«ластовые офицеры уже отошли в область прошлого, и поэтому следует сказать о них несколько слов. Корпус ластовых офицеров состоял из произведенных в офицеры унтер-офицеров и боцманов флота и предназначался исключительно для службы в порту и экипажах. Это были достойнейшие люди, прошедшие суровую школу морской жизни, тончайшие знатоки своего подчас довольно сложного дела, но вне узкой сферы своей специальности они не знали ничего. Большинство из них были бывшие баталеры, пошкиперы и боцмана и занимали должности заведующих портовыми складами, служили на плавучих средствах порта, заведовали такелажными и парусными мастерскими, плавучими кранами и т.п., чины, имели они сухопутные, причем доходили лишь до чина капитана, на котором застревали до предельного возраста, после чего производились в подполковники с увольнением в отставку с мундиром и пенсией, но обычно оставались на своих насиженных местах, продолжая службу по вольному найму.

Таковым был... подполковник в отставке Поздеев. Сколько ему было лет — я думаю, он и сам этого в точности не знал: может быть 55, может быть 65, а может и больше. Сухой кряжистый старик, с лицом цвета мореного дуба, со щетинистыми седыми усами, хриплым голосом и большим носом-дулей, цвет которого предательски указывал на пристрастие его хозяина к напиткам крепостью не ниже 40°. Спрошенный однажды, за обедом…, какое вино он предпочитает, с полной откровенностью и чувством собственного достоинства Поздеев ответил, что из легких виноградных вин он предпочитает коньяк.

Большой знаток своего дела, он выполнял очень тонкую работу, манипулируя такими грубыми предметами, как 100-тонный неуклюжий кран и броневые плиты. Работа, без сомнения, тонкая: подвести плиту вплотную к борту таким образом, чтобы броневые болты пришлись бы как раз против просверленных для них в борту дыр, — манипуляция в трех плоскостях, причем малейшее отклонение в одной из них сводило на нет всю работу».

Возможно, правда, что ластовый подполковник Поздеев был выдуманным либо собирательным образом. В списках ластовых экипажей такого офицера не было. Кроме того, ластовых экипажей к началу XX века не существовало уже около 40 лет, а обладатель чина подполковника должен был быть к тому времени уже глубоким старцем.

«Прорыв» в производстве нижних чинов в офицеры произошел в годы царствования императора Александра Второго. Так, 20 апреля 1870 года император утвердил «Правила о производстве нижних чинов морских команд из одной статьи в другую, в унтер-офицерские чины и в офицерские и гражданские чины». Обратимся к соответствующему разделу.

К экзамену на офицерский («классный») чин допускались унтеры, прослужившие в этом звании не менее 12 лет. Помимо желания кандидата в офицеры, для допуска к испытанию требовалось соизволение начальства, а также наличие конкретной вакансии. Отметим, что унтер-офицеры производились в прапорщики по Адмиралтейству, а боцманы — в подпоручики по Адмиралтейству. В том случае, если таковая вакансия открыта не была, унтер-офицеры по итогам экзамена производились в коллежские регистраторы (низший гражданский «классный» чин) с увольнением в отставку.

Решение о допуске к экзамену принимали для служащих центральных учреждений флота непосредственные начальники, а для служащих портов — их главные командиры.

Бывало и обратное — офицера за некие проступки разжаловали в матросы. Обычно с формулировкой «за неприличные офицерскому званию поступки».

11 мая 1829 года 36-пушечный фрегат Черноморского флота «Рафаил» между Босфором и турецкой крепостью Сизополь в густом тумане попал в самый центр турецкой эскадры, состоявшей из 16 вымпелов, включая шесть линейных кораблей, два фрегата, пять корветов и два брига Командир корабля капитан 2-го ранга Семен Михайлович Стройников (по иронии судьбы, ранее он командовал легендарным бригом «Меркурий») был лично храбрым человеком, кавалером ордена Святого Георгия 4-й степени за выслугу лет и Золотого оружия. Как и требовал Морской устав, он собрал офицеров на военный совет, где было принято решение драться до последнего. Однако команда, по словам старшего офицера, погибать не хотела и попросила сдать фрегат. Каково было решение команды на самом деле и почему ее послушались офицеры — нам неизвестно. И снова ирония судьбы — офицеры фрегата были временно помещены на линейный корабль «Реал-бей» — один из преследователей все того же «Меркурия».

Реакция императора Николая II на сдачу «Рафаила» была крайне жесткой. В указе, изданном по данному печальному поводу, были следующие слова;

«Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый Флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата “Рафаил”, не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню».

Легенда гласит, что бывшему командиру «Рафаила» было запрещено жениться, дабы не плодить в России трусов. Правда, было уже поздно — у Стройникова были и жена, и дети, а два сына — Николай и Александр — впоследствии вышли в адмиралы, будучи участниками обороны Севастополя в 1854–1855 годах.

Что же касается Стройникова-старшего, то уже после войны, в 1830 году, он был по суду лишен дворянства, чинов и орденов и разжалован в матросы. Сначала он отбывал наказание в казематах Бобруйской крепости, а с 1834 года бывший капитан 2-го ранга служил на судах Черноморского флота.

И еще одна «гримаса кровавого царского режима». Вдова Стройникова, Елизавета, долгие годы после его смерти получала ежегодное денежное пособие в размере 100 рублей из сумм Морского ведомства

В турецком флоте «Рафаил» служил под именем «Фазли-Аллах»[147] и был сожжен русской эскадрой 18 ноября 1853 года в Синопской бухте. Рапорт вице-адмирала Павла Степановича Нахимова начальнику штаба Черноморского флота и портов Черного моря вице-адмиралу Владимиру Алексеевичу Корнилову содержит следующие строки: «Взрыв фрегата “Фазли-Аллах” (“Рафаил”) покрыл горящими обломками турецкий город, обнесенный древнею зубчатою стеною. Это произвело сильный пожар, который еще увеличился от взрыва корвета “Неджми-Фешан”, пожар продолжался во все время пребывания нашего в Синопе, никто не приходил тушить его, и ветер свободно переносил пламя от одного дома к другому».

А в донесении императору Николаю Первому светлейшего князя Александра Сергеевича Меншикова есть следующие слова — «исполнено силою оружия».

Естественно, факт разжалования капитана 2-го ранга Стройниковым был не единичен. Вот несколько примеров.

Наиболее известным «возмутителем спокойствия» с точки зрения чинопочитания был Николай Николаевич Зубов, произведенный в 1859 году в гардемарины флота предпоследним по списку, что обычно означало либо низкую успеваемость, либо дурное поведение, либо и то и другое. В 1871 году лейтенант Зубов был предан Военно-морскому суду Кронштадтского порта «за неоднократные оскорбления старшего офицера клипера “Вестник” и нанесение ему ударов» по лицу. В следующем году по высочайшей конфирмации он был разжалован в матросы с лишением дворянства и переводом в Аральскую флотилию. Дальше, как говорится, ехать было уже некуда