– За мной заедут через десять минут, – ответила строго и посмотрела на забившуюся в угол Асю. Ей компания не сказать, что была очень по вкусу.

– У нас еще есть целых десять минут! – обрадовался брюнет, которого представили Андреем и дернул меня за руку, едва не усадив к себе на колени. Еле успела спрыгнуть и устроиться рядом. Наглость какая!

– Вы тоже танцуете, прекрасная незнакомка? – тут же склонился, обдав пивным ароматом. Поморщилась. Я люблю пить пиво, а не нюхать его из чужого рта.

– Только без рук, – шикнула на него и отодвинулась.

– Да, Дрюх, ты руки не распускай. Простите, он когда выпьет немного без тормозов, – как ни странно, Василий среди всей этой команды оказался самым вменяемым и тактичным.

Ему, как и нашей Асе, эта барная дружба удовольствия не приносила. Видимо, поэтому два более активных друга и оставили ему скромную Асечку, чтобы присматривал.

– Бывает, – каким-то чудом умудрилась отодвинуться еще.

Матвей, где же ты? Кажется, эти десять минут станут для меня вечностью. А вдруг он округлил в большую сторону? Или вообще не приедет?

Невольно, лишь одним ухом слушая разговор мужчин и Лизы, посматривала на дверь.

А мой шикарный мужчина все не шел. Где ты, когда так нужен, Власов?

– Ждешь кого-то? – большая мужская рука снова оказалась на моей талии.

– Да. За мной скоро приедут, – посмотрела в чуть осоловевшие от алкоголя карие глаза и попыталась освободиться.

– Кто, парень?

– Муж, – раздалось недовольное.

Ждала-ждала, а стоило на секунду отвернуться, как появился в Власов. Взъерошенные светлые волосы, руки сложены на груди, темное пальто накинуто поверх белого свитера и не застегнуто. На губах снисходительная улыбка, а в голубых глазах…пожар. Не знаю, как сочетаются огонь и лед, но сейчас во взгляде было все. Рука с моей талии тут же испарилась.

– О, Мэт! Давно не заходил! – прошумел Тарас. – Ты когда успел жениться?

– Скучаешь по нам? Я Медведю передам, он будет в восторге. Зайдем на днях, – кивнул Матвей хозяину бара. Вопрос про свадьбу оставил без ответа. – Ну и чего сидим? – это уже мне вместе с выразительным взглядом.

***

Стоя на ступеньках крыльца под яркой вывеской “Ирландская легенда”, я глубоко вдохнула морозный воздух. Плотнее закуталась в пальто. Ноябрь уже во всю кричал о приближающейся зиме и вот-вот обещали первый снег.

– Так и будешь здесь стоять, – послышалось за спиной и огнем растеклось по венам.

– А куда мы идем? – то ли шепот, то ли писк.

– Ко мне домой. Я живут рядом, там все расскажешь.

Сделала шаг вперед и поскользнулась, сильные руки сжали плечи, не дав позорно рухнуть на пятую точку. После такого количества пива координация ни к черту.

– Осторожнее! – отпустил плечи и взамен предложил руку, которую я с удовольствием обхватила, боясь все-таки растянуться на ночной наледи.

Вопреки ожиданиям, свежий воздух не помог мне прийти в чувство, а только усугубил ситуацию.

Я с трудом помню, рядом с каким домом мы свернули и в какой подъезд зашли. В теплоте лифта меня развезло окончательно, мир вращался и норовил вот-вот погаснуть.

– О, женщина в красном, да ты в дрова, – сквозь туман донесся до меня голос Матвея.

– А что мне еще остается? – всхлипнула, напрочь забыв о том, с кем я и где. – Он забирает у меня студию, понимаешь? Уже выставил ее на продажу. Я не знаю, что делать. Мне даже кредит не дают. Я хотела продать квартиру, но не успела найти покупателей.

– Разберемся, со всем разберемся, давай сначала зайдем домой. Идти можешь?

Мне казалось, я ничего не могу, только плакать, вытирая слезы о жесткую ткань его пальто. Матвей это почувствовал и, подхватив рукой под пятую точку, приподнял над полом и вынес из лифта. Аккуратно поставил, предусмотрительно прислонив к стене рядом с тяжелой железной дверью.

Класс, я швабра! В смысле, чтобы не упала надо прислонять. А Лиза говорила, что я не падаю. Что ж, все бывает в первый раз. Физически, может, и не упаду, а вот моральное падение обеспечено.

Потому что я всерьез собираюсь ему предложить…

– Мэт, – по стеночке вошла в просторную прихожую. За спиной захлопнулась дверь, где-то там остались смущение, страх и адекватность.

– Ты же хотел меня в Турции, всеми правдами и неправдами пытался затащить в постель. Считай, ты победил. Давай, я исполню твое желание, а ты исполнишь моё.

В прихожей повисла напряженная тишина, она была повсюду: болталась на люстре, дверных ручках и тяжелым коконом сгущалась вокруг меня. Я набралась смелости и посмотрела на Матвея. Он стоял напротив, изучал холодным голубым взглядом, в стеклах очков я могла рассмотреть свое отражение. Едва заметное. Бледное лицо, испугавшейся собственных слов девушки.

– Иди сюда, – дернул за рукав пальто и притянул к себе.

От него все еще пахло вечерним морозом и едва уловимо тяжелым smoke-одеколоном. Мы дышали по очереди, он вдыхал меня, а я его. Медленно и глубоко.

– Я соскучился, очень, – руки проникли под пальто, Мэт подцепил его и аккуратно снял с меня, позволив тяжелой ткани упасть на пол. – Но я не хочу тебя покупать. Ты нужна мне не на одну ночь. Понимаешь?

– Нет, – ляпнула, обнимая его в ответ. – Я пьяная, я ничего не понимаю. Можно я пойму все завтра?

– Можно. А теперь спать.

Лариса

Давно меня не заносили в спальню на руках, точнее никогда. В квартире-студии спальни не было, зато у Матвея она была. Просторная с огромной кроватью, застеленной металлически серым покрывалом. Меня, не раздевая, уложили прямо на него.

– Спи, – сел на край кровати и провел кончиками пальцев по моей все еще влажной от слез щеке. – Завтра поговорим и решим, что делать с твоими проблемами.

– Ты уверен? На трезвую голову я уже не соглашусь, – улыбаюсь, а мир вокруг вращается, как будто катаюсь на карусели. Ой-ой.

– А так ты вырубишься на самом интересном месте и захрапишь, пожалей мою самооценку, – убрал с лица прядь волос, – тазик не нужен? Ты какая-то зеленая.

– Справлюсь.

Нет, вот такого грехопадения я не переживу. Буду держаться до последнего и без боя не сдамся.

Больше чем позора я боялась остаться одна и снова рыдать в подушку. Всю неделю мои вечера дома были такими. Скинув туфли, я устало падала на кровать, обнимала Эдельвейса и плакала от собственного бессилия, вытирая слезы о мягкую шерстку. Удивительно, но кот терпел. Видимо, чувствовал, что это не прихоть, мне это нужно.

– Уходишь?

Хотела схватить его за руку, но подавила это позорное желание. Еще чего! Но вопрос, видимо, прозвучал очень жалостливо.