«Но не моя!» — поспешила отряхнуться от грустной философии Люба.

А через неделю она отправилась посмотреть квартиру, где обустраивался сын, и… нашла «сталкера».

«Запутанная, странная, непонятная история, когда же ты завершишься?!» — кричала про себя Стефания, выкарабкиваясь из очередного обострения. С того момента, как Лика бросилась «на передовую», вылазка в прошлое казалась провальной затеей. Но провалом в очередной раз стала взбеленившаяся болезнь. А Лика сработала что надо…

Сергей уже был предупрежден о звонке. Какая оперативность, однако… И, по словам Любы Мелиховой, даже проявлял любопытство. Во что Стефания, конечно, не верила. Это было бы фантастически просто. Но Люба, когда они встретились и вывалили друг на друга груды подробностей, просила не усложнять. Собственно, Люба Мелихова вообще была из тех благословенных людей, у которых получается не усложнять не только свое, но и чужое существование. Стефания твердила: мол, на каких основаниях я могу лезть в его жизнь? А Люба отвечала, что человек иногда очень нуждается в том, чтобы в его жизнь кто-то лез. В его сырую зябкую унылую пещеру.

— Разве у него все так плохо? — удивилась Стефания.

Люба отмахнулась: дескать, сама копай, раз это твое призвание. Может, на новую книгу накопаешь. При слове «книга» Стеша почувствовала, как болевой импульс пробежал по сеточке нервных волокон. Но она была тронута, что шапочно знакомый человек так проникся ее горестями. Она даже чуть было не поведала о своей потаенной уверенности в том, что, развяжи она узел этой истории, — и болезнь отступит. Не сразу и не без боя, но процесс пойдет на убыль. Так уже бывало…

Вот она, ее вечно никому не понятная корысть! В пытливом любопытстве к душам и духам — ее соль со свечкой, ее кащеева иголка, но не смерти, а жизни. Хотя не стоит забивать этим голову здравомыслящих сотрудниц отдела кадров…

Виктор на этот раз испугался Стешиного состояния кардинально. Был настроен решительно и завел крамольный разговор об операции. А что может быть страшнее разумного довода «ты же сама видишь…». Но что было совсем из ряда вон — его поддержал Юра. Впервые Стефания видела сына таким угрожающе настойчивым. Любимые мужчины, ее рассерженные ангелы, гневно трепетали невидимыми крыльями. «Сердце, как узник, билось в стены своей тюрьмы», — что делать, образ, хоть и затертый, но верный. И Стеша сжалилась. Сдалась. Сказала: хорошо, сделаю, как скажете. Пускай меня режут. Если вы будете меня любить и разрезанной, — тогда пожалуйста. Что же, видно, пришел мой час.

— Мам, ты чего несешь? Что значит «будете любить»?! А что, может быть по-другому?! — возмутился Юра.

— Бывает по-разному, — вздохнула Стефания, уклонившись от ответа. Не рассказывать же сыну о том, что ей внушали убогие докторицы. Мол, вы мужу-то не говорите, что у вас что-то женское вырезали. Скажите, что просто операция. Ну… чтобы он вас не бросил. Стеша сразу мужу-то и поведала заботливую сентенцию. «А что ты хочешь от женщины с таким лицом и характером? — отмахнулся Витя. — У нее вообще мужа никогда не было. А ты лучше бы пообещала ей, что своего подаришь, если она тебе наводку на нормального доктора даст. Наверняка она кого-то знает, но из зависти никогда никому не скажет за просто так…»

Итак, Стеша пошла на попятную. Но парадокс состоял в том, что перед операцией надо окрепнуть. Не в экстренном порядке же ее делать! А значит, есть еще время увидеть своими глазами того, кто исчез и воскрес. Без удовлетворенной жажды исследователь чахнет, это даже строгие ангелы понимают. Без последнего аккорда, раскрывающего карты…

Он стоял у самого подъезда, и Стефания вдруг испугалась. Ну какой из нее распутыватель-сталкер! Люба слишком хорошо о ней думает. «Главное, говори все откровенно, по-деловому! Мелодрам он не любит», — советовала Люба. Интересная задача: по-деловому говорить о потустороннем и мистическом.

Она пригласила его зайти домой, но Сергей отказался. Сказал, что говорить они будут на его территории, ему так удобней. А его территория — это машина. Ему лучше говорить во время движения и без посторонних.

«Совсем не похож на сестрицу… Масть светлее, глаза серо-зеленые, как у Витьки. И ямочки на щеках. Тип мужчины, от которых женщины хотят детей. Потому что думают, что вот родится ребеночек с такими же ямочками — и папаша будет на крючке. На самом же деле у таких мужчин — защитный механизм ускользания. Но женская природа все равно упорствует, значит, зачем-то необходимо это заблуждение».

Стефания уселась на переднее сиденье. Комфортно, как в люльке! «Вообще-то в Европе стремятся к компактным и экономным автомобилям. А у него по их меркам шик… Движение… а самолетов боится!» — лихорадочно вспоминала Стефания обрывки Любиных откровений. Но думать об этом было некогда, потому что Сергей без обиняков спросил, зачем кому-то понадобилась история его семьи.

А у Стеши был готов ответ. Примерно того же пошиба, что она выдала Лике Потоцкой при знакомстве в те далекие незапамятные времена. Но пускать пыль в глаза — это занятие ведь никогда не устареет. Генеалогическая парапсихология! Исследование о роли призраков в нашей родословной.

— В чьей это — в нашей?

«Въедливый тип!» Придется приподнять подол правды. И Стефания рассказала о своем фиаско с мистическими особняками.

— А, то есть вы хотите сказать, что брат должен ответить за сестру? — ехидно улыбнулся Сергей. — Она украла вашу рукопись, а я должен вам возместить ущерб моим семейным сюжетом?

«Какой понятливый!» — обрадовалась Стефания про себя. А вслух сказала:

— Вы толком не понимаете, чего мне от вас надо. Это вообще понять трудно. Если я вам скажу честно — ситуация будет неловкая… Прошу учесть, что любопытство мое скорее не личное, а родовое. Это отчасти меня оправдывает. Я пытаюсь докопаться, почему ваша сестра приносит несчастья. Мне кажется, причины тому в… семейной травме. Я ведь про рукопись не верю… в то, что Кара сознательно хотела мне навредить. Но тогда… почему?! Что в ней появилось такого, чего не было, пока она не взяла это новое имя? Но должна же быть причина у всех этих странных событий вокруг нее… И, конечно, вы вовсе не обязаны знать эту причину… Мне просто интересна ваша версия. В какой-то момент мне показалось, что ваше исчезновение — это основа ее жизненного сценария.

Стеша злилась на себя за то, что витийствует, как шарлатанствующий психолог — эту касту она на дух не переносила. Ей-то, конечно, не терпелось спросить прямо: почему, дескать, не хочешь «найтись» для своей сестрицы? Но кто ж ей ответит честно — мало ли, какие там скелеты в шкафу. В том самом шкафу, который выставлен на всеобщее соседское обозрение, и скелеты в нем — как дамы легкого поведения в Квартале красных фонарей…

Сергей вырулил на тихую улицу, и Стеша отметила про себя, что он не забыл московские закоулки за двадцать лет отсутствия.

— Если не секрет, какие несчастья принесла вам Кара? — после недолгого молчания спросил Сергей.