– Вы уезжаете? Вызвать водителя? – по привычке спросила Майя Михайловна.

– Нет, не нужно. Я сам.

– Хорошо, я вам там положила документы на стол. – Майя Михайловна приняла из рук Леонида поводок. Пес внимательно посмотрел вслед хозяину, потом на Майю Михайловну и решил, что особо упрямиться не надо.

– Конечно, ты не красавец. Совсем не красавец. Но что-то в тебе есть, – задумчиво произнесла Майя Михайловна, потом внимательно посмотрела на пса и добавила: – Вероятно, именно это и называется харизмой.

Все оставшееся время секретарь провела в односторонних беседах с собакой.

… – Класс! Вы умеете одеться. У вас хороший вкус. – Вика села в машину и внимательно оглядела Леонида.

Хитров, против воли, расплылся в довольной улыбке. Он был весьма польщен, хотел было сказать, что это жена посоветовала так одеться. Но тогда бы обязательно возник бы какой-нибудь неприятный разговор. С этой девушкой Викой – как на минном поле.

– И потом, знаете, для мужчин это большая редкость, – тем временем продолжала Вика. – Их фантазия дальше норковой кепки не идет.

– Какой кепки? – удивился Леонид.

– Норковой, – пояснила Вика. – Знаете, такие уродские мужские кепки из меха норки. Сначала человек носит жуткую вязаную шапочку, потом не менее жуткую бейсболку, а потом, разбогатев, сразу напяливает на себя норковую кепку.

Хитров рассмеялся – он себе так и представлял этот собирательный образ разбогатевшего мужчины.

– Все-таки давай на «ты», – напомнил он. – Вчера же договорились… И в защиту мужчин я должен сказать, что с головными уборами у них не так хорошо, как у женщин. Выбор небольшой, а климат суровый. Голова мерзнет.

– Мне нравится шапка-пирожок, – призналась Вика. – Очень классно выглядит. У меня у дедушки была. Она как большая пилотка, только из меха. Но меха каракулевого. Или цигейки.

Леонид захохотал:

– Ты представь любого своего соседа в такой шапке!

– Это классика. Это достойно. Стильно. Все лучше, чем меховая кепка. – Вика нахмурилась, а потом спросила: – А собаку не укачает?

– Да нормально, – глянув на пса, заключил Леонид. – Спит. Впечатлений много было с утра. А потом, с моей секретаршей особо не забалуешь. Она строгая.

– А секретарша – блондинка с длинными ногами и большой грудью? – ехидно спросила Вика.

– Слушай, откуда у тебя такие устаревшие представления? – удивился Леонид. – Секретарь – это прежде всего помощник. Я даже не представляю, что бы делал без Майи Михайловны. Это достойнейшая женщина далеко за сорок. Она знает и умеет больше меня. Ее советы на вес золота. А когда я только сюда пришел, она просто спасла меня. Так бы давно съели живьем. Она к тому же дипломат высшей пробы. Нет, не нужна мне блондинка, мне с Майей Михайловной хорошо.

– Очень хорошо, что так. А наши городские ребята все по-старинке – факс, ксерокс, ящик водки. Ну, а потом блондинки.

– Жаль, – пожал плечами Леонид. – Кстати, расскажи свою историю. Что все-таки с тобой случилось?

Вика помолчала, а потом сказала:

– Я расскажу, хотя в ней нет ничего особенного.

– Не важно. Рассказывай.

– Хорошо, – вздохнула Вика. – Тем более что история короткая. Я выросла в Коломне.

– Кстати, замечательный город, – воскликнул Леонид. – Я просто влюбился в него. Мы когда-то с родителями ездили туда на экскурсию.

– Красивый город, верно, – кивнула Вика, погрустнев. – Но есть такие окраинные районы, которые похоже больше на страшные поселения.

– Такие места есть везде.

– Наверно, я не знаю. Я вообще нигде не была, кроме Коломны и Москвы. В Москву я сбежала, когда училась еще в девятом классе. Почти без денег. Ну, а знакомых не было здесь вовсе. Покрутилась месяц-другой, приметила училище, вернулась в школу, закончила девятый класс и приехала поступать.

– Как это получилось? – удивился Леонид. – Ты просто так пожила месяц, пропустила учебу, а потом спокойно вернулась – и никто не отчислил тебя из школы за прогулы?

– Маленький город, все всех знают, – пожала плечами Вика. – Мама у меня в поликлинике работает. Ну, короче, закрыли глаза.

– Ясно. А где ты жила этот месяц?

– У подруги. Она официанткой работает. Снимает комнату. Ну, закончила я школу, приехала поступать. Вот из того времени почти ничего не помню. Помню только это училище. Оно находилось не в центре, а рядом с каким-то большим парком. Почти лесом. Это потом я узнала, что называется это место Тимирязевский лес и что он очень старый. И что сажали его ученые и студенты Тимирязевской академии. А тогда – лес и лес. Старый, красивый, сумрачный. То есть место вообще было не из веселых. Рядом железная дорога, платформа, гаражи. Там всегда было как-то тихо и пустынно. Только студенты нашего училища разбавляли это дело воплями и смехом.

– Я знаю те места, – кивнул Леонид. – Не так подробно. Но понимаю, где это.

– Так вот. Я поступила сразу. До сих пор не понимаю, то ли окружение было такое, что я выгодно отличалась. То ли смогла так собраться, что написала все на хорошие оценки. Меня зачислили и я неплохо училась, пока не приехала через год на каникулы в Коломну. Там у меня был мальчик. Мы вроде как соседи, но особенно не встречались. А тут я появилась – ну, конечно, постаралась: оделась, купила туфли особенные. Почти москвичка. И завертелось между нами что-то, что я серьезно не воспринимала – мне надо было собираться в Москву, учиться дальше. И подруги у меня в Москве уже были, ребята в училище мне нравились.

– Ты – красивая, – улыбнулся Леонид, – не удивительно, что в тебя влюбился этот твой сосед.

– Понимаешь, он влюбился так, что связал меня по рукам и ногам. Мне в Москву уезжать, а он уговаривает остаться. Мне не хочется в Коломне жить, а он убеждает, что лучше места нет, потому что тут все свои, а деньги он заработает. Мне хочется учиться дальше, мне профессию получить хочется, а он твердит, что не нужно ничего – главное, дом, дети. И такой он упрямый, такой настырный, ходил к моим родителям, их уговаривал. Ну и мама встала на его сторону. Теперь каждый день в доме разговоры на тему «Зачем тебе эта Москва?» А мне хотелось учиться. И в Москве весело было. И много всего, что было недоступно, но манило.

– Обычная история для девушек из небольших городов, – вздохнул Леонид. – Я встречал таких. Еще в университете. Такой стойкой надо быть, не каждой удается.

– Слушай, в любом маленьком городе тоже полно соблазнов. Дело не в них. Дело в том, нужно ли тебе еще что-нибудь кроме. Согласен ли ты побороться. Я была согласна. Мне хотелось попробовать. А в Москве это лучше бы получилось. И я вернулась в училище. На последних курсах стало тяжелее. И предметы усложнились, и практика пошла. К тому же я тоже устроилась официанткой в ресторан. В тот, где работала та моя подруга. И тут вдруг пошли деньги.