Уткнулась носом в подушку и укусила наволочку. Хотелось выть и бить себя по и без того трещащей голове. Как я вообще до этого додумалась? Да, у меня была мысль попросить помощи у Матвея: взять денег в долг, длительную рассрочку, заем или как там это можно назвать. Но попытаться продать себя?

Лиза говорила, что я не падаю. По-моему, вчера я упала ниже некуда и сейчас лежу на самом дне, которое почему-то очень похоже на рай. Вытянутая подушка с одной стороны приятно пахнет Матвеем, с другой – моими духами. Подо мной удобный матрас, а тело все еще помнит приятные сны и ночь, проведенную в теплых руках.

Мне очень давно не было так хорошо и спокойно.

А сколько времени в моей груди не звенели колокольчики…

Я не знаю, с чем еще сравнить это ощущение. Наверное, только с ними. Маленькие и звонкие, где-то в районе грудной клетки. Последний раз я слышала их еще в институте, а потом все в наших отношениях с Сергеем превратилось в обыденность.

Что ж, я определенно влюбилась в Матвея Власова. Сумасшедшая.

Не знаю сколько провалялась так, вдыхая его запах с наволочки, но надо было подниматься. С трудом оторвала себя от постели и вошла в просторную душевую комнату, стены которой отделаны забавной плиткой с изображением перламутровых осминожков в странных смешных позах. Нет, все цензурно. Почему-то показалось, что выбирала её Анька, а не сам Мэт. Ему больше подходит сдержанный серо-черный интерьер спальни.

– Я жива!

Улыбнулась сама себе в огромное зеркало на стене. Пришлось стащить у Мэта из стопки полотенец целых две штуки: в одно завернулась сама, в другое запрятала волосы. Что ж, теперь от меня приятно пахнет мужским гелем для душа и шампунем два в одном. Надеюсь, смогу расчесать после него волосы.

Выглянула из ванной, как шпионка. Не то, чтобы я сильно стесняюсь, но надо блюсти остатки моей девичьей чести. Вдруг Матвей передумает и согласиться на сделку. Я утром, конечно, пошутила, что можно рискнуть, но это было скорее со зла и раздражения.

От одной мысли, что этот мужчина прикоснется ко мне снова, по телу пробегала дрожь предвкушения, сердце разгонялось до сверхзвуковой, а мысли путались от страха. Кажется, мой ум с сердцем не в ладу, все по классике. По классике женских ошибок. Матвей все еще чужой жених и об этом нельзя забывать.

Пробежала к шкафу, оставляя за собой мокрые следы на полу. Да, выбор на все сто: рубашка, рубашка и рубашка. Не в классические же костюмы влезать. Они тут тоже есть, педантично развешаны в чехлах. Хорошо, что дни недели не подписаны, вот я бы посмеялась.

Интересно, а где он хранит спортивную форму? В глубине шкафа рассмотрела несколько закрытых полок. Наверное, там. Но рука почему-то сама потянулась к белой рубашке.

Это была моя давняя мечта, купить белую мужскую рубашку только для себя и носить. Серж дико бесился, когда я пыталась примерить его вещи, поэтому от покушений на имущество своей, теперь уже бывшей второй половинки, я благополучно отказывалась. Но Мэт же сказал, в полном распоряжении…

Провела пальцами по жесткой светлой ткани. Почему бы и ни да?

Матвей

Сварил кофе, пожарил яичницу, причесался. Сделал круг по гостиной, поправил подушки на диване, сел. Нет, не могу сидеть! Достал из холодильника торт, разложил шоколадные кусочки по тарелкам. Повернул свою чашку красивой стороной к тому месту, где будет сидеть Лариса, чтобы не был заметен скол.

Мать твою, почему я чувствую себя школьником, который первый раз пригласил в дом девушку? Мэт, ты сходишь с ума!

Сел на барный стул и, чтобы хоть как-то прийти в норму, крутанулся вокруг своей оси.

– М, пахнет вкусно…

Я как раз сделал круг и остановился. Лариса стояла в дверях комнаты в моей белой рубашке, волосы она обмотала полотенцем – сделала тот самый удивляющих всех мужчин кулек на голове. Нет, реально, как вы это делаете? Я раз десять пробовал, так и не понял, как держится эта впечатляющая конструкция.

Но кулек меня волновал в последнюю очередь. Мне казалось, что я продолжаю вращаться на стуле. Мир вокруг сходит с ума, а в центре всего этого стройные красивые ноги, едва прикрытые рубашкой. В момент, когда осеннее солнце заглянуло в комнату и скользнул лучом по лицу женщины, я понял одну вещь – просто так не отпущу.

Чем она думала, надевая мою рубашку? При мысли, что под белой тканью нет белья, у меня случился такой эмоциональный подъем, что чуть штаны не лопнули. Так. Дыши, школьник давно за тридцать, дыши. Не спугни дичь, иначе сбежит.

– Завтракать будешь или сначала таблетки? – пришлось прокашляться, чтобы говорить нормально.

– Пожалуй, начну с таблеток, – чуть смутилась Лариса, явно расценив момент “Матвей завис” по-своему. – Прости за рубашку, я не нашла футболки и шорты.

Она чуть отдернула низ и повела плечами. Неуютно в моей рубашке? Это прям шилом кольнуло в нужное место, я вскочил со стула и рванул наливать воду из фильтра.

– Все нормально. Спортивные вещи в глубине на полках. Надо было тебе показать. Если хочешь, я найду что-то более приличное.

– А так я не прилично выгляжу? – улыбнулась Лариса, усаживаясь на барный стул. Стойка, к счастью, скрыла от меня её ноги, а вот обнаженное плечо, с которого соскользнула белая ткань не до конца застегнутой рубашки, я рассмотрел в подробностях.

“Неприлично сексуально ты выглядишь, Лариса!” – подумал и молча поставил перед ней стакан.

– Давай завтракать.

Лариса

Пока мы завтракали, я украдкой посматривала на Матвея. Он увлеченно резал яичницу ножом и вилкой, очень аккуратно отламывал ложкой кусочки торта и запивал кофе. Впервые мне нравилось, как ест мужчина. Как подносит еду ко рту, аккуратно берет и спокойно пережевывает.

Не крошит вокруг, очень осторожен в каждом движении.

Нет, не скажу, что мой отец и Сергей ели, как поросята, но всегда весьма агрессивно ставили чашки, крошили тортом и хлебом. Молчу, что яичница ножом и вилкой – это что-то за гранью фантастики. Я сама осторожно отрезала белок боком вилки.

– Что? – Власов заметил мое внимание и чуть улыбнулся.

В голубых глазах ни капли холода, он словно водит таящей льдинкой по моей коже. Невольно сама начинаю улыбаться.

– Ничего. Впервые вижу, как кто-то ест яичницу ножом и вилкой. И ты очень мало мусоришь.

Удивленно посмотрел на свой руки.

– Никогда не замечал. Дома был закон: “Чисто не там где убирают, а там где не мусорят”. Привык. А нож и вилку постоянно кладут в отелях на столы, тоже стало привычно.

– Понятно. Ай! – полотенце размоталось и упало на пол. Вот чувствовала, надо было плотнее затянуть. Попыталась наклониться, но, разумеется, не достала до пола.

– Я подниму, – вскочил со стула и подошел ко мне.