— Я думаю, этот мужчина пытается за мной ухаживать.

Морейн не сдержала улыбки, увидев, как Нора округлила свои выразительные глаза. Они сидели в залитой солнцем комнате особняка Чисхолмов, вышивая белье, поскольку Нора вознамерилась принести настолько большое приданое, насколько возможно. А так как у нее не было земель и состояния, она решила возместить это полными шкафами белья и платьев. Ее мать и сестра отправились в дом тетушки, чтобы сшить еще несколько платьев — не только для свадьбы, но и для пополнения Нориного гардероба. За этими хлопотами стояло простое тщеславие: Чисхолмы хотели на свадьбе выглядеть так же великолепно, как и родственники Джеймса.

В доме, за исключением Харкурта и Рори, которые охраняли девушек, никого не было, это позволило им расслабиться, наслаждаясь тишиной дома. Морейн сама настояла на этом визите не только потому, что хотела помочь Норе, но и потому, что испытывала огромную потребность пооткровенничать с подругой. Правда, ей пришлось согласиться на то, чтобы ее сопровождала охрана. Торманд особенно был недоволен этим планом, но в конечном итоге ему пришлось уступить.

Конечно же, Морейн просто необходимо было поболтать с подругой. После нескольких дней, проведенных в обществе мужчин, маленького мальчика, вообразившего себя взрослым, и кошек, от одного только женского голоса ей становилось лучше. Конечно, все эти рыцари были хорошими людьми, а Уолина она любила как собственного сына, но иногда женщине как воздух необходимо поболтать с другой женщиной, и сейчас был именно такой момент. Она никак не могла делиться некоторыми своими секретами с кем-либо из мужчин.

— И как он это делает? — спросила Нора, причем в ее голосе звучала сильная нотка презрения. — С помощью цветов, украшений и пустых красивых слов?

Поборов неожиданное побуждение защитить Торманда, Морейн ответила:

— Конечно, без комплиментов не обходится, но я не думаю, что это только слова. Он хвалит мою работу по дому, мою стряпню, даже то, какое мягкое белье на его постели и как оно приятно пахнет. Конечно, он вставляет пару словечек насчет моей милой улыбки, моих прекрасных шелковых волос и сравнивает мои глаза с морем. С морем, на котором бушует шторм, когда я сержусь, и с морем, которое ласкает солнце, когда я смеюсь.

Она чуть вздохнула, вспомнив его приятные слова и его глубокий соблазнительный голос.

— О, — вздохнула Нора, оценив, — звучит заманчиво.

— Еще бы! — Морейн была довольна, что и Нору тронули его красивые слова, потому что теперь она не так остро чувствовала себя глупышкой, падкой на примитивную лесть. — И он действительно дарит мне подарки, но не цветы и не украшения. Книжку стихов, деревянный кубок…

— Деревянный? Он вполне может позволить себе нечто более существенное. Джеймс рассказывал мне, что этот человек сделал себе внушительное состояние, даже говорил, что не прочь поучиться у него кое-чему.

— Это прелестный кубок, на нем вырезаны цветы. Наверное, он легко мог бы подарить мне серебряный, — с улыбкой ответила Морейн. — Но я бы не смогла принять такой дорогой подарок. Это слишком напоминало бы, ну… наверное, плату.

Нора нахмурилась, затем кивнула:

— Пожалуй, ты права. Это выглядело бы как плата за твои услуги. «Посмотри, что я тебе дарю, — думает он. — А теперь ты должна дать мне то, что я хочу». Такие мысли не придут в голову, когда дарят безделушку, какой бы красивой она ни была. Он умный человек и поэтому дарит тебе скромные подарки.

— В самом деле. Он сказал, что подаренная им голубая ленточка напоминает ему о моих глазах. Потом он вручил мне небольшую книжечку, чтобы записывать мысли, а также перо и чернила.

Она улыбнулась, а Нора нахмурилась:

— Конечно, все это очень приятно, но для людей состоятельных такая мелочь.

— Кажется, с неделю назад я была так на него сердита, но во время моего погружения в транс он находился рядом, и потом, когда видение закончилось, растирал мне лоб, чтобы уменьшить боль в висках.

— Он ведь тебе нравится, не так ли? Морейн, этот мужчина просто хочет лечь с тобой в постель. Неужели ты не понимаешь?

— Я знаю, но, может быть, я тоже этого хочу.

— Это меня не удивляет. Он видный мужчина, даже несмотря на то что у него глаза разного цвета. Но подумай о своей репутации.

Нора не закончила фразу и поморщилась.

— О чем ты говоришь, почти все в городе думают, что я прижила ребенка, и хотя прошло много лет, многим не дает покоя вопрос, кто же его отец. Теперь благодаря Магде и служанкам, которые якобы вынуждены были уйти, чтобы спасти свои души, все знают, что я поселилась в доме Торманда. Им охотно верят, что я ведьма, и желают мне таких же страданий и такой же судьбы, какая пришлась надолго моей матери. Кроме того, некоторые люди думают, что я получила этот домик, согревая постель Дабстейна. Так что, дорогая моя подружка, в этом городе я лишена доброго имени, которое всегда старалась сохранить.

— Те, кто тебя любит, очень хорошо знают, что на самом деле ты совсем не такая, какой представляют тебя сплетницы.

— Надеюсь… Вера в справедливость облегчает ту боль, которую доставляют злые языки. Но ведь это не заставит их замолчать, правда? Мне также хотелось бы думать, что чувства тех, кто меня любит, не изменятся, даже если придется чуть-чуть сойти с праведного пути.

— Конечно-конечно, но, Морейн, этот мужчина хочет соблазнить тебя, и ты вряд ли можешь рассчитывать на нечто большее с его стороны.

— Я в общем-то и не жду ничего большего, хотя какая-то маленькая и глупая часть меня все же верит в счастливое будущее.

— Такие мужчины, как он, неискренни, они просто играют с женщинами, но по своим правилам. Они прыгают из одной постели в другую, словно обезумевшие кролики. — Нора улыбнулась, а Морейн рассмеялась. — Ты заслуживаешь гораздо лучшего, впрочем, ты и сама прекрасно это знаешь.

— Я знаю, но сомневаюсь, что когда-нибудь получу это лучшее.

— А почему бы и нет? Ты красавица и умница. У тебя прекрасный дом и кусок земли.

— Ради которых, как считают многие, я продаю свою честь.

Не обращая внимания на эти слова, Нора упрямо продолжала:

— Ты много работаешь, ты прекрасная швея и вышивальщица, а готовишь ты так, как мне никогда и не научиться, вот почему я рада, что у Джеймса есть кухарка.

Перебив подругу, которая была готова и дальше перечислять ее достоинства, Морейн сказала:

— И не забудь упомянуть о маленьком мальчике, которого все считают моим незаконнорожденным сыном.

— Глупцы! Ни для кого не секрет, что ребенок появился у тебя на пороге, когда ему было уже два года. Неужели кто-то может думать, что ты его прятала столько времени? Люди болтают всякую чепуху, потому что кто-то из них подбросил тебе ребенка и ложью пытается скрыть черную правду. А кто-то знает, чей это был малыш, но до сих пор покрывает эту распутную кукушку.