Эррет прикрыла глаза; мечтательная улыбка бродила на её губах, и во мне торжествовала мужская гордость. Я сел на полу рядом с креслом, пристроив голову на колени возлюбленной; рука её медлительно поднялась, погладила меня по голове, потеребила родовую серьгу.

— Я говорила с Лаангой, — сказала Эррет, не открывая глаз. — Не знаю, явится ли он. Я сказала, что мы можем прибыть к нему в Башню, но он отказался наотрез. Онго был прав — он встревожен.

— На прошлом витке победа предназначалась его подопечным, — задумчиво ответил я. — Неудивительно, что Бездне досталась Рескидда. Рескидда безо всякого высшего времени была тогда самым мощным государством на земном шаре и вдобавок располагала военным гением Иманы Рескидделат. А теперь Бездна должна пасть… и Бездна — это…

— Это мы, — сказала Эррет глухо и утомлённо перекатила голову набок. — Жаль, что ты не женился, Мори. Мне стыдно, но мне так не хочется быть Госпожой. Это жутко. Несёшь ответственность за всё, и при этом ничего не решаешь.

— Но я решаю.

— Ты уверен? — Эррет поймала мой взгляд. — Ты совершенно уверен в этом?

Я встал, прошёл к окну и отдёрнул штору, впустив в библиотеку солнечные лучи. Пылинки заплясали в воздухе, потолочные инкрустации померкли, но загорелись книжные корешки. Стотомная Энциклопедия, Легендариум с толкованиями и комментариями, старое Законоуложение, новый Кодекс Данараи… «Если бы не бомбисты, — подумалось мне, — Господином и Госпожой Бездны могли бы стать мои родители. Неизвестно, что хуже. Думал ли князь Улентари, что убийством избавит моего отца от доли худшей, чем смерть? А сам он к чему стремился? Неужели можно, находясь в здравом уме, желать себе такой участи?» Мысль о том, что у Сандо не всё в порядке с головой, приходила мне неоднократно, но в любом случае не вызывала ни жалости, ни сочувствия.

Эррет молчала.

Я закусил губу.

— Дело в другом, — сказал я. — Когда Рескидда напала на Ософ, она явственно превосходила своего противника. Найди на свете такого дурака, который скажет, что Уарра слаба, и победа достанется Аллендору малой кровью.

— Найди дурака, который скажет, что слаб Аллендор.

— В том-то и дело. — Я обернулся и сел на подоконник. — Началась весна высшего года, возникла игровая доска и фигуры. Что должно произойти дальше?

Эррет вздохнула.

— Появится повод, — сказала она с налётом тоски, уставившись в потолок, — Воин Бездны вторгнется в чужие пределы, и начнётся «лето»… — Уголки её губ опустились, и Эррет негромко докончила: — Высшее лето — это война.

— Если лето магии — это война, то эту войну должна начать Уарра. А Уарра её не начнёт! Что, скажи мне, может заставить нас напасть на Аллендор? Какие соображения? Какая причина? Территории? У нас достаточно территорий, а если думать о расширении имперских владений, то не естественней ли продвигаться на юг, по берегу Восточного моря и в Хоран? Лациаты — высочайшие горы мира. Невозможно удержать провинции, до которых так трудно добраться.

Эррет молчала, глядя в небо за оконным стеклом.

— Выгода? — ожесточённо продолжал я. — Большая война разорит страну. Захваченные ценности не покроют расходов. Торговля с Аллендором и сейчас приносит нам огромную выгоду, а с появлением хороших дорог станет приносить ещё большую. Да что там! На ту сторону Лациат войскам сейчас добираться добрый месяц! Мы не можем соперничать с аллендорской авиацией, нас забросают бомбами ещё в пути. Это невообразимо. Из-за чего начнётся война?!

— Я не знаю, Мори, — очень тихо сказала Эррет. — Я не знаю…

Я умолк.

Молчание длилось так долго, точно замедлилось время. Я думал: если даже я исчезну как личность, уступив тело и волю бессмысленной функции Господина Бездны, если Эррет разделит мою участь, если Лаанга покорно выполнит свою роль — подданные империи исчисляются миллионами. Среди этих миллионов не только тёмные пахари, рабочие, солдаты. Всё дворянство, все маги империи — неужели среди них не сыщется отважного человека, для которого верность Уарре окажется выше верности императору?

Не сыщется ещё одного бомбиста?

— Ты считаешь, Лаанга беспокоится из-за того, что в этот раз он проигрывает? — спросила Эррет.

— Нет. Я много об этом думал.

Тёмные, поблёскивавшие как вода зрачки Эррет нашли мой взгляд.

— О чём ты думал, Мори? — очень серьёзно спросила она.

— Лаанга видел бесову уйму циклов, — сказал я. — То, что именно нашему поколению придётся иметь дело с активной фазой высшего времени — не его проблемы. Для него всё это не новость… Хотел бы я знать, что стало новостью для Лаанги. Надеюсь, он явится.

— Надеюсь, — эхом отозвалась Эррет.

Я подался назад и откинул голову, осторожно коснувшись затылком холодного стекла.

За время последней «зимы» появились академии наук и исследовательские институты, родилась методология истории, теоретическая магия сделала головокружительный рывок. Люди осознанно ждут прихода высшего лета, готовые если не выжечь его цветы в бутонах, то хотя бы не отравиться их испарениями. «Разум и свободная воля восстают против слепой силы, желающей столкнуть народы в кровавой брани», как пишут газетчики… Возможно ли, что это тревожит великого мага Лаангу, именно поэтому игра идёт не так, как прежде?

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я хотел на это надеяться, но верить не мог.

Я почти завидовал людям прошлых эпох, не осознававшим, что руководит ими, вообще не знавшим, что ими руководит нечто помимо их воли. Понятно, как противостоять врагу; но как противостоять силам природы?..

К концу высшей осени Королевство Бездны превращается в руины, затянутые чахлым вьюнком. Я этого не увижу: не доживу, а после — некому и незачем будет поднимать государей Уарры, страны, навеки исчезнувшей с лика земли. Я мог пожертвовать всем: любой жизнью, начиная с собственной, самой честью пожертвовать, оставить достоинство, уступить трон новой династии — но угроза, нависшая над страной, мучила меня нестерпимо. «Бесы! — сказал я себе с тоской. — Кровь небесная! Почему мы не Королевство Выси?!» Не самой дельной была мысль, участь той стороны тоже незавидна: если верить историкам, перед тем, как начнётся «осень», а с нею — наступление войск нашего противника, владения Бездны распространятся на большую часть Королевства, и осенённые Высью проклянут её…

Я решительно не представлял, как это должно выглядеть в реальности. Дела империи отнюдь не плохи, но Аллендор — невероятно могучий противник. Хотел бы я прочитать мысли западных владык. Победа в мировой войне оплачивается страшной ценой, но в конце цикла у Аллендора не останется соперников, как не осталось их у Рескидды когда-то. Был ли суперманипулятор Маджарт искренним на переговорах? Если верховный маг Атри — не был?..

— Дом Теней говорит, что аллендорцы съели нашу дезинформацию, — сказал я, разглядывая узоры ковра. — Воином Бездны у них считается Цай-Цей. По крайней мере, официально.