– А почему я не могу позаботиться о твоем будущем? – Мира положила свою руку на мою.

– Уж не симпатизируешь ли ты мне? – Я сжал ее руку.

– Может быть, но начать нужно с поисков постоянной работы.

– Это нетрудно с моим опытом.

– Вот и хорошо. Сходи к Андаска, – попросила Мира как-то уж слишком поспешно.

– Ну почему тебе так хочется любой ценой отправить меня к Андаска?

– Но ведь я же хочу тебе только добра.

– Я же уже сказал, что думаю о банде Пеппи. Я буду работать, конечно, но только не на Крюгера.

– Упрямый, как осел, – бросила Мира сердито. – Кто еще даст двести пятьдесят долларов в неделю?

– Еще как даст! Я заработаю вдвое больше, не слишком утруждая себя, если репортажи будут дельные.

– Ну, раз так… – Мира убрала руку и отвернулась, прикусив обиженно губу.

Я понял, что обед получился не слишком приятным. Мне не терпелось отвезти свою очаровательную соблазнительницу куда-нибудь, где мы смогли бы потолковать в свое удовольствие. Она что-то скрывала, в этом не было никакого сомнения. А меня так и подмывало узнать, что именно.

Обед прошел в молчании, если не считать нескольких банальных замечаний относительно наших соседей. Она ни разу не взглянула мне в лицо. Когда мы вышли из ресторана, я почувствовал облегчение. Нам пришлось некоторое время дожидаться такси, и, когда машина наконец подкатила, я спросил:

– Чем займемся? Поедем домой, возьмем Виски и отправимся на прогулку? Или лучше поедем в парк?

– Лучше в парк.

Вот уже два года, как я не бывал в Центральном парке, и было приятно оказаться там. В парке за этот срок не произошло никаких изменений. Как приятно было снова увидеть молодых мам и нянь, занятых болтовней, чтением или наблюдением за своими чадами, которые катались на велосипедах, роликовых коньках или самокатах.

Через пятьдесят лет после моей смерти панорама, без сомнения, останется такой же. И лодок на озере будет по-прежнему много, как насекомых. Истинные ньюйоркцы со средним достатком вовсе не сожалеют об отдыхе за городом, поскольку есть Центральный парк, с тенистыми аллеями, кортами и девятнадцатью бейсбольными полями, шестью хоккейными полями, и в нем всегда можно приятно провести вечер. Их это вполне устраивает. И меня тоже.

Мы сидели в тени и глядели на людей, снующих вокруг. Прекрасное занятие, если у тебя нет других забот. Я попытался взять Миру за руку, но она не позволила.

– Кругом же люди!

– Наплевать. Поговорим о тебе. Мира.

– О, конечно, – ответила она. – Но для чего?

– Почему бы нам не пожениться? – выпалил я, не зная толком, действительно ли мое предложение. Мне было очень любопытно увидеть ее реакцию.

– Зачем? – она смотрела на противоположную сторону озера. – Мужчина без определенных занятий мне не нужен. Какой в этом может быть смысл? Я сама себя отлично защищаю.

– Женятся не ради этого, а ради любви.

– Кто это тебе сказал? – Она насмешливо смотрела на меня. – Ты, должно быть, почерпнул свои знания по этому вопросу из книги «Все для молодых девушек»? Или в каком-нибудь ином произведении времен гражданской войны Севера и Юга.

– Бывают моменты, когда мне хочется швырнуть тебя в озеро, – сердито сказал я. – Можешь ты быть серьезной?

– Когда ты устроишься на работу, мы вернемся к обсуждению этой темы.

– Отлично. Итак, я устраиваюсь на работу и ты выходишь за меня замуж?

– Если работа будет приличной.

– Послушай, мой ангел, с меня довольно твоих меркантильных взглядов на жизнь.

– Почему бы тебе не увидеть Андаска? – парировала Мира. – Хотя бы для того, чтобы доставить мне удовольствие.

– Опять ты об этом! – возмутился я и попытался переменить тему: – А что скажут по этому поводу Док Анзел и Богль? Ты не хочешь больше искать ни твоего отца, ни Келли, ни даже ту, которая стала твоим двойником?

– Росс, – Мира сжала мою руку. – Только бы мы были вместе, а остальное неважно. Лишь бы мы всегда были вместе, и постараемся забыть о тех двоих.

– Можно, конечно, оставить их, но вначале поставим их в известность о том, что наши дороги расходятся.

– Вот и отлично, предупреди их, – с воодушевлением подхватила Мира. – Поедем сейчас же!

– Отлично! Я согласен, – я посмотрел на часы. Было немногим больше трех часов. – Они сейчас как раз дома, если только Сэм не ушел играть на скачках.

Когда мы спускались по каменным ступеням, ведущим к выходу из парка, моя спутница опять взялась за свое:

– Так решено? Ты встретишься с Андаска?

– Да. Я навещу его как-нибудь вечерком.

– В самом деле? – она прижалась ко мне.

– Непременно, раз уж ты этого хочешь.

Едва мы зашли в квартиру, как из кухни выскочил Сэм с обеспокоенным выражением на лице.

– Наконец-то! – сказал он с облегчением. – Виски с вами?

– С чего бы? – удивился я. – Мира оставила его здесь.

– Вот черт, – пробормотал он. – Значит, он потерялся. Я обшарил всю улицу, но не нашел его. Тогда подумал, что, может быть, он ушел с вами.

– Я его не брала, – Мира покачала головой.

– Ничего страшного, прибежит, – сказал я, швыряя шляпу на стул. – Я знаю Виски. Видно, нашел себе подружку.

Появился Док, и его первый вопрос тоже был о собаке:

– Нашли Виски?

– Да не волнуйтесь так. Вернется, никуда не денется. У собак, как и у людей, бывают свои дела.

Анзел посмотрел на Миру.

– Ну и ну! Какая ты сегодня хорошенькая! Как прошел обед?

– Благодарю, – она сняла шляпку. – Все прекрасно.

– И все же я очень беспокоюсь о Виски, – не успокаивался Сэм.

Мира махнула рукой.

– Успокойся! Если Росс думает…

– Росс? – Сэм широко раскрыл глаза. – Я вижу, вы уже снюхались.

Мира повернулась ко мне.

– Об этом пусть лучше расскажет он, – сказала она и вышла из комнаты.

Анзел и Сэм вопросительно уставились на меня.

– Что еще случилось? – спросил Сэм.

Я уселся в кресло и обстоятельно рассказал о своем визите к Пеппи, об Андаска и Лидии Брандт.

Они слушали в молчании, и, когда я закончил. Док спросил у Сэма:

– Это имя тебе что-нибудь говорит?

– Еще бы! – сказал Сэм. – Он поставлял оружие для Йо-йо, когда я был в Чикаго. И это, без сомнения, тип, с которым лучше не связываться.

– А теперь послушайте, чего хочет Мира, – медленно проговорил я. – Она требует, чтобы я бросил вас и остался только с ней. И работал на Андаска. На все остальное ей наплевать. Как вам все это?