— Пап, я понимаю…

— Нет, не понимаешь! А должна понять. Я не могу предусмотреть всё! Эти люди — они же землю жрать будут, чтобы добраться до тебя! А ты так беспечно себя ведёшь. Двери открываешь… Как же ты ещё не поняла, что так нельзя? После всего, что было!

Ника встала из-за стола и поставила чайник. Слова отца звучали обидно: ведь она же всё понимает! Даже Тристану не дала свой номер телефона, хотя так хотелось!

Францев завёлся.

— Я же говорил тебе — контактов никому не давать, никуда не уходить с незнакомыми, двери неизвестным не открывать! Нельзя отвлекаться: мишура, блеск, шампанское — всё это отвлекает, и — раз — всё, схватили! — Вспомнив похищение в Давосе, Францев не заметил, что от страха за свою дочь он начал почти кричать.

— Пожалуйста, не кричи на меня. — Ника помолчала. — Я всё поняла… Значит, кто-то ещё знает о камнях и обо мне?

— Да. И это вряд ли англичане. Так что теперь надо разобраться, откуда ноги растут…

В тот вечер Карен долго ждал звонка. Но его всё не было. Он уже понимал: операция сорвалась. Ближе к ночи ему позвонил тот, кто должен был сделать дело, и сообщил: задание не выполнено, посланные на него люди до сих пор не вернулись. Да, плохо дело…

Карен отдавал себе отчёт, что похищение дочери советника Вересовского — затея рискованная. У отца, разумеется, сохранились нужные связи. И если его догадки верны, то мужиков сейчас уже допрашивают, а потом будут разматывать всю цепочку. И в итоге выйдут на него, Карена.

На душе скребли кошки. Он налил себе полбокала любимого коньяка и выпил залпом, надеясь, что полегчает. Машинально включил телевизор. Показывали какую-то оперу из Мариинки. «Что наша жизнь? Играаа!» — неслось с экрана. Карена поразило, насколько это совпало с его собственными мыслями. Он прильнул к экрану, словно надеясь найти ответ на терзавшие его дурные предчувствия.

На экране по сцене метался молодой человек с безумными глазами и всклокоченными волосами:

— Пусть неудачник плачет, — вслух проговорил Карен. Ему вспомнился убитый Сосо.

«Сегодня ты — а завтра я!» Настроение было — хуже некуда. На этой неделе надо было отдавать долг, а чёртову девицу теперь уже точно не найти — отец спрячет её так, что вовек не сыщешь. На бриллианты можно было уже не рассчитывать. И если только не поможет Бадри… Но надежда на него было слабая — выручать в таких ситуациях он не любил, тем более что ничем Карену обязан не был. «Пусть неудачник плааачет!» — всё звучал у него в голове трагический, надсадный голос…

Через месяц Карена, бывшего помощника крупного криминального авторитета, нашли в Яузе с простреленной головой. Дело было быстро закрыто за отсутствием каких-либо улик.

Мощная струя самого большого фонтана в мире поднималась на высоту в 150 метров и рассеивалась над зеркальной гладью озера Леман, падая вниз мириадами капель, из которых солнце создавало радужные переливы. Был ясный день. Из иллюминатора подлетавшего к женевскому аэропорту «Боинга» был прекрасно виден не только фонтан, обеспечивший — наряду с часами, банками и штаб-квартирами международных организаций — всемирную славу этому небольшому тихому городу в предгорьях Альп, но и величественная снежная вершина Монблана, которая издали — и это давно подметили дипломаты — напоминала профиль лежащего Карла Маркса.

Рядом с Францевым сидела почти до неузнаваемости изменившаяся Ника — эффектная стройная брюнетка с причёской «под Мирей Матьё». Он не раз посматривал на неё, не вполне узнавая в этой девушке свою дочь, настолько непривычный тёмно-каштановый цвет волос и новая причёска изменили облик Ники. Но это было необходимо. Францев летел в Женеву не ради швейцарских красот, а совсем с другой целью. И это было уже не поручение Вересовского. С ним Францев «расплатился» той частью бумаг, которую забрал у Богдана. Объём был немалый, олигарх остался доволен и уже запустил документы, как он выразился, «в работу». К тому же в тот момент он был больше увлечён двумя своими новыми «игрушками» — телевидением и приобретением за бесценок крупной нефтяной кампании. А потому Вересовский легко отпустил на несколько дней Францева.

На обратном пути из Киева в Москву Францев долго думал, как ему поступить с самой важной частью досье Богомольца — той, что отдала его верная помощница. Ему не хотелось передавать её олигарху. Францев знал, что сверхбогатые новые русские живо интересуются всем, что сулит продление жизни. Ещё бы: с той жизнью, которую они себе за несколько лет создали, совершенно не хотелось расставаться. Но недавнему разведчику, воспитанному в прежней традиции, хотелось верить, что кто-то ещё в России думает об общем благе. В это было трудно поверить, но обрывки информации, доходившие до Францева, убеждали его: государство медленно, мучительно, но начинает возрождаться.

Францев решил: самые ценные для науки записи Богомольца надо передать в надёжные руки. И почти сразу после возвращения из Киева у него состоялась важная встреча с новым руководителем разведки. «Этот человек получил назначение совсем недавно, — разъяснил ему Николай Иванович, который и организовал эту встречу через бывших сослуживцев. — И сейчас пытается воссоздать то, что было почти уничтожено».

Разговор с немолодым человеком с мудрыми глазами и неожиданно приятной улыбкой возродил во Францеве надежду. И в Швейцарию он отправился уже совсем с другим настроением.

Нику ему пришлось взять с собой. Лжегрузчики, арестованные на Зоологической улице, клялись, что не знают подлинного заказчика, пославшего их за Никой. Ниточку, которая вела к этому заказчику, ещё только предстояло размотать. Оставить дочь одну в Москве после такой наглой попытки похищения было немыслимо. Заказчик явно знал о бриллиантах. И, пока его не вычислили, в Москве ей оставаться было нельзя.

Пришлось Нике сменить цвет волос, причёску, а с помощью контактных линз превратить свои глаза цвета морской волны в тёмно-карие. По документам она теперь стала Натальей Изместьевой. Впрочем, свой прежний и ещё действовавший паспорт на имя Ники Никитиной она с собой захватила. Как знать, мог и понадобиться.

— За Богомольца большое спасибо, — поблагодарил Францева человек с мудрыми глазами. — Отдам её нашим академикам, пусть посмотрят. А вдруг там и впрямь — секрет бессмертия, — улыбнулся он. — Но ведь Богомолец много чем другим ещё занимался, например переливанием крови. Так что там может быть немало интересного. Изучим! Но сейчас у меня к вам другой разговор. Такие люди, как вы, на вес золота. Особенно сейчас. Вы нам очень нужны. Вы хотели бы вернуться?

Францев, хотя и допускал такое предложение, не знал, что ответить. Ему, безусловно, хотелось вернуться. Но на нём висел немалый долг за только что купленную квартиру, а невысокие зарплаты на госслужбе ему были хорошо известны.