— Ты уже не в первый раз говоришь все это, но, к сожалению, твои слова не могут ничего изменить. Люди будут верить тому, чему хотят верить, и тому, что заставляет их чувствовать свое превосходство. Из-за этих сплетен ко мне заходят лишь те мужчины, которые думают, что могут купить или получить силой мои ласки.

— Мерзавцы!

— Согласна. Но кроме того, многие почему-то боятся моего дара. А Торманд его не боится, он как-то сказал мне, что в его клане есть люди, обладающие такими же способностями. Согласись, гораздо приятнее находиться в обществе человека, который не воспринимает твои способности как дьявольское наваждение, которое может перекинуться на него, чем видеть тех, кто считает меня колдуньей и, сталкиваясь со мной на улице, осеняет себя крестным знамением. Вот идиоты! Торманд даже помогает мне, если после видения я чувствую слабость или у меня начинает болеть голова, что, к несчастью, бывает довольно часто.

Нора положила иголку и взяла руку Морейн в свою.

— Он причинит тебе боль, разорвет твое нежное сердце пополам и растопчет. Опомнись, милая подружка!

Морейн улыбнулась:

— Ну что ты говоришь. Жестокости в нем нет, поверь мне. Я бы ее обязательно почувствовала. Да, он действительно может разбить мне сердце. Но если я опять останусь одна, со мной по крайней мере будут прекрасные воспоминания, которые я никогда не захочу стереть из памяти. Я думаю, что Торманд будет нежным и искусным любовником. Учитывая, сколько у этого ловеласа было женщин, он, должно быть, кое-чему научился.

Она рассмеялись вместе с Норой.

— Ты на самом деле этого хочешь? Так, значит, ты все-таки влюбилась в этого красавчика?

— Думаю, могла бы, хотя еще вчера пыталась сопротивляться его обаянию. Но за последние два дня я как-то по-новому взглянула на него, и, честно тебе скажу, мое сопротивление начало таять. Я слышала, как кузены подшучивали над его неуклюжими попытками ухаживать за мной, и мне стало понятно, что раньше он даже не пытался быть внимательным к женщинам. Впрочем, чуть позже, вызвав усмешки братьев, он сам признался, что ему этого никогда не хотелось делать, да и необходимости не было. Зачем прилагать усилия, чтобы забрать то, что само плывет в руки?

— Самоуверенно, но похоже на правду. — Нора состроила гримаску и вновь взялась за иголку. — Признаюсь, на твоем месте я бы тоже посчитала все это многообещающим предисловием.

Морейн почувствовала облегчение, потому что опасалась, что из-за собственной слабости цепляется за любой повод, чтобы уступить Торманду. У нее просто не хватит сил на долгое сопротивление.

— Я вчера вечером случайно услышала их разговор с Саймоном, — понизив голос, сказала Морейн. — Торманд признался, что когда он добавлял имя за именем в свой проклятый список, на него снизошло прозрение. Он вдруг понял: то, что говорили ему родственники, — это вовсе не насмешки, на которые можно не обращать внимания, а неприятная и жесткая правда. Он также признался кое в чем, что, по-видимому, поразило Саймона. Похоже, что великий любовник Торманд Мюррей воздерживался уже больше четырех месяцев. — Она кивнула, когда Нора ахнула от удивления. — Он считает, что отвращение к своей прошлой разгульной жизни уже начало проникать в его сердце. Моя реакция на список и обвинение, что я сгоряча высказала ему, тоже стали для него ударом. Я думаю, он искренне переживает, что я увидела в нем совсем не того человека, которого мечтала встретить.

— Ну и ну! Это просто потрясающе. И все же ты уверена, что хочешь рискнуть? Прости, но все же нельзя исключать, что его настроение переменится, и ты превратишься в его очередное временное увлечение. Отдать свою девственность искателю приключений — дорогое удовольствие.

Морейн медленно кивнула:

— Думаю, ты права. Но он мне снится, Нора. Каждую ночь. Причем это началось даже раньше, чем я с ним познакомилась, хотя с тех пор, как мы встретились, сны стали более детальными. Я просыпаюсь опустошенная и изнемогающая от желания. Сначала в своих снах я видела лишь то, что ложусь в постель с мужчиной, у которого глаза разного цвета, все красиво, волнующе, но как-то расплывчато. Теперь мои сны намного глубже, если можно так сказать, и касаются не только занятий любовью. Мне снится, как он улыбается мне за обедом, как возвращается ко мне после дня, проведенного при королевском дворе, и подробно пересказывает все, что видел и делал. И, Нора, мне снится, как я нянчу наших детей.

Нора возвела глаза к небу.

— Похоже, ты действительно полюбила его. Но помни: все-таки он бабник.

— Я лишь сказала, что могла бы полюбить его.

— Нет, ты уже любишь. Никаких «могла бы». И дети в твоем сне доказывают это. Готова поспорить, они все похожи на него.

— Да, но это мне может сниться и потому, что мне уже двадцать три, а за мной еще никогда не ухаживали. Ко мне приставали, мне предлагали деньги и даже драгоценности за ночь, на меня даже нападали прямо в доме, но за мной никогда не ухаживали.

— Может быть, когда все это закончится и люди узнают, что ты помогла поймать этих чудовищ и тем самым спасла многих женщин от страшной участи, все изменится. Жизнь сложна и многообразна.

Морейн слегка улыбнулась, потому что уловила в голосе подруги нотку сомнения. Но в течение всего разговора она не почувствовала ни малейшего намека на разочарование или презрение. Нору беспокоило лишь одно — чтобы ее подруге не причинили боль. Конечно, такой риск был, но в любом случае это ее не остановит.

— Нет, Нора, ничего не изменится; когда люди узнают о моем участии в этом деле, они еще больше уверятся в том, что я ведьма. Молва — шутка страшная.

— Морейн, ты уверена, что действительно хочешь отдаться ему?

— Хочу. Пусть это всего лишь моя прихоть или дань природе, как знать. Даже если максимум, что он может мне подарить, — это страсть любовника и доброе слово на прощание, я все равно готова на все. Но я верю: он может дать мне гораздо больше, именно об этом говорят мои сны. Если он мое будущее, как же я буду глупа, если откажусь от него!

— А нельзя ли все-таки обойтись без постели?

— Можно, если бы речь не шла о Торманде Мюррее. Я думаю, что он не из тех мужчин, которые будут довольствоваться невинными ухаживаниями и редкими поцелуями, несмотря на все его благородные намерения, о которых я слышала. Говорят, что путь к мужчине лежит через его желудок, но думаю, что в случае с Тор-мандом этот путь располагается чуть ниже. Как только я намекну ему, что готова стать его любовницей, все решится тотчас. Но кто может знать, возможно, именно накал страсти и нежные ласки помогут мне пробиться к его сердцу.

— От души желаю, чтобы твои надежды осуществились, — глядя ей в глаза, взволнованно сказала Нора.

— И если говорить напрямик, у меня нет желания умереть девственницей. Увы, слишком многие мужчины считают меня легкодоступной, а нож, который я держу под подушкой, в следующий раз может не спасти меня от очередного мерзавца, который прокрадется в мою спальню под покровом ночи. Уж лучше я отдам свою невинность человеку, которого выбрала сама, мужчине, с которым, возможно, смогу построить будущее, чем лишусь ее по чьей-то злой воле.