– Дамы, стоп! – резко хлопнул в ладоши Этан, привлекая наше внимание. – Где, говорите, скотина висит?

– На вывеске! – в унисон промычали мы.

Вдруг плотник понимающе переглянулся с подмастерьем.

– Попался! – довольно улыбнулся он и лениво слез с кровати. Спал Этан в обтягивающем зад исподнем до коленок и совершенно не смутился, когда две взъерошенные девицы недоуменно уставились на волосатые ноги. Ну и вообще уставились на разные выпяченные части тела…

Он принялся натягивать штаны. Ирвин надел толстый вязаный жакет прямо на полосатую пижаму, отличавшуюся от костюма плотника, прямо сказать, пуританской скромностью. Мы со Стаффи следили за неспешными сборами и не понимали, что происходит.

– Вы из-за висельника посреди ночи съехать, что ли, решили? – не утерпела я.

– Обрадовалась? – ухмыльнулся Этан. – Пойдем вытаскивать твоего висельника из петли. Пока он не окоченел.

– Сами?! – ужаснулась я. – Может, пастора позовем?

– Чтобы потом отпущение грехов получить? Не переживай, Алекса, мы не будем его бить до смерти, а расквашенный нос к страшным грехам не причисляется, – подвинул меня в дверях плотник и вышел.

– Я совсем запуталась, – не удержалась Стаффи. – Вы о чем сейчас говорите? Бедняга уже повесился, его пожалеть надо, а вы бить собрались? Бестелесный призрак висельника?

– Вора, живого и обычного, – оглянулся Ирвин, прежде чем последовать за наставником.

– Безбожники, – неодобрительно протянула подружка. Время шло, а она по-прежнему жила в мире, где абсолютно все мужчины, особенно мои квартиранты, являлись сволочами, готовыми изувечить кого угодно, даже несчастное привидение.

Когда Этан говорил о неприятном сюрпризе, подготовленном для похитителя вывесок, немножко запамятовал уточнить, что поставил магическую ловушку. Вор оказался худым, бледным и ужасно несчастным отроком лет семнадцати, окоченевшим, словно дворняга в мороз. Едва мальчишка схватился за вывеску, как намертво прилип – не оторвешь.

Судя по всему, особенными магическими умениями парень не обладал и не сразу сообразил, что не сумеет освободиться, просто размахивая ногами. Он опрокинул лестницу, по которой поднимался к штырю, повис на вытянутых руках и приготовился попрощаться с жизнью. Если не от холода, то от позора.

Жалко скукожившись на стуле возле очага, мальчишка отчаянно трясся и пытался согреться.

– Может, ему плед дать? – сочувственно прошептала я.

– Еще накорми и спать уложи. Вон, как Ирвина, втисни между нами, – фыркнула Стаффи. – Он нас едва не ограбил и чуть заиками не сделал, а ты вокруг него прыгаешь.

Этан стоял, прислонившись к кухонному прилавку, и с хмурым видом изучал неудачливого похитителя. Казалось, будто плотник собирался схватить розги, вымоченные в соляном растворе, и отходить воришку по мягкому месту.

– Прошлые вывески ты снял? – спросил он таким строгим голосом, что даже мне стало немножко не по себе. Мигом вспомнились будни в пансионе для благородных девиц. Проучилась недолго, но ярких впечатлений хватит до конца жизни.

Парень опустил голову пониже и едва заметно кивнул.

– Зачем?

Хулиган молчал попавшим в плен шпионом. Шмыгал носом, отогревался и ничего не хотел говорить.

– Ладно, – вздохнул Этан и приказал исключительно серьезному Ирвину: – Посади его в погреб, а утром сдадим стражам.

Мальчишка испуганно вскинулся. В глазах появилась паника, нижняя губа задрожала.

– Дяденька, не надо меня в погреб! И к стражам не надо! Я расскажу! – по-детски заныл он гнусавым голосом. – Меня наняла госпожа Осле.

– Амелия Осле?! – поперхнулась я. – Но какого дьяв… почему?!

Воришка с несчастным видом покачал головой, мол, не знаю – не бейте, но тут же вспомнил:

– И еще! Мой отец работает фонарщиком. Госпожа приплачивает, чтобы он зажигал огни возле школы, а возле вашей лавки не зажигал.

– Она заплатила, чтобы меня лишили света? – поперхнулась я от возмущения.

– Не женщина, а злогиня какая-то! – мстительно процедила Стаффи. – Не зря мне хотелось вцепиться ей в волосы, когда она к нам заявилась.

– Божечки, да зачем ей мне вредить? – с недоумением спросила я у Этана, чувствуя себя ужасно обиженной. Ведь при знакомстве я пыталась с ней быть милой, даже руку пожала!

– Потому что вы, госпожа Пряная Штучка, «легкий рецепт семейного счастья, просто добавь перца в котелок», – продекламировал Этан слоган из объявления, а когда не нашел в моем лице понимания, то терпеливо разъяснил: – Зачем платить за то, чтобы тебя научили смешивать перец, если можно сразу купить готовую смесь и просто действовать по инструкции.

– Обалдеть… – пробормотала подружка потрясенно. – Плотники все такие умные или ты последний из выживших?

– Ну, так что, вы меня отпустите или все-таки в участок? – напомнил о себе воришка.

Неожиданно перед мысленным взором появилось блистающее магическими огнями здание школы, нарядное, бело-розовое, как пироженка. Вспомнился высокий кованый забор с круглыми навершиями на столбах, отгораживающий территорию от пешеходной мостовой.

– С магией у тебя не очень? – Я окинула щуплую, худую фигуру похитителя оценивающим взглядом. Он понуро помотал головой. – А морские узлы завязывать умеешь?

– Умею. – Парень испуганно оглядел жителей лавки, видимо, пытаясь вычислить, какое наказание для него придумали. Не заставят ли самолично привязаться морскими узлами к забору госпожи Ослицы в качестве намека, что подлость с вывесками открылась?

– Превосходно, – улыбнулась я.

На следующий день Питерборо со вкусом обсасывал перченую во всех отношениях сплетню, что между «Пряной штучкой» и «Идеальной хозяйкой» началась непримиримая вражда, ведь утром Амелия Осле обнаружила на красивом кованом заборе кулинарной школы огромное объявление, написанное на белой простыне. Крупные печатные буквы, в одном месте немножко смазанные (из-за того, что Ирвин, оказывается, не умеет рисовать от слова «совсем»), гласили: «Торопитесь в „Пряную штучку“! Мы знаем простой рецепт, как стать идеальной хозяйкой!»

Начиная с обеда, каждый покупатель считал своим личным долгом рассказать, что молодая госпожа была в приступе гнева. Ее помощница даже прибегала в аптекарскую лавку за успокоительными порошками (не без злорадства поделилась с Ирвином жена аптекаря). Припадок случился, когда Амелия попыталась лично сорвать заметное даже слепому объявление, но не догадалась, что широкий отрез хлопка был пропитан заклятьем липкости и привязан на крепкие морские узлы.

Вечером, когда поток клиентов иссяк и город накрыла темнота, фонарщик неожиданно зажег рядом с нашей лавкой уличные огни. Я следила за его работой через витрину и даже чуть поклонилась, когда он помахал мне рукой в качестве приветствия. Ирвин и Стаффи заперлись в кухне и о чем-то перешептывались, а Этан, одетый в щегольское пальто, шляпу и обутый в лучшие ботинки, куда-то собрался уезжать.