Он прыгал через скакалку! В семь утра люди выходят, похлопывают себя по рукам и по бокам, поют, разминаются на тренажерах. На набережной занимаются тайцзи, на площадках перед магазинами и в парке танцуют. А одна старушка шлепала по стволам деревьев. Заметила, что мы смотрим, и показала нам ладони, а на них выступила соль. Я пошутила: «Жесткий цигун?» А она вежливо посмеялась со мной и объясняет на смешном английском: «Я так лечусь. Плохая энергия уходит вместе с болезнью. У меня рак».

— Удивительная страна, — без особого интереса сказала Юля. — А коты как?

— Ёшка училась ходить на поводке.

— И получалось у нее?

— Сперва рычала от негодования: «Позоришь меня! Водишь на поводке, как той-терьера». Масю оставили в номере, он устроил погром, пепельницу разбил. Кстати, о погроме. Что успели натворить звери?

— Э-э-э… Ты уверена, что хочешь знать?

— Ой. Ладно, без подробностей, Юль. А то Витя такие глаза сделал!

— Не волнуйтесь. Шучу.

Виктор

Почему у меня ощущение, что я не хозяин своей головы? Ничего не могу с ней поделать! Там все время кто-то бубнит. Эй, там, на капитанском мостике!

Между прочим, я к вам обращаюсь!

Алло?

Мой мозг производит сто мыслей в минуту. Они хаотично мелькают, бегают по кругу, крошатся, дергают меня за какие-то крючки. Как в такой суете не забыть, не упустить что-нибудь, не перепутать?

Надеюсь, я не сошел с ума и похожее происходит с любым, кто возьмет на себя ответственность за безъязыких туристов в стране, где нет ничего знакомого. Никакой опыт прежних походов здесь не годится, все постигаешь с нуля. В который раз про себя повторяю сегодняшний маршрут: железнодорожный вокзал (взять билеты) — цирк — старый город — вечерняя набережная. Большая программа. Вдобавок хорошо бы подыскать другую гостиницу. Еще купить местную сим-карту, чтобы с Машиной мамой держать связь.

Я весь утыкан сложенными гармошкой картами метро и города, записями-напоминалками, наизусть выучил посты с форумов, где делятся опытом поездок. И все это с трудом помещается в памяти и в карманах.

Зато Маша смотрит на меня как на волшебника.

— Витя, — говорит, — не беспокойся ни о чем. В «странствии с облаками» ошибок не бывает, если что-то пойдет не по плану, значит, так нужно. Просто доверься обстоятельствам.

Я наслушался этого на Алтае, когда Машей только овладела идея «странствия с облаками», и уж настолько криво там все пошло — не описать словами. Может, и впрямь это было нам нужно, чтобы чему-то научиться? Не знаю, не знаю. Я там чуть концы не отдал, а науки так и не усвоил.

Надеюсь, какое-нибудь путеводное облачко вроде Сяо Юнь будет спасать нас всякий раз, как я прихожу в отчаяние.

Ёшка

Наши пошли в город, нас оставили в номере. А меня что-то мучает, не дает ни спать, ни беситься вместе с Масей.

Я принялась вылизывать бок и открыла Портал. Небольшое усилие — и я вижу Машиными глазами все, что происходит. Огромный билетный зал железнодорожного вокзала забит китайцами. Десятки длинных очередей тянутся к кассам. Подходит наша очередь, Борода сует в окошко паспорта, деньги и бумажку с иероглифами — название города, куда нужны билеты. Кассир спрашивает по-китайски:

— Два билета? На какое число?

Борода показывает два пальца: мол, два билета.

Женщина в окошке продолжает беседовать:

— Какой поезд? Какое число?

Наши беспомощно оглядываются. Маша по-английски говорит:

— Мы не понимаем. Два билета до Чжанцзяцзе. На послезавтра.

Борода сообразил и пишет на бумажке число.

Кассир говорит:

— Лежачих нет, сидячих тоже нет. Одни стоячие. Без мест. Будете брать?

Наши моргают. В очереди никто не говорит по-английски, зато усердно жестикулируют, пытаясь им объяснить. Тщетно. Они не поймут. Потому что в России никто не продает билеты без места на поезд дальнего следования, который идет почти сутки. Даже в праздничные дни первой половины марта.

— Будете брать? — заладила одно и то же женщина в окошке кассы. — Брать будете? Надо, не надо?

Борода с Машей растерянно кивают. Все. Наша судьба решена, будем ехать стоя, но люди об этом еще не знают. Со счастливыми улыбками они выбираются из здания вокзала, зажав в руках две крошечные картонки. Там есть номер поезда и номер вагона, а еще куча непонятных палочек-иероглифов. Но нет номера места. Через два дня их ждет сюрприз.

Маша

— Мама, привет, как Мишка? Здоров, не скучает? Мам, я влюбилась! Да, влюбилась в Китай! Тысячу кадров наснимала, не могла остановиться. Такая еда вкусная! Мы были в цирке. Это фантастика, что творят эти акробаты. А завтра едем в Китайскую Вене­цию — Чжуцзю… цзя… В общем, старинный город на воде, а вечером на поезд — и в Чжанцзи… цзе… Ой, путаю я их. А-а, Витя говорит, город на воде — Чжуцзяцзяо, а горный заповедник — Чжанцзяцзе. Представь, запомнить такое? Мой герой! Привет тебе передает. Нет, погоди, спрятал обратно, не отдает. Все, отобрала, лови.

Я нажала «отбой» и уставилась в окно на громкую, веселую вечернюю жизнь кафешек и забегаловок. Как же я соскучилась по Мишке! Всего несколько дней прошло, а как будто год не видела. Вот, послушала его лепет по телефону — хоть немного отпустило. Мы перебрались в другую гостиницу, я хоть нормально душ приняла, а то там за стеклянной дверью чувствовала себя как в кино, будто на тебя сотни человек смотрят. Хотя смотрели всего трое, и человек из них был только один. Отворачиваться не желал, сидел и посмеивался. Стекло, конечно, было не везде прозрачным, но все же.

Рано утром мы вчетвером загрузились в экскурсионный автобус, чтобы через полтора часа прибыть в Чжуцзяцзяо. И таки да, старинный городок стоит на воде на цыпочках — подобрав юбки, чтобы не замочить подол. Полное ощущение, что мы попали в декорации фильма. По каналам друг за другом ходят узкие лодочки, катают желающих, стукаются бортами. Гондольеры в соломенных шляпах отталкиваются шестами, нагибают головы, проезжая под мостами, а вдоль каналов бредут бесконечной чередой люди и оседают в многочисленных ресторанчиках у воды. Котов растревожили рыбные запахи, и мы тоже выбыли из числа бредущих туристов и пополнили число жующих. Заказали крошечных жареных рыбок, их подали целую гору, но вчетвером мы влегкую с ней расправились.

Мася

Я люблю смотреть. Вглядываться. Тогда внутри я делаюсь тихий-­тихий и сосредотачиваюсь на предмете обозрения. Он разрастается, занимает все пространство, включая меня самого, и я начинаю чувствовать его целиком. И могу понять его прошлое и будущее. Но стоит отвлечься, как все знания прячутся обратно, внутрь, и я становлюсь обыкновенным.

На площади городка