Старик стоял на коленях перед Орловым, жалобно повторяя со сложенными руками лишь одно слово: «Пожалуйста!», его лицо опухло от ударов, губа была разбита, а под глазом уже горел фингал.

Орлов словно стал выше и шире, нависая над начальником мессией. Его широкие плечи нервно вздымались, а сбитые костяшки так и дергались в сторону Кирилла Анатольевича.

— Почему я должен уважать тебя, — выплевывал он каждое слово с ненавистью и презрением, — если к старости не научился уважать никого, помимо себя?! Но меня не волнуют сейчас другие. Ты обидел мою женщину и моего ребенка — я обижу тебя. — Старик зажмурился, будто готовясь к очередному удару, но Орлов звонко гортанно рассмеялся. — Ты думаешь, это все? Я долго терпел, чтобы не рассказать о всех твоих махинациях кому нужно. Твоему бизнесу пришел конец. Жаль, что счет на Кайманах не получится обналичить? И старость пройдет не на островах, а за решеткой…

Челюсть старика едва ли об пол не ударилась, взгляд стал злобный и мерзкий, когда он едва ли не плача закричал:

— Да что ты, сопляк, себе позволяешь!..

— Я уж позабочусь, — удар пришелся прямо по лицу мужчины, он повалился спиной на ковер с высоким ворсом, — чтобы твой новый дом был такой же огромный, как тот, что ты построил за отмытые деньги. Правда, с соседями, среди которых полно обманутых вкладчиков.

Волна мурашек скользнула по телу, когда Орлов навис над моим уже бывшим боссом. Вытянув руку, я панически закричала:

— Остановись, прошу тебя!

Когда Владимир повернулся, кровь в жилах заледенела от его приказа:

— Что ты здесь делаешь? Выйди и жди меня по ту сторону кабинета!

Перебарывая страх, я таки сделала неуверенный шаг вперед, хрипло шепча:

— Да, он преступник! Но не ты, Владимир! Ему восемьдесят, ты хочешь сесть убийство какого-то морального урода?

Хмыкнув, Орлов рассмеялся. Так пусто и звонко, будто в душе его царила тьма и печаль, лишающая все смысла и мотивов. Пожав плечами, он снова отвернулся от меня, возвращаясь к Кириллу Анатольевичу, жадно следящему за нашей перепалкой:

— Мне уже все равно, Каролина.

— А как же дети?! — всплеснув руками, я прикусила изнутри щеку, пытаясь придумать выход. — Хочешь, чтобы я всю жизнь тебе мандарины на зону носила?

Он подавился воздухом, глядя на меня недоверчиво и удивленно:

— А ты бы носила?

Задохнувшись кислородом, я активно закивала, смахивая дрожащими пальцами слезы с пылающих красных щек:

— Конечно, почему нет? — рука сама упала на мой живот, будто пытаясь защитить ребенка от всего плохого, происходящего вокруг него. Орлов проследил за этим жестом, и я вынуждена была совсем не к месту признаться: — У нас будет еще ребенок. Говорят, есть надежда на девочку, но… Это не точно.

Засмотревшись куда-то в стену, мужчина пространно улыбнулся, говоря сам с собой:

— У меня будет дочка…

Воспользовавшись заминкой, я быстро подбежала к Орлову, взяла его за руку и буквально потянула к выходу, спотыкаясь на ровном месте каждые пять секунд. Смиренно следующий за мной Орлов казался слишком глубоко в своих мыслях, но вдруг поднял меня на руки, спуская вниз в горизонтальном положении.

— Ты имеешь право на меня злиться, что влез в твою работу. А еще я полностью следил за тобой. Везде и всюду, — отчеканил он, направляясь к выходу из здания. — Но все зашло слишком далеко.

Сердце в груди бешено застучало от осознания, мысли спутались. Дрожащей рукой проведя по волосам, я удивленно покачала головой:

— То есть ты помнил обо мне эти месяцы?

Орлов посмотрел на меня, словно на отбитую идиотку:

— Естественно, Каролина. Я ведь тебя люблю.

Мы вышли на улицу, машина Орлова оказалась припаркована у центрального входа. Криво и косо, перегораживая выезд остальным. Словно владелец очень спешил или не собирался сильно задерживаться. Мужчина поставил меня на ноги, открывая пассажирскую дверь и пространно махнув рукой внутрь, приказывая садиться.

— Нет, — грубо и резко я захлопнула дверь обратно. Со всех сил сдерживая эмоции, я пыталась не выглядеть жалкой и растоптанной, но прожигающая долгие месяцы душу обида вырывалась снова и снова: — Я никуда не поеду, пока не пойму одно! Зачем же ты тогда развелся со мной, Орлов?!

Он долго вдыхал, опустошая земные запасы кислорода, и прожигал меня безумными дикими глазами, прежде чем кулаком впечататься в крышу авто:

— Разве не ты этого хотела, черт тебя дери?! Дурила голову мне липовым примирением, пока сама умоляла Соню помочь тебе сбежать с детьми! Разве я не выполнил твое самое заветное желание, как гребанная золотая рыбка?!

С губ моих сорвался невнятный звук, голос в голове прошептал: «Все так просто?» Я мучилась долгие недели непонимания, сломала голову вопросами, а дело было лишь в недопонимании?

— Владимир, — развела руками я. — Я ничего не просила Соню! Она максималистка, сама предложила такой план, видя, что мы с тобой несчастливы в браке! Но я ей ничего не ответила, понятно?

— Почему? — прорычал он, требуя немедленно ответа: — Ответь мне сейчас же!

— Я просто решила тогда, когда мы сидели у моря, — плотину прорвало, слезы градом ринулись из глаз потопом, — что, несмотря на всю боль и страдания, у нас получилась большая семья. И нам обоим есть за что в ней держаться, ради чего стараться все исправить. — Странная надежда появилась в глазах мужчины, он притянул меня к себе с животным облегченным вздохом, носом зарываясь в волосы, но я просунула руки между нашими телами, торопливо бормоча: — Но ты все испортил, идиот! Не поговорив со мной, просто поверил на слово кому-то там и просто… Бросил! Выгнал из дома, ни разу не попытался поговорить.

— Каролина… — надрывно прошептал он, поцелуями усыпая мое лицо.

— Я ждала этого, знаешь? Я хотела понять, что же такого произошло! — закричала я на