— Очень познавательно, — ответил Владимир. — Мог бы и проще высказаться, что вы взламываете телефон и получаете с него нужные данные. А почему нельзя сразу все получить с этого телефона? Тогда мы могли бы узнать, куда он звонил, найти получателя батарейки или хотя бы проверить данные еще до того, как разберемся с этим змееруким.

— Сразу все не получится. На многих современных моделях система безопасности ограничивает поток данных, поэтому нам тоже приходится довольствоваться чем-то одним. Мы либо следим за положением, либо получаем какие-то данные — и то не слишком быстро. Вот когда вы окажетесь на месте, тогда я смогу начать работу.

— А я думал, что для нас нет ничего невозможного, — спросил я, наблюдая как мимо проносятся машины. Многих мы сгоняли со второй полосы светом фар, но некоторые успевали подвинуться сами. Завораживающее зрелище.

— Над многими проектами мы еще только начали работу, — признался Кирилл. — Приходится работать быстро, а сотрудничать с производителями мы не можем. Все-таки, на мировой арене нас не очень признают, не боятся, как ЦРУ. И сорить деньгами для подкупа нам тоже не разрешают. Поэтому проблемы решают мозгами. Нашими, — последнее слово он произнес с нескрываемой гордостью.

— Хорошо-хорошо, мы поняли, — перебил его Володя. — А ты не мог бы снабдить нас еще какой-нибудь информацией? Хоть чем-то кроме положения его телефона?

— Если бы что-то было — давно сообщил. Кроме пары фотографий нет ничего.

— И никаких догадок?

— Догадки вам не помогут. Самое вероятное, о чем вы уже наверняка успели подумать — ему и его банде кто-то действительно помогает наверху. У простых людей нет доступа к таким инструментам, чтобы стереть столько важной информации. А сейчас я отключусь — у меня в этот раз есть другие дела. Когда будете на месте, я к вам вернусь.

— Классно, — выдал я. — Почему-то мне кажется, что в этот раз особой помощи нам не будет. Совсем не будет. Про главного злодея мы ничего не узнали, про заказчика тоже.

— А это значит, что парня с татуировкой нам убивать нельзя, — Лена просунулась между сидений. — Нам нужно узнать все, что он знает.

— Кто будет пытать его? На меня не смотрите. Хотя вы называете меня маньяком, я ничего с ним делать не буду.

— Я тоже не буду, — Лена посмотрела на брата.

— Нет, — отрезал тот.

— И что дальше? — спросил я. — Как будем из него информацию добывать?

— А давайте мы все-таки доедем, хорошо?

— Конечно-конечно, — я откинулся на спинку сиденья. — Получается как-то непросто очень. Мы вообще не знаем, с кем имеем дело. Если бы это были простые наемники или бандиты — они бы уже засветились по всем источникам. Разве нет?

— Засветились бы однозначно, — подтвердила Лена.

— Так вот где гарантия, что мы втроем не наткнемся там на профессионалов? Снайперов? — продолжал спрашивать я.

— Гарантий нет, — ответил на этот раз Владимир. — Их никто никогда на дает. Кирилл не может знать всего. А указания полковника Королева максимально общие, чтобы оставить нам свободу действий. Так что вся ответственность ложится на нас. И если мы не сможем выполнить задачу, тогда…

— Но ведь в прошлый раз мы не послушались его приказа?

— Тогда был особый случай и не думаю, что в этот раз нам позволят действовать так же. Сейчас повода так действовать нет. К тому же ты подписался — теперь ты официально наш человек и идти против полковника уже не можешь.

— Точно. Совсем забыл об этой маленькой детали, — саркастично ответил я и погрузился в размышления.

То, что ситуация изначально всегда складывается не в нашу пользу — печальная истина. Надеяться на эффект неожиданности или то, что в квартире мы вдруг обнаружим и татуированного, и профессора, и батарейку — безумие. Скорее уж мы не найдем там никого, кроме телефона с таймером и бомбой. О себе давали знать десятки шпионских фильмов.

С другой стороны, несмотря ни на что, теплилась надежда на хотя бы небольшое продвижение. Ведь если мы заполучим этого парня в качестве пленника, на худой конец, его можно доставить на базу, где с ним будут разговаривать другие люди. И информация будет, и совесть чиста. Почти.

— У вас хотя бы было время отдохнуть, — произнес я. Думать о предстоящем было бесполезно — слишком мало информации. А сидеть молча не хотелось. — Даже если это всего два дня.

— Не совсем, — ответила Лена, после того, как поняла, что ее брать отвечать не собирается. — У нас не было отдыха, как такового, потому что условный отпуск дали тебе. А нам достались тренировки по стрельбе и даже начался курс выживания.

— То есть, мне он был не нужен? — я повернулся назад.

— Ты же не был официально в ОВР, так ведь? — развела руками девушка. — Может, поэтому и не позвали. Или действительно дали выходной. Вот вернемся назад — спросишь у полковника.

— Игнатьев тебя отправил на отдых, — ответил наконец Владимир. — Я видел его заключение по твоему состоянию. Так что это реально забота о сотруднике. Не переживай. Тебя не забыли. Если бы не истощение, тоже бы с нами на занятия ходил.

— Досадная ошибка, — произнес я. — Мне казалось, что нас всех отправили на заслуженный отдых.

— У нас его практически нет, — горько усмехнулась Лена.

— Как это — нет?

— Вот так. У всех отпуска, поездки на море или в горы. А ОВР работает без выходных.

— А если что-то важное? Семейные обстоятельства?

— Исключения есть всегда, — наш водитель проехал мимо знака с названием города. Мы прибывали к месту назначения. — Дело не столько в ситуациях, в которые попадаем мы. Дело не в Романове или тех, кто заказывает бесконечную батарейку.

— А в чем же? — спросил я, наблюдая за уже знакомыми городскими пейзажами.

— В общей обстановке. Она сложная. Я имею в виду — мировая обстановка. Почти двадцать лет мир думал о том, что с нами можно обходиться, как вздумается. Ты же следил за всем этим?

— Нет, — неохотно признался я, вспомнив беззаботные детские годы.

— Если коротко, то наше влияние на мир очень ослабло. Одними словами и бряцаньем ядерными ракетами добиться ничего нельзя. Все прекрасно понимают, что никто не будет делать запусков, потому что от планеты тогда ничего не останется. И все современное ОМП — та же проблема. Поэтому мы реализуем уже проверенную идею о сборе и воплощении в жизнь различных технологий.

— А разве в большинстве своем не придумано достаточно?

— В каком смысле — достаточно? — переспросил Владимир.

— В том, что внедрение нового будет стоить дороже.

— Так. Ты же у нас в продажах раньше работал, верно?

— Угу, — кивнул я.

— Все эти менеджерские штучки важны только для коммерции. У нас радикальный подход. Пусть технологии для той же винтовки были придуманы десятилетиями ранее. Мы нашли способ для реализации. И таких технологий — множество. С их помощью можно вернуть стране полноценный статус полюса силы. Не на словах, а на деле.