принадлежала папистам[138], от которых, а в этом можно нисколько не сомневаться, никогда не знаешь чего ждать. С этой темы он переключился на чудачества викария, издавшего в прошлое воскресенье указ о том, что в эту пятницу будет проводиться празднование Дня Святого Апостола Фомы,[139] а в одиннадцать часов в церкви по этому поводу будет проходить служба. Исходя из этих и других соображений, полковник пришел к выводу, что викарий был натуральным папистом, если только не иезуитом, но умело это скрывал, при этом Паркинс, который не очень был склонен дискуссировать на эту тему, для того, чтобы не вступить с ним в конфронтацию, вынужден был поддерживать разговор. Надо сказать, они так хорошо ладили этим утром после завтрака, что не возникало никаких сомнений в том, что они не расстанутся и после обеда.

Все послеобеденное время они увлеченно играли, забыв обо всем, до тех пор, пока еще можно было хоть что-нибудь различить на площадке и свет не начал подводить их зрение. Вдруг Паркинс вспомнил, что собирался посетить руины, на которых побывал вчера. – Не беда, – подумал он, – дело это не срочное. Утро вечера мудреней, лучше будет, если сегодня он пойдет домой в компании с полковником.

Не успели они завернуть за угол, как какой-то мальчишка летит им навстречу как угорелый, вдобавок ко всему, он чуть не сбил с ног полковника и вместо того, чтобы убежать, вцепился в него, тяжело дыша от быстрого бега, прилип – не оттащить. Полковник, естественно, начал того бранить, но очень быстро сообразил, что мальчишка этот до того перепуган, что дар речи потерял. На все вопросы, которые они ему задавали, не последовало ни единого ответа. Отдышавшись, паренек начал выть как ошалелый, и еще сильнее схватился ручонками за ноги полковника. В конце концов, они его оторвали, но тот так и продолжал выть ни на секунду не замолкая.

– Что, черт побери, произошло? Куда тебя угораздило залезть? – спрашивали они его наперебой.

– Я видел, как оно махало мне из окна, – дико выл мальчик, – и очень испугался.

– Из какого еще окна? – раздраженно спросил полковник. – А ну-ка, возьми себя в руки, парень, ты же мужчина.

– Из окна в гостинице, которое выходит на улицу, – лепетал перепуганный мальчуган.

Паркинс уже собирался отпустить ребенка домой, но тут вмешался полковник. Он решил хорошенько расспросить мальчугана о том, что произошло на самом деле. Как сказал полковник, совсем непросто так сильно напугать сорванца, не каждый на такое способен, и если вдруг удастся выяснить, что какие-то подонки сыграли с ним такую злую шутку, то пусть они за это поплатятся. Он сумел выудить из мальчишки всё, что с тем приключилось. Дело было так, он играл на траве во дворе перед гостиницей вместе с другими ребятишками. Потом его друзей позвали домой и они ушли, и он уже тоже собирался уходить, как вдруг, совсем случайно, посмотрел наверх и увидел, как в окне ему кто-то машет. В одном из окон была видна фигура какого-то человека в белых одеждах, только его лица различить было невозможно. Она манила его к себе, хотя это был совсем не человек, то есть, совсем не такой как все нормальные люди. – А свет был в комнате? – спросил его полковник. – Нет, он не видел никакого света. – А какое это было окно? Оно было на втором этаже? – Да, то было окно с двумя голыми тетеньками с обеих сторон на втором этаже.

– Ну, ладно, малыш, – сказал полковник, – после того, как узнал всё, что ему было нужно. – А теперь беги домой к маме. Там в окне был очень плохой дядя. В следующий раз возьми да и брось в него камень, ведь ты же мужчина – настоящий, храбрый англичанин. Хотя, нет, не делай этого. Ты лучше пойди и скажи дяде дежурному или хозяину, дяде Симпсону, да еще скажи им, что это тебя дядя полковник научил этому.

Лицо мальчика выражало испуг и колебания, поскольку тот прекрасно понимал, что господин Симпсон вряд ли станет его слушать, если даже он и придет к нему ябедничать, но полковник сделал вид, что ничего этого не видит и продолжал:

– Вот тебе шесть пенсов, – постой, да тут целый шиллинг, – теперь давай дуй домой и не вспоминай об этом больше.

С сияющими благодарностью глазами мальчишка убежал, а полковник с Паркинсом обошли гостиницу для того, чтобы лучше её осмотреть спереди и всё выяснить. Окно, которое соответствовало описанию мальчика, было только одно.

– Интересно, – сказал Паркинс, – выходит, что то окно, о котором говорил мальчик, – это мое окно. Полковник, не желаете зайти в мой номер на минуту? Мы должны поймать того, у кого хватило наглости залезть в мою комнату.

Вскоре они уже были в гостиничном коридоре, причем Паркинс уже собирался открыть дверь, но вдруг замер и начал рыться в карманах.

– Тут дело гораздо серьезней, чем я предполагал, – были его следующие слова. – Я хорошо помню, что перед тем как уйти – закрывал дверь на ключ. Всё дело в том, что сейчас она закрыта, и самое главное, ключ то у меня. Он вынул его из кармана для того, чтобы показать. – Вы меня поймите правильно, – продолжал он, – если слуги в этой гостинице имеют привычку заходить в комнаты, когда жильцы отсутствуют, я могу сказать только одно, мне это категорически не нравится. – Он долго возился с ключом пытаясь открыть дверь, которая и в самом деле была закрыта, а потом, зайдя в комнату, он сразу зажег свечи. – Удивительные вещи происходят, – удивился он. – Вроде бы никто ни к чему не прикасался. Похоже на то.

– Вы на свою постель посмотрите, – возразил полковник.

– Нет, полковник, вот и не угадали, это не моя постель, – ответил Паркинс. – Я не сплю на этой кровати. Но она выглядит так, будто на ней кто-то как следует покувыркался.

Всё действительно было так. Одеяло и простыни были измяты самым дичайшим образом, какой только можно представить. Паркинс стоял, разинув рот, и ничего не мог понять.

– Скорее всего, знаете что, – после долгого молчания произнес он. – Я разворошил эту постель прошлой ночью, когда распаковывал свои вещи, с тех пор она так и стоит. Ага, точно. А потом горничная или кто-нибудь из гостиничного персонала зашел, чтобы привести её в порядок, тут как раз мальчишка и увидел их в окне, в этот момент их кто-нибудь позвал, и они ушли, закрыв за собой дверь. Смотри-ка, угадал, так всё и было.

– Позвоните и пригласите горничную, – сказал