Утром Надежда проспала, а когда поняла, что на раннюю электричку она все равно опоздала, то стала собираться не спеша. На кухне ее настиг звонок матери. Мать была ранняя пташка, небось уже с шести утра на огороде наломалась.

Так и оказалось. Мать грозно заявила, что у нее от тяжелой работы разламывается спина и что если Надежда в течение двух дней не привезет ей «Биофон», то застанет только ее хладный труп.

Надежда прекрасно слышала, как где-то рядом играет музыка и лает соседская собака, и поняла, что мать не лежит на диване, а гуляет по участку. Кроме того, голос у нее был бодрый и сердитый, а в тот единственный раз, когда мать увезли в больницу с аппендицитом, она говорила едва слышно. Но все равно, мама есть мама, поэтому Надежда чувствовала себя виноватой. Но что она могла сделать?

Без всякой надежды на успех она снова позвонила Муське и – о чудо! – эта разгильдяйка взяла трубку.

– Муся, – наученная горьким опытом, Надежда осторожно подбирала слова, – это ты?

– Ой, Надежда, как хорошо, что ты позвонила! – бурно обрадовалась Муська. – Я как раз собиралась сама звонить. Представляешь, дельфины – это просто чудо, они мне так помогли, совершенно очистили мою память. Вот просто совсем! Теперь в голове стало так легко!

– Да? – Надежда всполошилась было, что Муська теперь забыла вообще все на свете, но сообразила, что ее-то как-то вспомнила, так что насчет очистки памяти – это обычное, как теперь говорят, разводилово, на которое попадаются только незрелые личности вроде Муськи.

«Да простят меня дельфины, – тут же подумала Надежда, – я вовсе не хочу обидеть этих очень умных и симпатичных животных».

– Муська, – строго сказала Надежда, прервав Муськин восторженный рассказ о дельфинах и об их тренере, – скажи мне честно, куда ты дела «Биофон»?

– «Биофон»? Какой еще «Биофон»?

«Так я и знала, – обреченно подумала Надежда. – Она его потеряла. Все кончено, мать прервет со мной все отношения, и все знакомые будут дружно меня осуждать как плохую дочь».

– Ах, «Биофон»… – протянула Муська. – Тут понимаешь, такое дело… Надя, ты сама виновата, ты не пришла на экскурсию…

– Я не пришла?! – заорала Надежда. – Я не пришла? Да я, как полная дура, торчала в этом особняке Клюквиных, к незнакомым людям приставала!..

– Клюквиных? Ты сказала – Клюквиных? – встрепенулась Муська. – Ой, я, кажется, все поняла.

– Рада за тебя, – процедила Надежда.

– Ты понимаешь, я перепутала ягоды! – рассмеялась Муська. – Мы должны были идти в особняк купцов Клюквиных, а тут я встретила одну знакомую с мужем из соседнего дома, и она мне говорит, что завтра они едут на экскурсию в бывший дворец графа Малиновского. И, представляешь, он тоже на Васильевском острове находится, правда, в другом конце! Ну, я и перепутала ягоды, там – клюква, тут – малина… А я малину больше люблю, она душистая такая…

– Муська! – Надежда потеряла всякое терпение. – Отвечай, где «Биофон»?

– Ну вот, я же тебе объясняю, а ты все время перебиваешь, – обиделась Муська. – Если тебе неинтересно про дельфинов, то…

Надежда заскрипела зубами так громко и яростно, что Муська, кажется, услышала.

– В общем, я попросила эту женщину, ее Ириной зовут, а мужа не знаю как… он почему-то как меня увидит, так сразу отворачивается и торопиться начинает…

«Как я его понимаю…» – с тоской подумала Надежда.

– В общем, я говорю – ой, как хорошо, передайте моей приятельнице Надежде вот эту коробочку. Она сама к вам подойдет. Ну, Ирина согласилась. А я в спешке собиралась, на звонки не отвечала, и только вчера поздно вечером просмотрела сообщения, а там два от этой самой Ирины. Мол, приятельница ваша, то есть ты, на экскурсию не то опоздала, не то вообще не пришла, и они эту коробку оставили у администратора, потому что таскаться с ней было неудобно, и вообще на следующий день они в отпуск уезжали, так что дел было много.

– И дальше что?

– Да ничего, уехали они в отпуск, а я их соседку встретила, которую они попросили цветы поливать…

– Говори адрес этого графа Малиновского!

– А я и не знаю, – невозмутимо отозвалась Муська. – Я там никогда не была.

– Ладно, сама найду! – Надежда бросила трубку, в который раз дав себе слово не связываться с Муськой ни под каким видом и ни при каких условиях.

И только она включила ноутбук, чтобы найти на карте этот чертов дворец, как телефон залился снова.

– Ну что еще? – заорала Надежда, не взглянув на экран. – Что ты еще вспомнила? Что «Биофон» в доме не графа Малиновского, а князя Земляникина? Или кто там еще – кум Черника? Принц Лимон? Синьор Помидор?

– Какой помидор? – послышался в трубке изумленный голос. – Надежда, это ты?

Надежда Николаевна с трудом пришла в себя и узнала голос своей тезки.

– У тебя-то что случилось? – буркнула она не слишком любезно.

– Как – что? У меня муж пропал!

– Что значит – пропал? – в свою очередь удивилась Надежда, решив не уточнять, что муж вроде бы и не муж. – Мы же его вчера нашли…

– Ага, нашли и в клинику отправили, как же!

– Ну да, Святой этой… как ее там…

– Святой Вальпургии, я сразу записала, чтобы не забыть. И вот сегодня с утра весь город обзвонила – нет такой клиники! Никто про нее не знает!

– В Интернете… по справке…

– Ты за кого меня держишь? Уж как-нибудь сообразила везде посмотреть! Нет! Однозначно нет! И что теперь делать? Где его искать?

– А тебе зачем? – поинтересовалась Надежда. – Ты же вчера говорила, чтобы он катился к дьяволу!

– Я такое говорила? Да ни в жизнь! Ну… конечно, он здорово меня подставил, но…

– Ты уж определись насчет своих чувств, а потом ищи его! – припечатала Надежда. – Извини, дорогая, ничем помочь не могу, своих дел полно!

В это же самое время розовый мотороллер снова остановился на углу Малого проспекта и Тринадцатой линии Васильевского острова.

Евгений вошел в антикварный магазин, спустился по ступеням, открыл дверь.