— Речь не о ней. Как ни смешно, я даже не знаю, где она. Это не мое ведомство.

Мне стоило огромного труда лежать и не шевелиться. Все мои жилы напряглись и руки сжимались в кулаки.

— Я предлагаю тебе выкупить свою жизнь. Или ты мне все расскажешь, или я выйду и позову ребят. Может, ты жаждешь потолковать сначала с ними?

— Иди к черту.

Он чуть склонился надо мной и зловеще предупредил:

— Один из моих мальчиков непревзойденный мастер в обращении с ножичком. Он обожает нарезать полоски из кожи. Может, ты помнишь, что он проделал с Бергой Тори? — От его отвратительной ухмылки меня чуть не стошнило. — С тобой мы поработаем круче.

Он выразительными жестами показал, как режет меня на куски.

Я пробормотал что-то нечленораздельное. Карл ничего не понял и склонился надо мной еще ниже.

— Что, что? — переспросил он. , "

Это были его последние слова, потому что в следующий миг я сжал его глотку так, что глаза его стали вылезать из орбит и он не смог даже пикнуть. Он судорожно вцепился в мои запястья, но силенок у него хватило лишь на несколько секунд. Язык его вывалился изо рта, а из горла доносились хлюпающие звуки, которые вскоре перешли в слабый хрип. Я аккуратно связал его и положил на свое место.

Подойдя к двери, я произнес, стараясь подделаться под Карла:

— Он все рассказал. Можете его забрать...

Раздались чьи-то шаги. В помещение вошел парень и, не глядя на меня, шагнул к кровати. В его руке мелькнул нож, послышался звук взрезаемой плоти. Тело Карла извивалось и дергалось. Да, этот парень действительно был мастер своего дела, и ему следовало работать мясником.

Затем он повернулся в мою сторону и только сейчас понял, как жестоко он ошибся, но раскаяться ему уже не пришлось. Я со всей силы развернул его шею, и хруст позвонков констатировал, что на свете стало одним подонком меньше.

Дела шли все круче.

Я вылетел из комнаты с криком и кинулся к парню у стола. Он растерялся на секунду, и именно этого мгновения ему не хватило на то, чтобы выхватить пистолет. Я налетел на него и повалил его на стул. Пистолет покатился по полу, и в тот же миг мой кулак снес парню челюсть. Он уже не пытался добраться до пистолета, а замер, закрыв лицо руками. Но я хотел, чтобы он видел все, что я делаю. И он видел это вплоть до того мгновения, когда пуля пробила ему голову. Вид крови остудил мое сердце. Я затащил тело в комнату, положил его рядом с телом того негодяя с ножом и ушел.

Выбравшись на улицу, я остановился под дождем и подставил ему лицо. С наслаждением вдыхая свежий воздух, я успокаивался и возвращался к жизни. Потом я стал смеяться. Пьяный парень, тупо сидевший у двери в десяти футах от меня, поднял голову и, кажется, даже немного протрезвел. Возможно, он заглянул мне в лицо и понял, что крылось за этим смехом. Во всяком случае, глаза его стали не такими стеклянными, он с трудом поднялся и, пошатываясь, скрылся в дверях, испуганно оглянувшись на меня.

Я знал, где нахожусь. Тот, кто хоть раз побывал на Второй авеню, никогда этого не забудет. Дом, откуда я вышел, был старым, обшарпанным и грязным. В одном из окон красовалась табличка: “Сдается внаем”. Забегаловка на углу уже закрывалась, и человеческое отребье, обитающее в этих местах, неохотно расползалось оттуда, растворяясь в тумане. Я шел не торопясь, почти неотличимый от них. Еще один бесприютный бродяга, ищущий себе пристанища. Добравшись до телефонной будки, я набрал номер полиции.

— Советую вам прислать наряд полиции в старый сарай в районе Второй авеню.

Все-таки они действуют на редкость быстро. Не прошло и пяти минут, как я услышал сквозь шум дождя вой сирены, и мимо меня промчалась патрульная машина. Что ж, им там будет на что посмотреть. Я достал бумажник и изучил его содержимое. Все было на месте, кроме денег. Но именно деньги требовались мне сейчас больше всего. Чуть дальше по улице светились окна какой-то забегаловки. Я вошел и остановился у двери. Двое пьяниц дремали у стойки, и еще один парень развлекался игрой на тромбоне.

Мне ничего не оставалось делать, как подойти к стойке и положить на нее свои часы.

— Мне нужна монетка позвонить. Можете взять мои часы.

— За монетку? Что за глупости, парень? Хочешь кофе?

— Нет, спасибо. Мне надо позвонить.

Бармен осмотрел меня с головы д6 ног, тихо охнул и, порывшись в кармане, протянул мне монетку вместе с часами.

— Возьми. Я знаю, как оно бывает.

Пата дома не оказалось. Я позвонил к нему на работу, но и там его не было. Дежурный поинтересовался, что ему передать.

— Время не ждет, парень, и, если я не свяжусь с ним сейчас, он потеряет важный след.

Несколько секунд в трубке раздавался только треск — видимо, дежурный с кем-то советовался. Потом я снова услышал его голос:

— Мы попробуем связаться с капитаном по рации. Вы можете дать мне номер вашего телефона?

Я назвал ему номер и сказал, что буду ждать. Бармен внимательно наблюдал за мной. На стойке возле него дымилась чашка кофе, рядом лежала пачка сигарет. Когда я закончил разговор, он дружески кивнул мне и жестом указал на них. Лучшего трудно было и пожелать. После кофе колени мои перестали дрожать и я практически пришел в норму. Я сидел и курил, иногда поглядывая в окно. Открылась дверь, и в бар ворвалась струя холодного воздуха. Вошел еще один музыкант со скрипкой в футляре, устало сел и заказал кофе. Откуда-то с улицы донесся вой полицейской сирены. Я вновь задумался и опомнился, лишь когда вошел Пат. Лицо его было равнодушным и усталым, под глазами легли темные круги. Уголок его рта иногда чуть подергивался, и тогда он торопливо прикрывал его рукой.

Он подошел ко мне и сел рядом:

— Кто это тебя так отделал?

— Я плохо выгляжу?

— Ужасно.

Я усмехнулся. Два-три дня все тело у меня будет болеть, но все же я легко отделался.

— Они сцапали меня, но я сумел выкарабкаться. Пат прищурился и очень пристально посмотрел на меня.

— Неподалеку отсюда случилось небольшое происшествие. Уж не ты ли приложил к этому лапу?

— А какова официальная версия?

— Видимо, оставшийся в живых парень укокошил троих своих сообщников. Для него это конец.

— Так сказал коронер?

— Да. И я это подтвердил. Два эксперта утверждают то же самое. Правда, сам парень упирается. Он еще не совсем протрезвел и несет что-то об убийстве Берги Торн, в котором он участвовал. Но когда ему втолковали, что он натворил сейчас, он умолк и не говорит больше ни слова. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так боялся.

— Значит, так оно и останется?

— Никаких других версий нет. А ты что скажешь? Я затянулся и бросил окурок в пепельницу.