– Чай, что-нибудь покрепче? – учтиво осведомился дворецкий прежде, чем выйти из гостиной.

– Благодарю, я на службе, – отказался Арман, вольготно расположившись на диванчике и с любопытством оглядываясь.

Его собеседник молча поклонился и вышел, оставив канцлера одного. А спустя четверть часа в гостиную вплыла величавая элегантная женщина с гладким, без единой морщины лицом и высокой прической. На вид ей можно было дать как тридцать, так и сорок, скромный фасон темно-синего платья, отделанного лишь узкой полоской белого кружева по краям рукавов и подолу, никак не намекал на род ее деятельности. Жемчужные сережки, жемчужные шпильки, нитка жемчуга на изящной длинной шее, руки сложены перед собой, взгляд открытый и пристальный.

– Господин канцлер? Чем обязана видеть вас в моем заведении? – негромким приятным голосом спросила мадам Жемчужина. – Я рассказала вашим людям все, что знала о графине де Мориньи.

– Знаете, первый раз в борделе, – доверительным тоном сообщил Арман, обаятельно улыбнувшись. – Как-то не доводилось раньше, представляете? Все дела, дела. – Он вздохнул и развел руками. – Да и так хватало желающих согреть мою постель. – Арман окинул взглядом владелицу дома терпимости. – Да вы присаживайтесь, мадам, а то мне прямо неловко как-то, – и он сделал жест в сторону кресла.

Мадам едва заметно пожала плечами и плавной походкой подошла к нему, села с прямой спиной и, расправив юбку на коленях, снова выжидающе уставилась на гостя.

– Господин канцлер, не сомневаюсь, вы не ради праздного любопытства пришли. – Женщина выгнула бровь. – Вы занятой человек, у меня тоже, знаете ли, дел достаточно. Предлагаю вам сразу перейти к сути.

Арман задумчиво улыбнулся, склонил голову и кивнул своим мыслям.

– Что ж, суть, – обронил он вроде как рассеянно. – А суть такова, мадам, что мне нужно знать все об Ауринии, даже то, что вы посчитали не важным, или даже забыли, – уже без всякого веселья и легкомыслия заявил канцлер, его взгляд стал пристальным, тяжелым. – Ваше впечатление, что на ней было надето, имелись ли какие-то броши, цепочки с кулонами, иные значимые украшения, все, – жестко произнес Арман.

Зрачки в глазах мадам Жемчужины расширились, она чуть вздрогнула и сжала пальцы.

– Нет, никаких украшений, – отстраненно ответила она. – Простое платье, какие обычно носят горожанки средней руки незнатного происхождения. Волосы убраны в пучок на затылке, обычная шляпка с серебряной пряжкой и вуалеткой, – отвечала мадам Жемчужина коротко и четко, а взгляд стал совсем невидящим. – Я лично осматривала ее, я так делаю со всеми девочками, чтобы убедиться в отсутствии изъянов. Она… не скрывала ничего. – Женщина чуть запнулась, нахмурилась. – Родинка. Нет, татуировка, – тут же поправилась она. – На внутренней стороне руки, около подмышки. Ауриния не дала мне рассмотреть ее как следует…

– Рисуйте, – быстро произнес Арман, одним гибким движением встав с дивана и в несколько шагов оказавшись рядом с креслом мадам Жемчужины.

В его руках волшебным образом появился блокнот и карандаш, и женщина все с тем же отрешенным лицом начала рисовать метку. Канцлер не сводил с рисунка хищного взгляда, пока на бумаге постепенно не появился набросок. Контур птицы, сидящей на ветке, обрамленный цветочным орнаментом.

– Все ты запомнила, дорогая моя, – тихо прошептал он, и в его голосе звучало торжество.

Вот он, прокол Ауринии. Вот почему она больше ни с кем не спит, кроме королевы. Клиентам, поди, некогда было разглядывать, что там за метки на теле девочки из борделя, а вот мадам наметанным взглядом успела все же отметить в глубинах памяти. Едва мадам Жемчужина закончила рисовать, Арман выхватил листок и аккуратно сложил его, на губах канцлера появилась удовлетворенная улыбка.

– Благодарю вас, мадам, – с чувством произнес он и даже галантно поцеловал ладонь женщине.

Та моргнула, лицо приняло слегка растерянное выражение.

– Простите, что? – переспросила она не слишком уверенно.

– Вы очень помогли мне, – ничего не объясняя, добавил Арман, быстро поклонился и вышел из гостиной, прижимая ладонью карман с драгоценным рисунком.

Такой наносили только в одном приюте, точнее, в целой сети таких по стране. Королевский приют для сирот «Родное гнездо», находящийся под патронажем короны. Метку невозможно было стереть или уничтожить, ее не скрывала ни одна иллюзия, и ее наносили девочкам сразу, как они попадали в приют. И проверить, из какого именно Ауриния, не составит большого труда, Франсуа справится с этим за несколько дней. А дальше станет ясно, что делать с этой информацией и почему воспитанница вполне уважаемого заведения вдруг подалась в бордель, хотя образование в таких приютах давали вполне годное, чтобы работать гувернантками, экономками или компаньонками.

Себастьян, прищурившись, смотрел на изображение Морока, поглаживая губы и внимательно слушая.

– В общем, мой некромант сказал, что мэтра Лорье нет в живых, – мрачно сообщил мужчина, хмурясь и крутя в пальцах какой-то лоскуток. – Скорее всего, тела мы не найдем.

– Ему можно верить? – обронил Себастьян, тоже нахмурившись.

– Вполне, – уверенно кивнул Морок. – Ему нет нужды врать, а он еще должен мне услугу. Так что да, парню можно верить.

– И тогда выходит, что у Кори нет больше вариантов с внешностью? Зачем же она устранила такого полезного человека? – с сомнением высказался Себастьян.

– Ее иллюзия была многослойной, милорд, завязанной на артефакте, а это значит, у нее несколько образов, которые она может менять, – напомнил Морок. – Штуки три запасных точно есть.

– Так что, мы топчемся на месте? – с досадой уточнил принц, побарабанив пальцами по столу.

– Вовсе нет, – неожиданно усмехнулся его собеседник. – Кое-что у нас все же есть, – и он помахал тем самым лоскутком. – Леди была столь беспечна, что оставила вот это.

– И? Как ты по одному кусочку кружева найдешь его владелицу? – скептически хмыкнул Себастьян. – Проверишь гардеробы записных модниц столицы?

– На самом деле легко. – Морок с превосходством улыбнулся. – Это не просто кусочек кружева. Это дорогущий шальен, его делают только в одной провинции Ардора, на юге, пещерные пауки. Их паутину вымачивают в смеси молока и меда, потом оставляют на сутки в жемчужной пудре, а после с помощью магии эта пудра впитывается в нити.

– Я смотрю, ты разбираешься в тканях, – со смешком заметил Себастьян. – И как это может помочь определить владелицу?

– Я дотошный, – невозмутимо поправил Морок. – А так, что платья из этой ткани могут позволить себе очень немногие модницы. Судя по всему, на посетительнице мэтра Лорье было именно платье, а не просто вставка какая-нибудь. Из этого кружева шьет только одна модистка Эрхельма, и к ней я вчера уже наведался сразу после некроманта. – Он замолчал, явно наслаждаясь паузой и неприкрытым любопытством на лице Себастьяна.