На выезде из города у груженной овощами подводы отвалилось колесо, и, пока проезд освобождали, образовался длинный затор. По мостовой рассыпались тыквы. Некоторые раскололись, явив миру оранжевое спелое нутро.

– И кому столько понадобилось? – не удержалась я, глядя на то, как двое мальчишек в четыре руки тащат огромную тыкву.

– Милочка, разве вы не знаете? – прокудахтала сидевшая рядом со мной дама. – Через пару недель начинается продуктовая ярмарка. На нее народ со всего королевства собирается. Вот и приезжают в город как оглашенные. На улицах не протолкнуться…

– Со всего королевства, говорите? – насторожилась я, ощущая, как внутри начинает зудеть знакомое чувство, обычно не позволявшее сидеть на одном месте ровно. – В ней участвуют только фермеры?

– Вот уж не знаю, только ли фермеры, но платок в прошлом году купила отличный…

В следующее мгновение я уже вскочила на ноги. Извинившись перед удивленно примолкнувшей бабулькой, протиснулась к проходу и выскочила из омнибуса, пока он не успел тронуться.

Ничто, кроме расстояния от городских ворот до торговой гильдии Вайтберри, не мешало мне получить приглашение на ярмарку! Монетка к монетке, шиллинг к шиллингу. Не хотите давать кредит? Сами денег заработаем!

Домой я вернулась затемно, усталая, но с разрешением на участие в ярмарке. Несказанно повезло, что передо мной от места отказался торговец скобяными изделиями, а в сумке лежал тот самый золотой, припрятанный на черный день.

Не раздеваясь, ворвалась в кухню. Ирвин и Стаффи, утомленные суетливым днем, с индифферентными минами пили кофе. На очаге в котелке, прикрытом деревянной крышкой, пыхтело нечто съедобное и одуряюще пахнущее пряностью карри, даже в животе заурчало. Налив из-под крана воды, я залпом осушила кружку и объявила:

– Народ! У меня отличная новость!

– Денег дали? – оживилась Стаффи.

– Не дали!

– Тогда чего ты радуешься? – Она переглянулась с Ирвином и оба одновременно закатили глаза.

Видимо, я что-то пропустила. С каких пор парочка стала закадычными друзьями? С того времени, как они своровали вывеску, а потом в наказание, что завернули ее в простыню из тончайшего хлопка, целую ночь писали этикетки для банок? Не зря умные люди утверждают, что совместный труд сближает.

– Мы будем участвовать в продуктовой ярмарке в Вайтберри! – блеснула я радостной улыбкой и с помпой тюкнула на стол между друзьями бумагу об оплате места. Ирвин подавился кофе и сильно закашлялся, даже слезы на глазах проступили.

– Светлый божечка, ты нас своими придумками до удушения доведешь, – запричитала Стаффи, мягко хлопая парня по спине.

В кухне горела лампа со световым камнем. Магический артефакт я использовала нечасто, старалась экономить, но он прогорал и на глазах уменьшался в размерах. Каждый раз, когда приходилось счищать пепел, меня начинала душить жаба. Сейчас приличный голыш и вовсе превратился в семечко, в любой момент грозящее погаснуть, и я торопилась сделать в блокноте как можно больше пометок, пока не пришлось зажигать свечи.

Поздним вечером в лавке царила тишина. Соседей не было. В спокойствии я строила генеральские планы, чем привлечь капризных покупателей именно к нашему лотку. В голову пришла отличная идея угощать всех желающих теплым пряным вином, у мамы в записях и рецепт имелся. Конечно, никто не собирался согревать народ по доброте душевной! Как показывал мой личный опыт, в некотором подпитии люди легче расставались с шиллингами на всякие приятные мелочи. Например, на красивую баночку жгучей паприки с солью для острых куриных крылышек. А уж если еще закусить этим самым крылышком с хрустящей глянцевой корочкой, только-только снятым с решетки…

Я вдруг обнаружила, что от ярких гастрономических фантазий на страницу блокнота позорно капнула слюна, а живот издал голодную трель. Только встала, чтобы налить кипяточку (есть после десяти мне строго-настрого запрещала вера), поставила на очаг чайник, как чуть не завопила от страха – за окошком задней двери маячила тень.

Призрак оказался Фредом Оутисом, взявшим привычку пробираться в лавку с черного хода. Видимо, снова стучался с улицы, а я, увлеченная фантазиями о ярмарке, не услышала. Гремя ключами, отперла замок и впустила кавалера.

Он явно был с дороги: в клетчатом пальто и с коробкой шоколада под мышкой. Надеюсь, что по пути нежданный гость плотно перекусил, потому что в доме, забитом банками с перцем для приготовления вкусных блюд, есть было решительно нечего. Ирвин отказался готовить и со Стаффи сбежал в трактир. Подруга пообещала принести кусочек рульки, но я особенно не обольщалась. Когда дело касалось вкусняшек, доверять Стаффи не следовало.

– Тебе, – вручил мне Фред коробку шоколада.

– Спасибо, – скромно улыбаясь, поблагодарила я и сглотнула слюну. На мой взгляд, дарить даме сладости, когда она стоически пыталась запить голод горячей водой, лишь бы сохранить обхват талии, стоило отнести к разряду тяжких преступлений. Хоть рот зашивай, если держишь в руках целую коробку дорогущего шоколада.

– Ты был в столице? – увидев знакомую, тисненную золотом эмблему, полюбопытствовала я.

– Уезжал по срочным делам, – подтвердил он, снимая пальто. После провального свидания Фред пару дней не появлялся. Я уже решила, что он переваривал поражение перед моими сумасбродными соседями и старался избавиться от аллергии на хозяек лавок пряностей, а оказалось, его просто не было в городе.

– Как вернулся, сразу к тебе пришел, – объявил он, бросая верхнюю одежду на спинку стула, и выжидательно улыбнулся.

Точно! Он был голодным!

Законы гостеприимства требовали предложить глазунью с беконом или омлет с луком, или, на худой конец, вареное вкрутую яйцо, но я не питала иллюзий насчет собственных кулинарных талантов. Яичница для потенциального мужа была способна меня этого самого потенциального мужа лишить, а в Питерборо имелось не так много женихов, чтобы ими разбрасываться направо и налево.

– Чаю нет, – объявила я, но тут же устыдилась собственной грубости: – Но есть кофе.

– Я не пью кофе, – улыбка на лице Фреда потускнела.

– Кажется, у нас есть цикорий, – вывернулась я и продемонстрировала коробку шоколадок, им же подаренную. – И сладкое.

– Цикорий? – Фред, похоже, окончательно расстроился из-за того, что его не покормят. – Что ж, никогда не пробовал.

– Тебе понравится, – соврала я, не представляя, кому могла бы понравиться столь редкостная гадость, и кивнула в сторону стола: – Располагайся.

Чувствуя себя по-дурацки, я принялась открывать все подряд кухонные шкафы, пытаясь отыскать цикорий в рядах банок со специями. Наверное, по моему растерянному виду было заметно, что в собственной кухне хозяйкой я не являлась. Бразды правления с самого начала забрал Ирвин. Тут на глаза попалась баночка, подписанная аккуратным почерком подруги «кардамон», и невольно вспомнилось, что восточная пряность была способна отбить мерзостный вкус «поддельного кофе». Не сомневаясь ни секунды, я выставила банку на прилавок и продолжила поиски.