Алу занималась раной и не обращала на меня внимания. Я же всматривалась в ее лицо и узнавала знакомые черты. До меня наконец дошло, кто она такая.

– Ты ведь сестра Дана? – робко спросила.

Она скользнула холодным взглядом, точно как у брата, развеивая тем самым последние сомнения.

– Да, – коротко, будто с неохотой. И снова сосредоточилась на работе.

Интересно, она со всеми такая немногословная, или дело именно во мне?

Более приветливым казался парень.

– А ты Мария, верно? – первым проявил дружелюбие. – Я Энтал, – взмахнул головой, откидывая со лба отросшую светлую челку, что уже лезла в глаза.

Все больше погружаясь в таинственный мир Дана, я постепенно переставала удивляться всему экстраординарному, в том числе странным именам.

– Привет, – буднично поприветствовала. – Где ты так? – кивнула на его окровавленный живот.

– Поранился на охоте, – тут же нашелся, что соврать. Судя по всему, в этом доме все лгут.

– На кого охотился? – решила уличить во лжи. – На лису? Кабана? Человека?

Энтал рассмеялся и тут же скривился, хмуро глянув на Алу:

– Аккуратней.

– Ни «пожалуйста», ни «спасибо», – она со злостью накрыла шов салфеткой и зафиксировала ее пластырем, отчего парень снова поморщился. – Обращаетесь со мной, как с прислугой, – сгребла со стола вскрытые упаковки, использованные ватные тампоны и швырнула их в мусорное ведро. – Я вообще не обязана этим заниматься.

Видимо, Энтал, не воспринимал ее жалобы всерьез, поскольку и не думал спорить.

– Спасибо, – театрально поблагодарил, расплываясь в широкой улыбке. – Я ценю твою заботу.

– А почему Дан тебе не поможет? – невольно коснулась безупречно гладкой кожи у себя на шее, где по всем законам логики должны быть ужасные рваные раны от зубов того существа.

– Потому что ты непроходимая идиотка, – пробубнила себе под нос Алу, собирая аптечку. Похоже, я сказала что-то не то или спросила о запрещенном в их доме.

– Мелкие царапины и незначительные повреждения мы в состоянии залатать сами, – Энтал, в отличии от Дана, с легкостью раскрывал секреты, – а для исцеления смертельных ран приходится затрачивать много внутренних сил, поэтому свои, – он задумался, подбирая подходящее слово, – умения Дан оставляет на тяжелые случаи, такие, как твой.

Только сейчас я осознала, насколько серьезно пострадала и что, возможно, могла не выжить. Но все обошлось, и похоже, исключительно благодаря Дану. Но что это за особые “умения”?

Воспользовалась словоохотливостью Энтала, и рискнула поспрашивать.

– Как называется существо, что напало на меня? – не проявляла большого интереса, будто это не имело для меня большого значения.

– Это кирин – ищейка харпа, – ответил набором незнакомых слов. – Их укус ядовит, как у ваших змей, только во много раз опасней и мучительней.

Я обратила внимание на его неприметное “ваших”, словно он не причислял себя к человеческой расе. И Дан называл незнакомцев из переулка “не люди”. Кто же тогда? Не стала прямо в лоб спрашивать об этом, и начала издалека:

– Что такое «харп»?

Он, не колеблясь, собирался ответить и на этот вопрос, но Алу помешала ему.

– Хватит болтать, – властно приказала, чем все сильней напоминала брата. – Дан ничего не говорил насчет того, много ли она знает, и собирается ли он вообще ее посвящать.

Но то ли ей не хватало братского авторитета, то ли не было волевого стержня, но Энтал и не думал подчиняться.

– Не обращай на нее внимания, – шепнул мне, – она не такая стерва, какой прикидывается.

Как будто в опровержение его слов она отшвырнула белый короб с медикаментами со стола:

– Закрой рот! Не забывай, с кем разговариваешь! – и пулей выскочила из кухни.

Алу явно не хватало выдержки и терпения, но ей простительна излишняя импульсивность – она практически подросток. Я нисколько не осуждала ее.

Но Энтал, кажется, испытывал вину, что спровоцировал эту неприятную сцену.

– Она не любит ни с кем делить внимание брата, – словно защищал ее. – Долгое они были в разлуке, она болезненно переносила это. Да и время было непростое. Для всех.

– Где он был? – задала так долго мучивший меня вопрос.

Энтал переменился: побледнел, в глазах на короткое мгновение вспыхнул страх.

– Не знаю, – снова солгал. – И никогда не спрашивай об этом Дана. Прин запретила касаться этой темы.

– Кто такая?… – только хотела спросить о Прин, как за спиной послышались шаги.

В комнате появился Дан в окровавленной одежде и сжимающий длинный клинок. Он подошел к Энталу и прижал окровавленное лезвие к его горлу. Несколько багровых капель упали на грудь.

– Еще раз ослушаешься приказа, – как зверь рычал Дан, – на этом клинке будет твоя кровь. – Энтал нервно сглотнул, безмолвно принимая правила. Тогда Дан выпустил оружие, которое со звоном упало на пол, и медленно направился к двери.

Мой взгляд метался между окровавленным клинком и Энталом, стирающим чужую кровь с подбородка. Он не выказывал никаких признаков страха или недоумения: похоже, такое поведение в этом доме норма. Но сам Дан, думаю, сейчас далек от нормы, поэтому я отправилась за ним.

Спальня, в которой провела ночь, она оказалась пуста. Но по шуму воды я догадалась, что он в душе – смывает себя кровь. Не хотела представлять кому она принадлежала, и какая участь его постигла.

Я присела на край кровати, которую все так же устилали скомканные простыни, напоминая о прошлой ночи: боли, что выкручивала меня до потери сознания, и нежных прикосновениях Дана, что утешали меня в эти моменты.

Шум воды стих, и вскоре в дверях появился он сам. С мокрых волос еще капала вода, струйками сбегая по плечам и груди, впитываясь в полотенце, обернутое вокруг бедер.

Взглядом я изучала его тело. Частично получила ответ на свой вопрос: что пережил Дан последние несколько лет?

Многочисленные шрамы, как паутина, расползались по коже, оплетая своими сети плечи, руки и грудь Дана. Он заметил, как я пристально разглядываю отметины, и, как и любому нормальному человеку, ему не нравилось, что его так откровенно изучали. И вполне логично, что он стремился скрыть их: молча прошел к шкафа.

Стоило ему повернулся спиной, как моему взору открылись новые устрашающие “узоры”. Они были более старыми и глубокими и шли длинными полосами. У меня сжалось горло.

Медленно я поднялась с кровати и шаг за шагом двигалась к Дану. Он почувствовал, что я приближаюсь, но не сдвинулся с места, тем самым давая мне разрешение прикоснуться к себе.

Едва я дотронулась до Дан, как мгновенно все его тело напряглось в нервном ожидании: превратилось в натянутую струну. Провела подушечками пальцев по одному из шрамов. Бледно-розовый рубец был грубым, отчетливо ощущалась неровность кожи, но у меня не возникало отвращения. – Расскажи мне, – хотела знать, кто сделал это с ним и за что.