– Работы хватает. Только если всех так лопатой грести, то без работников останемся.

– Товарищ капитан, вам официально отдать приказ заняться своими служебными делами, а не демагогией в кабинете руководителя?

– Никак нет, товарищ комиссар госбезопасности, – я поднялся и вытянулся по стойке смирно.

– Да иди уж. Без тебя тошно, – устало махнул рукой Плужников. – Занимайся, чем занимался. И не морочь ни себе, ни начальству голову. А кто чей враг в наших рядах – без тебя разберутся…

Июнь выдался теплым и ласковым. А в военно-политическом смысле и сильно жарким. Пылал Дальний Восток – там шли нешуточные боестолкновения с японцами на Халхин-Голе, постепенно перераставшие в полноценную войну. Никак не удавалось вышибить самураев.

Предгрозовое ощущение грядущих больших войн заставляло напрягать все народные силы, чтобы ковать щит обороны. Экономика работала на пределе возможностей. Вздохнувший свободно после отмены продуктовых карточек народ в регионах вновь увидел перебои в снабжении. Москва снабжалась лучше, так что из окрестных городов в нее приезжали за покупками, в основном за промышленными товарами. И у магазинов появились длинные очереди.

Вопросами выживания страны стали укрепление трудовой дисциплины, прочный заслон против бракоделов и разгильдяев. Бездельников прорабатывали нещадно на всяких собраниях, били рублем. И уже шли разговоры о введении уголовной ответственности за прогулы и частые переходы с одного места работы на другое.

На досуге я пролистал вышедшую недавно и набравшую бешеную популярность военно-фантастическую книгу Шпанова «Первый удар». Немецкие милитаристы вторгаются в СССР, прямо на границе получают по зубам так, что со скоростью свиста драпают чуть ли не до Берлина. Написано залихватски, хотелось верить в наше безоговорочное превосходство. Но вот только, похоже, руководство страны этого оптимизма не разделяло. Все больше строилось заводов на Урале и за ним, таким образом подготавливалась база для эвакуации производств с западных районов СССР. Как это ни страшно звучит, но, судя по всему, просчитывался вариант, при котором придется откатываться от наших границ вглубь страны.

Был введен обязательный призыв на военную службу – раньше гражданские в обязательном порядке призывались только на военные сборы. В Москве массово строили новые современные светлые школы. И в каждой из них находились одна-две запечатанные комнаты, доступ куда был закрыт даже директору. Там хранились медикаменты. В случае войны в школах планировалось разворачивание госпиталей.

Но в целом настроения в народе царили позитивные. Люди ударно работали на заводах и фабриках. И хорошо отдыхали в парках, на водных станциях, стадионах, катались на речных трамвайчиках. Ходили в театры и кино. Партия и правительство уделяли неустанное внимание поддержанию позитивного настроя у населения, вкладывая огромные средства в культуру, оздоровительный отдых и спорт. Большой популярностью пользовались шахматные чемпионаты, в залы которых зрителям было тяжело пробиться. Практически не было равнодушных к футболу. Жизнь текла вполне радостная…

Наша операция «Корона» продолжалась. Это означало, что врагом и шпионом Воронова всерьез никто не считал. Мои попытки разобраться, на чем его взяли, оказались безуспешными – прямо стена молчания. Скорее всего, наворотил что-то по старому месту работы в Секретно-политическом отделе. Может, кого-то не того посадил. Или наоборот, того, кого надо.

Воронова сильно не хватало. Он держал многие нити агентурной разработки. Ряд источников был завязан на него, и теперь приходилось переключать их на других сотрудников, что приводило к потере темпа и времени, а также подрывало моральный дух нашей агентуры. Сегодня у агента один куратор, которому он доверяет. Завтра его арестовали не пойми за что, и теперь другой – неизвестно кто. Страшновато становится – как бы и самому головы не лишиться.

Но в целом события развивались в нужном направлении. «Картель» попробовал провести еще одну провокацию с целью проверки «державников». Больше всего мы боялись, что устроят ритуал повязывания кровью, как это принято в бандах – чтобы пути назад не было. Но, видимо, «партнерам» было сейчас не до этого. Очень похоже, что их поджимало время. А провокацию мы раскусили вовремя и сработали хитро. И только укрепили репутацию «Святой Державы».

В результате «Картель» слегка расслабился. А расслабившись, перенаправил в нашу сторону поток своих людей для легализации. Мы выписывали им новые документы – паспорта, справки. Обеспечивали легендами. Насколько я понимаю, большую часть даже не столько перебрасывали из-за границы, сколько стягивали в Центральную Россию со всех концов СССР. Счет шел на десятки человек.

Троих фигурантов мы сумели опознать по нашим картотекам, как в свое время сбежавших из страны членов антисоветских организаций – они аж с двадцатых годов по заграницам ошивались. И вот нашлись.

Фотографии фигурантов. Анкетные данные. Все у нас в папочках, подшито и пронумеровано. Красота!

– Интересно мы с тобой устроились, – усмехался Фадей. – Легализуем толпами контрреволюционеров и диверсантов. Скоро их дивизия будет.

– Тогда и прихлопнем. Всех вместе. Чтобы по углам, как тараканы, не попрятались…

На границе с Польшей по-стахановски трудился Проводник. Он успешно провел еще две группы. Одну украинские оперативники упустили – не смогли упасть на хвост, и трое шпионов теперь шатаются по просторам страны с неизвестными целями. Другую группу чекисты, искупая свой прошлый позор, мастерски взяли под колпак и протянули через половину Союза, аж до Новосибирска. Филигранная работа. Вскрыли явки. Выявили небольшую, хорошо организованную антисоветскую сеть. И теперь мы думали – прихлопнуть ли ее или подождать.

На встречах Нормировщик все чаще долдонил:

– Нам нужны боевики. Любые деньги и посулы обещайте. Набирайте людей, не забывая о конспирации.

– Легко сказать. Чтобы не пушечное мясо было – их готовить надо, – возражал Асмолов.

– Надо, надо… Что, можете помочь с этим?

– Нужно думать…

Это широкое привлечение именно боевиков тревожило больше всего. Теперь уже сомнений не было – «Картель» готовит если не восстание, то мощную террористическую вылазку…

В кабинет осторожно постучали, и я крикнул:

– Открыто. Входите!

На пороге появился Воронов! Сильно исхудавший и осунувшийся, но с гордой осанкой человека, которого не сломили. Это чувствуется сразу в тех, кто выходит живым из наших жерновов, – сломлен или нет. Слабых испытания растирают в пыль. Сильных делают сильнее.

Я вскочил, обнял его. Постучал по плечам, не сдерживая радости:

– Выбрался, чертяка такой! Живой!

– Живее всех живых.

– Нам тебя не хватало!