– Почему ты их не задержала? – сердито повернулась ко мне бабушка Ботаника. – Придется самой отслеживать прилет сатурнян в наблюдательном пункте.

Она ткнула клюкой в деревянный домик на детской площадке, установленный между двумя горками. Я помогла ей вскарабкаться по горке. Потом сама скатилась вниз. Из узенького окошка виднелось довольное лицо бабушки Ботаника.

– Спасибо за помощь, детка!

– И вам.

– Хочешь, на прощание еще раз покажу, как клюка стреляет? Правда, она может не послушаться. Она сама стреляет, честное слово. Очень своенравна.

– Нет, спасибо! Мне и одного раза достаточно.

– Увидишь моего внука, скажи ему… скажи ему, чтобы не предлагал пока рыжей журналистке руку и сердце. Хотя бы до прилета сатурнян.

Я помахала бабушке Ботаника и, уходя, подумала, что она и экстравагантная Нонна могли бы неплохо поладить.

* * *

По дороге в редакцию я заблудилась и попала на Почтовую улицу. По ней навстречу мне шагал Слава.

– Привет! – обрадовался он. – А я к тебе иду. Как задание?

– Ровно по линии!

– Молодец. У остальных тоже. Вероника на рынке такой цирк устроила! Изобразила грозного инспектора по нитратам, сыпала американскими ругательствами, грозилась на всех подать в суд. Все ей быстренько рассказали, какими удобрениями свои арбузы поливали. У Ники актерский талант.

Я молчала, пытаясь подавить в себе чувства неприязни и ревности, возникшие, когда Слава принялся расхваливать Веронику.

– А ты правда шел ко мне? – спросила я.

– Да. Но раз мы оказались на Почтовой, давай к Никиву заскочим, про колонию канареек расскажем, – продолжил Слава.

На калитке у домика Никива белела записка: «Уехал лечить парижского кенара».

– Жалко старика, – вздохнул Слава. – Когда успел заболеть его новый кенар?

– Смотри-ка! – воскликнула я, оборачиваясь.

Из-за угла выехали на велосипедах Толян и Борян. Близнецы приближались к нам.

– Вот бы мне лассо, как у девчонок в «Сейлормун»[16]… – помечтала я.

– Зачем? – удивился Слава.

– Я бы их остановила.

– Да ну их! – отмахнулся Слава. – Все время врут. Ника говорит…

– Привет! – крикнул нам Борян и спрыгнул с велосипеда.

Колян тоже остановился.

– Мы знаем, где ваш громила живет! – объявил Борян.

Я замерла.

– У них домик возле речки… – затараторил мальчишка.

Но брат Колян тут же шикнул на него:

– Сначала пусть скажут, сколько выложат за информацию.

– То есть за ваше вранье? – уточнил Слава.

– Почему же – вранье? – проворчал Борян.

– Потому что вы – вруны, и вам никто не верит, – отчеканил Слава. – Пошли отсюда, Гайка!

Я опешила. А адрес преступников? Но Слава уже схватил меня за руку.

– Они все врут, неужели ты не понимаешь! – восклицал он, таща меня вверх по Почтовой, оставив за спиной недоумевающих близнецов.

– А если там живут преступники?

– Я им не верю. А ты?

– Ну…

– Ты такая наивная! Правильно говорит Ника…

– Она тебе нравится? – перебила я Славу сердито.

– Кто?

– Ника!

– Нормальная. Адекватная девчонка.

Что это значит? Я постеснялась переспросить.

– Кстати, а я вон в том доме живу, – сообщил Слава. – Гляди, вон мой балкон!

Славин дом оказался обычной пятиэтажкой тусклого серого цвета. Среди унылых балконов выделялся один – с пластиковыми окнами, цветами на деревянной этажерке и фонарем в верхнем правом углу.

– Тот, на котором фонарь? – уточнила я. – На втором этаже?

– Ага. Там еще кресло стоит, его отсюда не видать. Стопка книг рядом и столик для чая. Мы с родителями на балконе по очереди читаем, – засмеялся Слава.

Я представила себе Славу в кресле под фонарем, отпивающим чай и листающим мои комиксы, и поняла, что влюбилась.

Мы зашагали дальше, к редакции. Вечерело, на улице зажглись фонари.

– Слав… Ты сказал, Вероника – адекватная. А я?

Слава лукаво улыбнулся.

– Не-а. Ты – неадекватная. Поэтому мне и нравишься.

– И ты тоже…

– Эй, куда вы пропали, ханиз? – закричала сердито Вероника из подвального окна редакции. – Слава! Проводи Ботаника к кафе «Весна», он волнуется за Нонну. Что-то наша разведчица задерживается на встрече с Редькиным. А потом пришли пароль, который она выяснит, мне по эсэмэс. А ты, Гайка, харри ап! Поторопись! Мне позвонил мой дэдди и сказал, что твой тебя потерял и сходит от ума от беспокойства.

– С ума! – громко поправил ее Ботаник, тоже появившись в окне.

Но Ника не обратила на него никакого внимания.

– Где ты была? Я тут всех администраторов на уши поднял! – воскликнул папа, когда мы с Никой постучались к нам в номер.

Наверное, только присутствие Ники спасло меня от более громких криков и обвинений.

– Прости, папочка, мы катались на велосипедах вокруг гостиницы, увлеклись и забыли о времени.

– Ладно, – тяжело вздохнул папа. – Тогда будьте добры, до ночи посидите в комнате, чтобы я хотя бы этим вечером не думал о том, где вы. Но только до ночи, а не ночью. Не забудьте лечь спать!

За стеной послышалась музыка – папа включил телевизор. Не успели мы усесться, на телефон Ники пришло эсэмэс от Славы: «howling howl forever». У меня в голове словно что-то дзынькнуло. Очень знакомые слова. Вот только где я их слышала?

– Переведи, – попросила я Нику.

– Не вижу особого смысла, – хмыкнула та. – «Howl» – это… Мамми так делает, если дэдди не купит ей новую сумочку.

– Плачет, что ли?

– Ну… как волк. Воет.

– То есть пароль означает «воющий вой навсегда»?

– Я же говорю – бессмыслица.

– А мне кажется, смысл все-таки есть, – задумчиво сказала я. – Хм, не знала, что «howl» – это выть. Но я знаю героя мультфильма по имени Хаул. Он хозяин бродячего замка. Да и все выражение «howling howl» вызывает у меня в голове какую-то щекотку. Погоди, я спрошу у друзей.

Я загрузила «аську» и выудила из листа контактов Санни, художника-райтера[17]из Испании, и написала: