Не переставая двигаться вперед, я схватил пальцы Вички, потянул на себя. Одновременно разворачиваясь на девяносто градусов, скользнул рукой по ее поясу, снимая оружие. Затем маятником качнулся обратно, отводя ее руку и коротко, без замаха, выбрасывая кулак…

Когда-то давно, в неспокойной жизни мегаполисов, когда мы еще были одной семьей… Любимая!.. я учил Вичку некоторым приемам самообороны. Она весело смеялась всякий раз, когда я легонько бросал ее на кровать, показывая очередной прием. Медленно, чтобы не причинить боли, показывал захваты и коварные удары, призванные ошеломить и нейтрализовать врага девушки в ночное время суток. Вичка хлопала в ладоши и довольно болезненно повторяла на мне те же приемы. Быстро училась, но я не ожидал, что незамысловатые движения так крепко врежутся в ее память…

То ли она успела вспомнить этот прием, то ли инстинкт успел сработать раньше.

Удар, который должен был ее наиболее безболезненно отключить минут на тридцать, смазался. Вместо шеи кулак угодил в подбородок. Закованные в броню пальцы разбили кожу, щедро брызнуло красным. Девушка, запрокинув голову, отлетела на стену, крепко приложившись спиной. С затуманенными глазами сползла, уронила голову на грудь.

— Бежим! — коротко бросил я, стараясь не поддаться обуревавшим меня чувствам и не рвануться к Вичке.

Американцы пулями рванули с места, сорвали с плеч автоматы. Я, стараясь не отставать, на ходу вынул магазин из автомата Вички, рванул затвор. Потом отшвырнул обезвреженное оружие на груду хлама под стеной. В тот же момент в спину больно ударило, сбило с ног. Кувыркнувшись, я потерял скорость, но снова вскочил на ноги, мысленно благодаря создателей бронированных комбинезонов за прочность. А пули уже рубили воздух вовсю. Еще раза три меня едва не сбило с ног, когда в спину снова попали. Один раз пуля скрежетнула по шлему, ушла в потолок, но в голове остался противный звон.

— Вот сволочи!

Я на бегу исхитрился обернуться, наугад пальнул из дробовика. Хранительницы мгновенно попадали на пол. Я не успел обрадоваться легкой победе, как КАты амазонок заговорили в полную силу.

Поворот попался как нельзя кстати. Меня выбросило за угол, отколов плечом от стены приличный кусок бетона. Впечатавшись в стену, я рухнул на пол, но американцы тут же подхватили. Едва ли не силой потащили по коридору. Выпрямляясь, я успел заметить, как на плече безвольно болтается вырванный из ткани кусок брони. Да уж, полновесной очереди из КАтов комбинезоны явно не выдержат!

Коридор разделился, один ход повел к комнатам начальства, второй прикрывала фанерная дверь. Тот ход приведет к ангару. Джексон, вырвавшись вперед, всем телом налетел на дверь, сорвал с петель. Не заметив преграды, помчался дальше, не переставая стрелять в потолок и создавая панику.

Поворот. Еще раз поворот. Короткая, в три ступени, бетонная лестница.

Двери в ангар показались воротами в рай. Только выглядят не очень. Собственно, от двери остались одни воспоминания. Тонкие жестяные створки болтаются на петлях, металл разорван в нескольких местах. Видны глубокие разрывы от уже знакомых когтей.

Напоминание о штурме Гарнизона. И оно не прошло даром.

Еще в метро, рассказывая мне о тайном складе в производственном квартале, Борзов смутился. Сначала долго ломался, попеременно краснея и бледнея, потом, смущенно заикаясь, рассказал. Мол, была у него мысль заняться бизнесом. Странным таким бизнесом. Во время городских празднований, или просто по богатым заказам, катать желающих на вертолетах. Активная реклама «воздушных прогулок над любимым городом» поможет раскрутиться. Или можно разбрасывать рекламные листовки над Москвой, но это рискованно. Городские службы могут крепко дать по шее, точнее, по кошельку. Или можно…

Короче, тогда я не стал заострять на этом внимание. Ну хочет Борзов перейти на легальное положение, ну и пусть. Не до седин же воровать у государства? Причем в таком рискованном бизнесе. А позже, когда мы обосновались в Гарнизоне, в мыслях не одну тысячу раз благодарил предусмотрительность генерала. Видимо, глуповатая идея прокатных боевых Ми-24 всерьез захватила Борзова. Да так, что он приступил к ее исполнению. Это нам потом невероятно помогло.

Огромный ангар, видимое налоговым и прочим службам помещение, выстроен по всем правилам. Точнее, переделан по всем правилам и ГОСТам из старого железнодорожного склада. Метров сто в длину, и метров шестьдесят в ширину, ангар поделен на три части тонкой перегородкой из гипсокартона и жести. Самую малую из комнат оградили как своеобразный шлюз-проход на нижние этажи Гарнизона. Небольшое помещение занимают техники-ремонтники, почти полностью завалив его запчастями. И, наконец, третье, самое большое, вмещает вертушки.

Тут же, в причудливых сплетениях шлангов, проводов и заправочных колонок, стояли три Ми-24. Последний, исцарапанный и помятый, ждет команды, чтобы снова отправиться в «метель».

Чтобы поднять машину в воздух, нужно выводить через главные ворота, которые Борзов укрепил изнутри стальными балками. Наверное, на случай гранатометной атаки. Не иначе. Но, видимо, уже после того как генералу пришла идея использовать вертушки в легальных туристических вылетах, был добавлен еще один выход. Широкая створка из складывающихся жестяных листов на потолке. Раньше мы думали — самое слабое место в Гарнизоне. Как же мы ошибались!

Отстреливаясь больше для создания эффекта сопротивления, мы выбежали в ангар.

Первое, что бросилось в глаза, — готовый к вылету вертолет. Вот он, заправленный, загруженный припасами и оружием, покорно ждет. Но, к сожалению, как это всегда бывает, было и «второе»…

Первым остановился Джексон. В него, едва не сбив с ног, врезался Джеймс. Я налетел на замерших американцев, с трудом удержался на ногах, зло проорал:

— Какого?!

«Обезьяны» подняли головы от многочисленных трупов, что беспорядочно раскиданы по ангару. Окровавленные морды выражают недоумение и раздражение, похоже, их оторвали от трапезы.

— Улыбаемся и машем… — едва слышно пробормотал я, стараясь даже не шевелить губами. — Никому не двигаться…

Игра в «гляделки» продолжалась. Осоловевшие от крови и сытости твари выжидающе смотрели на нас, мы на них. Никто не шевелился. Только сердце колотится как сумасшедшее, готовое выпрыгнуть из груди. В голове пусто, будто от мозга отхлынула вся кровь.

Как назло в коридоре раздался дикий грохот, будто фанерную дверь взрывали гранатами. Следом донеслись тяжелый топот десятков ног и резкие команды Веселковой. Ближайшая «обезьяна» глухо заворчала, в глазах блеснула ненависть, начала выпрямляться. Вслед за ней, медленно поднимаясь, начали двигаться и остальные.

— В сторону! — быстро шепнул Джеймс.

Коммандос первым метнулся в сторону, стараясь укрыться за перегородкой. Мы с Джексоном прыгнули в противоположный бок за секунду до того, как Хранительницы показались в проходе.

Те вылетели из коридора, тут же сбились с шага, сгрудились в узком проходе, видя нового врага.